На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров

местом для концентрации оппозиционных элементов из этих стран. Во время войны, когда отношения между режимом ГОУ и США были чрезвычайно напряжёнными и перонисты начали громить американскую агентуру в Аргентине, разведка США перебазировалась на позиции в Уругвае. Засилье американцев не вызывает сомнения. Их тут невероятно много, и мы, в нашем небольшом посольстве в этой маленькой стране, у них как на ладони».

Сантьяго-де-Чили: выстрелы на улице Биарриц

Советское посольство в Сантьяго-де-Чили обстреляли ранним утром 10 октября 1947 года. На сонную улочку Биарриц в респектабельном квартале Провиденсиа неспешно въехала легковая автомашина серо-стального цвета, прокатилась немного по брусчатке и чуть замедлила ход. В опущенном оконце за спиной водителя замаячило мужское лицо, потом появилось дуло автомата, и тут же раздались выстрелы, разорвавшие дремотную тишину…

Дежурный по посольству, бывший фронтовик, не потерял присутствия духа («не под такими обстрелами бывали») и тут же обзвонил дипломатов, чётко и без лишних слов сообщив о ЧП. Первым оказался на месте происшествия сам посол – Дмитрий Александрович Жуков: его апартаменты находились на территории посольства; следом примчался второй секретарь Николай Воронин (резидент «Мар»). Чуть позже срочной шифровкой в Москву были переданы обстоятельства происшествия:

«В ночь с 9 на 10 октября было обстреляно наше посольство. В окнах и стенах квартиры заведующего секретно-шифровальным отделом, которая находится на втором этаже, обнаружено 11 пуль. Жертв нет. Обстрел был осуществлён из проехавшей автомашины. Полицейский, который охраняет здание, находился в этот момент (по его утверждению) у посольства Канады, так как в его функции входит охрана 2-х зданий. О происшествии посол поставил в известность полицию Чили».

Далее сообщалось, что агенты 14-го комиссариата криминальной полиции с разрешения посла осмотрели место происшествия. По их предварительному заключению, обстрел был осуществлён из автомата «Томпсон». Несколько пуль попало в металлический герб СССР, висевший над главным входом, словно указывая на провокационный характер акции.

Посол дал указание об ужесточении мер безопасности: была усилена внутренняя охрана, ограничен выход персонала в город, часть секретной документации уничтожена. Не исключались новые провокации – в печати и по радио развернулась кампания, судя по всему, скоординированных нападок на «подрывную» деятельность советских дипломатов в Чили.

В Москве чилийского посла Круса Окампо пригласили в МИД, где ему был заявлен решительный протест, высказано требование скорейшего расследования инцидента и строгого наказания виновных.

В чилийской прессе вспыхнула полемика по поводу «авторства» провокации. В относительно нейтральном журнале «Эрсилья» появились такие версии: первая – «нападавшие принадлежат к радикальным антикоммунистическим кругам», и вторая – «это автопокушение, организованное самими членами КПЧ». В левых газетах без колебаний указывали на олигархическую теневую власть в Чили как вдохновителя преступной атаки. Правая пресса откровенно злорадствовала. Она выступала против установления дипломатических отношений с СССР и в 1930-е, и в 1940-е годы, предрекая чилийскому обывателю всякие ужасы: «красные заговоры, советизацию Чили, превращение её в подрывной форпост Коминтерна на континенте».

Через неделю, в телеграмме от 17 октября, посольство проинформировало Москву о новых враждебных выпадах: «На открытии традиционной сельскохозяйственной выставки группа реакционных помещиков устроила антисоветскую манифестацию под лозунгами «Долой посла Жукова», «Долой Россию» и т. п., в связи с чем советские представители были вынуждены покинуть выставку в сопровождении полицейской охраны и директора протокола МИД Чили». В конце телеграммы обращалось внимание Москвы на то, что «в Чили всё активнее циркулируют слухи о намерениях правительства Габриэля Виделы в ближайшем будущем порвать дипломатические отношения с Советским Союзом».

Предупреждение о возможности разрыва чилийской стороной дипотношений, к сожалению, оказалось верным. Посол Жуков был вызван 21 октября министром иностранных дел Чили Вергарой Доносо для вручения соответствующей ноты. Дипломатам дали трое суток для свёртывания дел. Как отметили чилийские газеты, советское посольство просуществовало в Чили всего-навсего 1 год 5 месяцев и 25 дней…

Куда дольше велась борьба просоветских общественно-политических кругов Чили за установление дипломатических отношений с СССР. Один из памятных этапов – создание в мае 1934 года «Ассоциации друзей Советского Союза» при активном участии коммунистической и социалистической партий. Филиалы Ассоциации появились в Вальпараисо, Консепсьоне, Антофагасте, Ла-Серене, Лоте и других городах. Одним из видных активистов был Борис Оржик, выходец из России, литератор, адвокат, посвятивший себя защите социальных прав трудящихся. Он многое сделал для бескорыстно-романтической пропаганды успехов Советской России. Именно он распространил текст новой советской (сталинской!) конституции со своими комментариями, редактировал бюллетень ассоциации, публиковал книги латиноамериканских авторов, посетивших Советский Союз, в которых в идеализированной – на сегодняшний взгляд – форме рассказывалось о достижениях советской власти и сталинского правительства. Исторически оптимизмом веяло и от изданной Оржиком серии брошюр под названием «Как живётся и работается в Советской России».

Пик общественно-политических выступлений за установление дипломатических отношений Чили с Советским Союзом пришёлся на период Второй мировой войны. В июле 1944 года был создан Чилийский институт культурных связей с Советским Союзом, президентом которого был избран профессор Алехандро Липшиц. В директорат и группу членов-основателей вошли поэт Пабло Неруда, сенаторы-коммунисты Контрерас Лабарка и Элиас Лафферте, представители русской колонии Анатолий Трахтенберг и Борис Аничков.

Росетти, бывший министр иностранных дел в правительстве Педро Агирре Серды, в интервью журналу «Зиг-Заг» (17.11.1944) рассказал, что в августе – сентябре 1941 года он получил разрешение президента на проведение зондажа по поводу восстановления отношений с Советами. По словам Росетти, попытка так и не была доведена до счастливого финала «из-за некоторых дипломатических препятствий». Кроме того, не было реальных возможностей для развития чилийско-советских торговых связей: ведущий экспортный товар Чили – медь – не мог поставляться в СССР как из-за транспортных проблем, вызванных войной, так и из-за того, что «медь принадлежала американским компаниям, торговавшим с Москвой напрямую, без необходимости привлечения к этому правительства Чили»[112].

Наибольшую интенсивность всевозможные акты, манифестации, выступления, демонстрации солидарности с Советским Союзом приобрели в октябре – ноябре 1944 года. Массовый характер приняло шествие 7 ноября, когда под лозунгом «Установить дипломатические отношения с СССР» по улицам Сантьяго прошли практически все левопрогрессивные партии, общественно-политические и профсоюзные организации Чили». В правительственной газете «Ла Насьон» (7.11.1944) была опубликована «расстановка» участников марша: 1. Группа, несущая чилийские флаги; 2. Хоровое общество железнодорожников; 3. Комитет в поддержку (дипломатических) отношений с СССР; 4. Колонна знаменосцев (антифашистских стран); 5. Колонна певческих коллективов; 6. Руководство Демократического альянса; 7. Радикальная партия; 8. Социалистическая партия (Ибаньес); 9. Демократическая партия; 10. Социалистическая партия (Грове); 11. Национальная фаланга (будущие демохристиане); 12. Компартия; 13. Молодёжная автоповозка; 14. Испано-чилийский комитет; 15. Делегации из соседних стран; 16. Духовой оркестр железнодорожников; 17. Конфедерация трудящихся Чили (КТЧ); 18. Федерация железнодорожных рабочих: 19. Федерация горняков; 20. Федерация металлургов; 21. Сельскохозяйственные труженики; 22. Чилийская электрическая компания; 23. Представители профсоюзов.

В соответствии с «диспозицией», выработанной организаторами марша, он – по традиции – начался на площади Бакедано и завершился под окнами президентского дворца Ла Монеда. Манифестацию приветствовали вице-президент и правительство в полном