Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

воины, судя по бородам. Примерно у каждого пятого металлический шлем, по большей части римский, но заметил пару уникальных экземпляров, похожих на остроконечные бронзовые ассирийские. Если это так, то было бы интересно узнать их судьбу. Через сколько рук (голов) они прошли, пока добрались до этой долины?

Мы начали обстрел врагов из луков по навесной траектории. Так стрелы улетают дальше, можно бить с безопасного расстояния. С тихим шорохом они взмывали ввысь, чтобы исчерпать инерцию и полететь вниз, набирая скорость. Веннонетов было много, стояли плотно, кого-нибудь стрела находила. Мне кажется, им тоже неинтересно летать просто так, а хочется впиться в человека, насосаться его крови. Враги, защищаясь от них, быстро подняли над головами щиты, круглые и кое у кого римские скутумы. Зато открыли свои тела, за редким исключением, без серьезных доспехов. Одни сагиттарии продолжили стрелять по навесной траектории, а другие — по прямой. Стрелы, коротковатые для моего лука, поэтому стрелял не на полную силу, все равно запросто пробивали кожаные или матерчатые многослойные доспехи горцев. И не только мои. То тут, то там кто-то вскрикивал и оседал или начинал проталкиваться в тыл, чтобы оказали медицинскую помощь. Наверняка с отрядом пришли и местные лекари.

Я почти опорожнил первый мешок-колчан с коротковатыми для моего лука стрелами, когда у веннонетов не выдержали нервы и два небольших отряда выскочили на флангах из-за стеночки, побежали к сагиттариям, закрываясь круглыми щитами, разрисованными ярко, в лучших кельтских традициях. Конные лучники сразу прыснули от них, уклоняясь от рукопашной. За ними пробежали метров тридцать-сорок и после строгого окрика заторопились к своим, подставив открытые спины. Половина так и не добралась до цели.

Вторая попытка отогнать нас случилась через более короткий промежуток, когда я расстрелял примерно половину второго мешка со стрелами. Как я понимал веннонетов! Это ведь так обидно стоять и смотреть, как гибнут твои соратники. Хочется что-нибудь сделать, хотя бы отпугнуть врагов. На этот раз погонялись дольше и отступили задом, закрываясь щитами. Все равно человек десять не вернулись к своим.

Еще минут пять безнаказанного обстрела — и у горцев сдали нервы. Чем погибать ни за что, решили сразиться и ломанулись большой толпой. Мы начали медленно отступать. Я стрелял на ходу, а сагиттарии отъезжали на безопасное расстояние, останавливались и поддерживали меня. Первая группа веннонетов все дальше отходила от своего лагеря. За ними потянулись и осторожные, чтобы не прослыть трусами. Сперва шли быстро, затем побежали, пытаясь догнать нас. Некоторые ломились довольно резво, как горные козлы. Мы ускорялись, чтобы нас не догнали, продолжая стрелять, раззадоривать. Когда до первой шеренги легионеров осталось метров триста, я громко прокричал сагиттариям, чтобы ускорялись, огибали нашу пехоту на флангах. Сам поехал к правому. От него ближе к дороге в долину, на которой стояли конные копейщики.

Мы перестали закрывать обзор — и веннонеты увидели плотный строй легионеров, которые не собирались уклоняться от боя. Рослый бородатый мужик в римском шлеме, наверное, вождь, прокричал что-то — и весь вражеский отряд с ревом покатил на римлян. В первой шеренге стояли опытные бойцы, которые видели и не такое. Они стояли, закрывшись скутумами и приготовив пилумы для броска.

Когда я заехал за строй римлян, пешие лучники уже начали стрелять. Дистанция быстро сокращалась, так что многие стрелы находили цели. Я тоже отправил пару десятков. Не все попали, куда хотел, но урон нанес. Пусть и не быстро, но вражеский отряд как бы стачивался, теряя бойцов. Когда дружно полетели пилумы, процесс ускорился скачкообразно — как бы срезалась передняя часть наступавших. Дальше пошел рукопашный бой, в котором легионеры были на голову выше своих врагов, хотя те в среднем на полголовы длиннее.

Я добил третий мешок стрел, посылая их в задних веннонетов, после чего отдал своему помощнику лук, взял у него легкую пику с острым коротким трехгранным наконечником и повернулся к стоявшим рядом трем буцинаторам. Их насмешливо называют щечным мускулом, но являются унтер-офицерами. У них есть даже свой центурион, который остался в каструме в Комуме. Они уже догадались, какую команду сейчас отдам, припали губами к мундштукам.

— Атака! — коротко скомандовал я.

Три трубы заныли низко, басовито. Эти звуки взбодрили римлян. В отличие от противников, они знали, что в сражении наступил переломный момент.

Я подождал, пока прискачут три турмы конных копейщиков, и повел их по краю долины вглубь ее, огибая веннонетов, которые упорно давили на легионеров, не додумавшись охватить их с флангов. Вроде бы небольшая сила — неполная сотня всадников, но ударила она в слабое место — с тыла, откуда подляны ждут меньше всего и где находятся не самые отважные воины. Это были юноши, даже подростки, без доспехов и абы с каким оружием. Они давили круглыми щитами в спины стоявших впереди и с нетерпением ждали и боялись, когда наступит их черед, а тут в их собственные, незащищенные начали втыкать копья, убивая быстро и много.

Я орудовал пикой быстро, напоминая самому себе швейную машинку с длинной иглой, подталкивая шпорами коня, который не хотел наступать на упавших, нервничал от запаха свежей крови, криков, стонов. Не приучен к таким боям. Иногда из общей массы выхватывал испуганное лицо и пропускал его, колол соседей. Если мне его явили, значит, это человек зачем-то нужен. Пусть поживет еще. Как долго — решат мои соратники.

Сплошная масса вражеских воинов передо мной начала стремительно редеть. Веннонеты, отступая, ломанулись к противоположному флангу. С той стороны на них напали конные сагиттарии, надавили — и началось паническое бегство. По долине мчалось стадо обезумевших от страха людей. Их догоняли и убивали всадники. Я тоже погнался, но не колол, а бил плашмя, заставляя упасть. Если у этих придурков хватит ума полежать неподвижно, пока все закончится, останутся живы, приобщатся к римскому миру и их потомки станут итальянцами. Если нет, произойдет естественный отбор.

Глава 66

В Рим я вернулся в середине декабря в компании Тиберия Клавдия Нерона и Децима Клавдия Друза. В Альпах уже лежит снег, перевалы до весны не пройдешь, так что можно отдохнуть. Лучше это делать в столице. С младшим братом мы теперь не то, чтобы друзья, но относится ко мне с искренним уважением. Предполагаю, что мечтает стать великим полководцем, а я показал, как надо добиваться этого, даже когда у тебя в разы меньше воинов, чем у противника. В придачу его впечатлило, что я лично участвовал в боях, а не руководил издали,