Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

повесить всех собак и утром отступить. Моя спокойная уверенность сломала их замысел. Оказалось, что собак буду развешивать я. Какую на кого — решу завтра после боя. Теперь я просто обязан победить, иначе эти вот соратнички убьют меня без колебаний.

Отдав кубок рабу, я вышел из шатра, направился к своему импровизированному ложу за пределами мини-каструма, рядом с тем местом, где расположились семь турм сагиттариев и три турмы всадников-копейщиков. Не только потому, что у меня с ними хорошие отношения, а еще они пасли и моего коня. Да и суеты здесь меньше.

Ко мне подошел Гермоген, командир турмы, с которой я устроил засаду отряду веннонетов, и тихо на греческом языке заверил:

— Если что, мы, все десять турм, будем на твоей стороне.

— Спасибо, но пока все в порядке, — поблагодарил я. — Отдыхайте, завтра будет трудный день,

Как ни странно, заснул сразу. Знал, что со мной, в отличие от остальных членов отряда, ничего страшного не случится. При любом раскладе я выберусь из этой эпохи и случится это не в ближайшие дни и даже месяцы. Снилась эротика — женщина с телом Марсии Гегании, но лицо было другое, красивее. Где-то когда-то я, вроде бы, встречал ее. Так и не вспомнил, кто это.

Проснулся от лошадиного всхрапывания. Животных привели с пастбища, а значит, сейчас воины будут завтракать. Обычно я просыпаюсь раньше и успеваю умыться. Никто не решился разбудить меня. Наверное, мой вид внушал им веру в победу: так спокойно может спать только тот, кто не сомневается в ней.

Вечером я подстрелил в горах серну-самца весом килограмм пятьдесят, отдал его сагиттариям, чтобы приготовили для себя и меня. Мне принесли оставленный на утро, холодный кусок запеченного мяса. Умял его с черствой ячменной лепешкой, испеченной полтора суток назад в последней разрушенной нами деревне. После чего облачился свои доспехи, только шлем пока повесил на переднюю луку седла. Римлянам и аукселариям наплел, что изготовлены в Индии из кожи крокуты, обработанной каким-то специальным раствором, сделавшим их непробиваемой. Мне верят. В неведомых нам краях могут твориться самые удивительные вещи.

Оседлав коня, прикрепил справа за седлом два и позади него на крупе третий кожаный мешка с легкими стрелами костяным острием вверх, по сорок штук в каждом. Пятьдесят тысяч их выделил Тиберий Клавдий Нерон, как расходный материал, взяв из арсенала города Комус. Горожане еще наделают. Мы ведь для них стараемся. Запасные везли мулы, связанными в пучки по сто двадцать штук. Сейчас их выгрузили, разложили партиями по тридцать-сорок штук, чтобы пешие и конные лучники могли быстро наполнять колчаны. Свои высокого качества я берегу для особых случаев. Надеваю тетиву на лук, натягиваю пару раз, слушая тихое потрескивание плеч, словно бурчат недовольно. Сегодня у них будет много работы. Щит закидываю за спину. Пику оставил солдату из обозных, выделенному мне в помощники.

Готовым к бою всадникам объясняю их задачи. Три турмы копейщиков перекроют дорогу, по которой мы въехали в долину, чтобы никто не смог ее покинуть, а потом по моей команде подключатся к бою. Сагиттарии под моим командованием поскачут к вражескому лагерю.

— Будем обстреливать их из луков, пока не погонятся за нами. Закончатся стрелы, съездим еще возьмем. Мы обязаны выманить их из укрепления, вытянуть за собой на нашу пехоту. В рукопашный бой не вступать. Скачите сюда, занимайте места позади когорты и обстреливайте, пока не побегут, — проинструктировал я на греческом языке и добавил весело: — Что делать дальше, вы сами знаете!

— Да, знаем! — дружно заорали сагиттарии.

Легионеры и пешие лучники не видели меня безмятежно спящим, поэтому выходили из мини-каструма с кислыми лицами. Не знаю, что именно сказали им отцы-командиры, но явно что-то необнадеживающее. Они вышли последними, если не считать обозных, которые остались охранять укрепление.

— В каком порядке будем атаковать? — спросил меня Децим Клавдий Друз, пытаясь смотреть сверху вниз, хотя его голова находилась лишь немного выше моей задницы.

— Ни в каком, — ответил я. — Вы будете стоять и ждать, когда веннонеты прибегут сюда.

— А они прибегут⁈ — насмешливо молвил он.

— Мы их заставим, — пообещал я. — А пока построй легионеров в нижней части склона в три шеренги, а лучников размести позади в одну.

— Положено строиться в десять шеренг, — напомнил пасынок императора.

— Правила пишут победители, и мы с тобой сегодня докажем это, — пообещал я, после чего приказал: — Построй легионеров. Они должны быть уверены, что ты не сомневаешься в победе.

Задача была трудновыполнимая, потому что Децим Клавдий Друз не верил ни в меня, ни в то, что одолеем веннонетов. Спорить он не решился, чтобы не быть обвиненным в трусости. Приказы отдавал четко, на недоуменные вопросы отвечал коротко и грубо.

.Я остановил коня метрах в пятнадцати от первой шеренги легионеров, которые тихо и недовольно переговаривались, возмущаясь по поводу необычного построения.

— Сейчас я поеду с сагиттариями к вражескому стану и буду дергать их за усы и бороды до тех пор, пока не разозлятся и не погонятся за нами, — начал я на латыни.

Такой вариант сражения был для них неожиданным, поэтому заинтересовались, замолкли.

— Убегать мы будем медленно, чтобы они не передумали, — продолжил я громче и насмешливо и выхватил из как бы слившихся лиц несколько улыбнувшихся. — После чего мы обогнем вас по флангам, станем сзади и поможем разделаться с этими слабаками. Уверен, что вы, опытные бойцы, справитесь с ними запросто. Не таких били!

Легионеры загомонили веселее.

— Главное — выдержать их первый натиск. Он будет сильным, но коротким. После чего погоним их в обратную сторону, — проинформировал я и закончил шутливо: — Только пообещайте, что не будете убивать сдавшихся. Рабы стоят дорого.

Теперь уже заорали, улыбаясь, все.

Пока у них не исчез запал и не появились глупые вопросы, я развернул коня и поскакал в сторону вражеского лагеря, показав сагиттариям жестами, чтобы растянулись по фронту правее и левее меня. Почва была каменистая с редкими кустами, чахлыми одинокими деревцами, еще не растерявшими немногочисленные листья, и островками короткой сухой бледно-желтой травы. Теперь понятно, почему в долине нет полей и виноградников. Наверное, используют ее, как пастбище для овец и коз.

Мы остановились метров за сто пятьдесят от лагеря веннонетов. Может, у них случайно завелись хорошие лучники. Враги стояли плотным строем за невысокой каменной стеночкой, готовые к бою. Впереди опытные