Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

обычной частью их жизни. Пасынки Октавиана Августа тоже забили на меня. Решили, наверное, что я хитрый халявщик, приехавший отдохнуть под видом службы, чтобы потом говорить, что все это время служил в легионе, воевал с врагами Рима. Такое помогает сделать карьеру, получить какую-нибудь выборную должность. Народ любит повоевавших вместо него.

За это время я изучил ближние окрестности, после чего начал уезжать все дальше и дальше, порой возвращаясь через два-три дня. Двигался по дорогам, тропам и напрямую по горным склонам, поросшим лесом, чтобы добраться до нужной мне горной деревни проживавшего здесь племени веннонетов и незаметно понаблюдать за их жизнью. Ночевал под открытым небом. Питался всухомятку, не рискуя разводить костер. Наверняка горцы следили за мной, но не нападали. Надеюсь, не потому, что не хотели, а потому, что не успевали догнать или дождаться в засаде.

Действовать начал в конце второго месяца. К тому времени на полях и в садах уже собрали урожай, пришло время виноградников. Их здесь мало и небольшие, но вино приличное, если не бодяжить с всякими травами, как часто делают аборигены. Почему-то им не вставлял напиток из чистого виноградного сока.

В один прекрасный день я пришел к Тиберию Клавдию Нерону и потребовал:

— Выдели мне турму сагиттариев (конных лучников).

— Зачем она тебе нужна? — спросил он.

— Для выполнения задания Цезаря Августа, — коротко ответил я.

Будущий император недовольно пожал плечами и приказал передать в мое распоряжение подразделение ауксилариев (вспомогательных войск), набранное в Каппадокии. Они выросли в горах, пусть и не таких высоких, как Альпы, поэтому знают, какие трудности, опасности их ждут. Это были представители разных племен, говорившие между собой на греческом языке, но многие уже более-менее освоили латынь. Почти все мохнорылые, как положено варварам. Бриться их не заставляют. Это одно из немногих условий, с каким они нанимаются на службу. Доспехи и оружие у каждого свое. За редчайшим исключением, это высокая кожаная шапка и многослойная матерчатая стеганая куртка, набитые овечьей шерстью и/или конским волосом, а луки средние составные асимметричные, верхняя часть длиннее, как будет у японских. Вспомогательное оружие — кинжал, топорик на длинной рукоятке или булава с металлической или каменной ударной частью. Служат четвертый год из положенных ауксилариям двадцати пяти, поэтому с азами дисциплины знакомы, хотя и на том же уровне, что и с латынью.

Я их построил, толкнул речь:

— Утром отправимся за добычей. Мне три доли, вашему командиру две, остальным по одной. За трусость или невыполнение приказа убью на месте. Кому мои условия не нравятся, могут остаться в каструме.

Отказников не нашлось. Время от времени, изображая, что не валяют дурака, когда легионеры вкалывают на хозяйственных работах, сагиттарии устраивали стрельбы по мишеням из лука в пешем строю или сидя на неподвижном коне. В первом случае были метче. Как-то шутки ради я проскакал позади их редкого строя и поразил три мишени из десяти. Стояли плотно, не успел больше. В последнюю стрелял, повернувшись назад. Римляне называют это «парфянским выстрелом». Сагиттарии загомонили, как на рынке при покупке дорогого жеребца, и замолкли, наблюдая, как я проехал в обратную сторону и выдернул свои стрелы из мишеней. С тех пор, завидев меня, радостно улыбались, будто встретили дальнего родственника, который должен им деньги.

Повел турму горными тропами к перевалу, ведущему на северный склон Альп. За два дня до этого я заметил, как в одну из деревень на той стороне начали приходить небольшие группы вооруженных мужчин. Предположил, что собираются они не на свадьбу или какой-нибудь религиозный праздник, а спуститься по южным склонам в долины и запастись продуктами на зиму. В первой же деревне, которая находится под властью римлян, я сообщил эту радостную новость ее жителям и договорился, что последят за сборами налетчиков, пока я смотаюсь за подмогой.

Мы успели. Более того, пришлось подождать еще сутки, пока веннонеты соберут всех соплеменников, решивших отправиться за добычей, и доберутся до места засады, которая находилась в, так сказать, нейтральной зоне. Это было узкое ущелье с невысокими крутыми склонами, поросшими в верхней, пологой части деревьями и кустами. Не самое лучшее место для засады, но это самый короткий путь в долины на южных склонах, а значит, пойдут именно по нему. Я присмотрел это ущелье в один из первых визитов к веннонетам.

Наверху спрятались мои подчиненные и немногим более трех сотен смелых мужчин из подвластных римлянам деревень, которым я пообещал половину добычи. Согласились, несмотря на то, что их больше на порядок. Лучников среди них всего с полсотни. Луки простые охотничьи из можжевельника. Остальные добровольцы пришли с копьями и топорами, поэтому на первом этапе будут сражаться камнями, которых здесь много и особых навыков не требуют. До второго, надеюсь, дело не дойдет.

Веннонеты появились во второй половине дня. Шагали бодро. Видимо, в полдень сделали привал, отдохнули. Сейчас не жарко, а по ночам даже холодновато, но в полдень все делают перерыв часа на два. По моим прикидкам их около трех тысяч. Идут плотными группами. Видимо, каждая деревня наособицу. Вооружены копьями длиной метра два, топорами, дубинами, кинжалами. Лучников мало, едва ли каждый десятый. Щиты круглые, разрисованные на зависть художникам-абстракционистам, висят на ремнях за спиной. Все в длинных шерстяных плащах разных цветов, по большей части темно-серых. Доспехи, за редчайшим исключением, кожаные или матерчатые. Всего у нескольких были римские шлемы, причем у одного центурионский с поперечным гребнем из конского волоса, выкрашенного в красный цвет. Сейчас он висел на ремне поверх щита. Некоторые ведут мулов или ослов, понадеявшись на большую добычу. Лошадей нет.

Я решил, что обладатель шлема центуриона — доминантный самец, и начал с него. Шел он во второй плотной группе, самой многочисленной, и шагавшие рядом воины были экипированы лучше остальных. Я подождал, когда они окажутся в самом опасном участке ущелья, где не спрячешься, и жертва минует меня. Дистанция была метров восемьдесят. Плюс летела стрела сверху вниз. Вошла под острым углом в затылок, поросший густыми черными волосами. Доминантный самец сделал еще пару шагов, после чего ноги подогнулись, упал ниц, словно хотел оказать глубочайшее почтение.

Я строго-настрого приказал всем подчиненным начинать действовать только после моего выстрела. Может быть, поэтому или любопытно было посмотреть, как стреляю я и что будет с веннонетским лидером после попадания стрелы в голову, но вступили они в дело только после его падения. Сверху полетели стрелы и камни, покатились валуны, сметавшие, расплющивавшие врагов, которые заорали истошно, засуетились, как тараканы