Девчата. Полное собрание сочинений - Борис Васильевич Бедный

почти точный сколок с далекого, полузабытого парня-тракториста, который гонял когда-то колесный трактор по колхозному полю…

На верхнем складе загудел паровоз, лесное эхо раскатисто повторило дробный лязг буферов, и Костромин встрепенулся: уж очень долго что-то возились с закреплением чокеров. Все время, пока цепляли их, Мезенцев неподвижно сидел в своей кабине – привык, наверно, к таким простоям. Инженер вопросительно посмотрел на Осипова.

– Нет второго комплекта чокеров, – виновато объяснил мастер. – Мезенцев говорит: второй комплект был, да весь истрепался. Вечером поищу на складе свободные концы троса. С одним комплектом я никогда не работал!

Костромину понравилось, что Осипов не оправдывался тем, что только сегодня вышел на работу.

Закрепив все чокеры, Валерка крикнул:

– Готово! Заводи шарманку!

Мезенцев включил барабан лебедки. Тяговый трос, наматываясь на барабан, зазмеился по пасеке. Дрогнули прикрепленные к чокерам бревна и поползли к трактору, на ходу формируясь в компактный воз. Валерка с прицепщиком сопровождали бревна, вагами направляя их в обход пеньков. По наклонному откидному щиту тонкие концы бревен поднялись на коник трактора. Мезенцев затормозил лебедку и включил скорость. Трактор с возом двинулся по пасечному волоку. Тяжелые комля глубоко бороздили снег.

Инженер с мастером сопровождали воз до верхнего склада. Глядя, как гибкие двадцатиметровые стволы, очищенные от сучьев, провисают посредине, Костромин подумал, что лесозаготовительный термин «хлыст», который раньше казался ему не очень удачным, вполне оправдан.

На разделочной площадке трактор опять стоял в ожидании, пока Валерка отцепит хлысты и освободит чокеры для нового рейса. Потом больше пяти минут ушло на досыпку бункера чурками. Заправочная будка, где полагалось держать газогенераторные дрова, находилась близко от места остановки трактора, но чурок там давно уже не было, и Валерке приходилось таскать их в дырявой корзине за добрых пятьдесят метров.

Чурки готовили здесь же, на верхнем складе. Парнишка лет пятнадцати – если судить по огромным валенкам, родной брат Никиши-рассыльного – сушил их на металлической сетке, натянутой над ямой, где горел костер.

– Ешь, ешь, котик, – потчевал Валерка, засыпая в бункер продымленные чурки. – С пылу-жару, самые свежие!

– Завтра трактористы бегать за дровами уже не будут, – пообещал Осипов инженеру. – Сегодня же сделаем запас чурок в будке.

Костромин одобрительно кивнул головой и сказал задумчиво:

– А двумя комплектами чокеров вам не обойтись. Придется раздобывать третий.

– Третий? Зачем? – не понял мастер.

– Сейчас трактор ждет, пока с хлыстов снимут все чокеры, чтобы везти их на пасеку. А если будет третий комплект, можно просто выдергивать трос, а чокеры оставлять на разделочной площадке до следующего рейса. В общем: один комплект чокеров – на пасеке, другой – здесь, а третий – с трактором в пути.

– Имеет ли смысл? – усомнился Осипов. – Каких-нибудь две-три минуты…

И тогда инженер поразил мастера арифметикой:

– Три минуты, выигранные на одном рейсе, – это полчаса дополнительной работы трактора в смену, то есть худо-бедно два лишних кубометра, вывезенных из лесу, а по всему леспромхозу – пятьдесят за день, или пять процентов дневного задания. Вот оно как получается… Будем драться за каждую минуту работы трактора, за каждую секунду. На днях пришлю к вам нормировщицу – пусть проведет хронометраж. Хватит кустарничать.

Время от времени Костромин замечал вопросительно-удивленные взгляды рабочих, привыкших по прошлым его посещениям поточной линии к тому, что инженер только наблюдал за работой, а сам ни во что не вмешивался. «Потерял я много времени!» – жалел Костромин, но это не расхолаживало его, а, наоборот, наполняло решимостью поскорее наверстать упущенное.

«Хорошо, что Осипов не видел меня раньше, – думал инженер, ловя себя на желании теснее сойтись с расторопным мастером. – Но на уступки ему я не пойду».

Мезенцев произвел на инженера двоякое впечатление. Сам бывший тракторист, Костромин невольно любовался его работой: отличными маневрами в лесу и на верхнем складе, слаженными, четкими движениями. Но состояние машины было непростительным для знатного тракториста: провисали звенья гусениц, хлюпали клапаны, да и элементарной чистотой «котик» не мог похвастаться. И в работе Мезенцева сквозила не только самоуверенность, но и прямое равнодушие. Весь его вид как бы говорил: «Висел я и на доске почета, и благодарности в приказе получал, и собственными портретами в газете любовался – все было, ничем меня не удивите!» В отношении к делу у него не хватало огонька, беспокойства. Норму трелевки тракторист выполнял за семь рейсов, а делал восемь, иногда девять – и этим довольствовался. За целый день Мезенцев ни разу не вылез из кабины, не помог Валерке при заправке бункера или отцепке воза.

– Маловато берете! – сказал Костромин знатному трактористу, когда тот прибыл на разделочную площадку с очередным возом. – Волоки чистые, нагрузку можно и увеличить.

– Валерьян, – лениво обратился Мезенцев к помощнику, – покажи инженеру чурку.

– Есть показать чурку! – весело гаркнул Валерка и вздернул рукава ватника, словно собирался удивить Костромина фокусом.

Он покопался в корзине, вытащил на свет божий две закопченные чурки и подал их Костромину.

– Обратите внимание на вес, – тоном лектора сказал Валерка.

Инженер взвесил чурки на ладони. Несмотря на одинаковый размер, одна чурка была раза в два тяжелее другой.

– А теперь смотрите. Берем чурку и культурнейшим образом плюем на нее.

Валерка взял тяжелую чурку, смачно плюнул на ее торец, потом поднес ко рту другим торцом и стал дуть. Костромин смотрел во все глаза, но никаких изменений с чуркой не происходило.

– Берем вторую, – продолжал Валерка, – и так же интеллигентно плюем и на нее.

Валерка плюнул на легкую чурку и начал дуть. Слюна на противоположном торце стала шипеть и пузыриться.

– Нормальная влажность, – заключил свою демонстрацию Валерка. – А в этой все поры забиты водой. На такой много не потянешь!

– Чуркой я займусь сам. Будет как надо, – пообещал Осипов, подошедший к трактору во время Валеркиных манипуляций.

И тогда Мезенцев, ободренный тем, что посрамил инженера, сказал наставительно:

– А насчет вторых и третьих комплектов чокеров – ни к чему все это. Сделаю лишний рейс – и в лесу хлыстов готовых не будет, сучкоробы не успеют.

«Не отсюда ли его равнодушие к работе пошло?» – спросил себя Костромин, а вслух заверил тракториста:

– Успеют! Вместо четырех обрубщиц шесть поставим, надо будет – восемь, но трактор загрузим на полную мощность.

Мезенцев не сдавался:

– Кончим эту лесосеку, дальность возки увеличится, и трактор не будет поспевать за обрубщицами.

– Дадим второй трактор, – спокойно сказал Костромин.

Мезенцев развел руками, как бы говоря: «На то вы и начальство!» – и сердито включил скорость.

– Допекли вы его! – обрадовался Осипов.

– Обленился наш знатный тракторист… А насчет клапанов и гусеницы я наедине с ним поговорю, чтобы не подрывать авторитета.

– Трактор