Молот Пограничья - Валерий Пылаев

сюда, когда на мир людей наступали ледяные великаны. Где-то здесь, на берегах Невы северяне бок о бок с местными сражались против страшных чудовищ, несущих с собой холод и смерть. И победили — все-таки остановили Тайгу.

Так появилось Пограничье.

В книгах я читал что-то про климатические зоны, катаклизмы и аномалии, но дядина версия мне нравилась больше. В том числе и потому, что правды в ней наверняка было примерно столько же, как и в самых современных научных трудах, посвященных местным феноменам.

— Храм вижу, — улыбнулся я. — А усадьба, значит, рядом?

— Чуть подальше. — Дядя вытянул руку, указывая куда-то вперед. — Во-о-он там, где сосны.

Стоило нам свернуть после храма направо, как дома почти сразу исчезли, к дороге с обеих сторон подобрались деревья, а сама она взмыла вверх. Так круто, что даже тяговитому и выносливому двигателю «козлика» пришлось постараться, поднимая машину в гору. Дядя лихо вращал рулем, вылавливая раскатанную колею, пока за очередным поворотом сосны не расступились, выпуская нас к бревенчатым постройками.

— Вот он, наш Гром-камень. — Дядя остановил машину в нескольких шагах от стены. — Давай-ка прогуляемся — хоть посмотришь, как тут и что.

Я выбрался наружу, откинул сиденье и протянул руку Кате. Та фыркнула, задрала нос, но отказываться от помощи не стала. Впрочем, никакой благодарности я, конечно же, не дождался: ее сиятельство вредина тут же упорхнула куда-то, оставляя нас с дядей одних у небольшого приземистого здания — то ли гаража, то ли сарая.

Из-за которого выглядывал здоровенный — чуть ли не в три моих роста — гранитный валун с неровными краями. Благодаря которому родовое поместье Костровых, собственно, и получила свое название — Гром-камень. Дядя рассказывал, что его когда-то забросил сюда один из великанов, с которыми сражалась дружина Рерика. И я, как ни старался, так и смог придумать другого объяснения, каким образом такая махина могла оказаться на вершине холма.

Но если кусок скалы и появился здесь случайно, то саму усадьбу явно строили с умыслом. Древние Костровы знали толк в фортификации — и выбрали место не просто так. Раньше, когда холм над Отрадным еще не успел зарасти вековыми соснами, с него наверняка просматривалась вся округа. Да и сейчас обзор был неплох: древесные великаны стояли друг от друга на почтительном расстоянии, и незамеченным между ними к усадьбе пробрался бы разве что кто-то размером не больше белки.

Всего я насчитал восемь зданий, хотя их, конечно же, могло быть и больше — если какие-то примостились на берегу реки с той стороны холма.

— Что, нравится? — усмехнулся дядя. — Пойдем дальше, от дома на Неву вид — закачаешься.

Я никогда не считал себя ценителем прекрасного, однако зрелище впечатляло: в полусотне шагов перед нами земля заканчивалась обрывом и, казалось, волны играют солнечными бликами совсем рядом, чуть ли не у самого подножья холма, на котором стоял Гром-камень. Прямо напротив усадьбы река была шириной чуть ли не в половину километра, но чуть дальше вниз по течению загибалась и суживалась примерно вдвое, будто полоска из темного камня каким-то образом стягивал два ее берега.

— Великанов мост. Его еще до императоров построили, лет пятьсот назад, если не больше. — Дядя остановился, упершись руками в бока. — Между прочим — единственный на всю округу, ближайший только в Орешке, километров тридцать отсюда.

— А за ним? — спросил я, вглядываясь в темный густой лес на том берегу. — Там кто-нибудь живет?

— Ну, кто-то, может, и живет, — усмехнулся дядя. — Но обычному человеку в Тайге делать нечего. Здесь она за мостом как раз и начинается.

Я молча кивнул. После драки в саду госпиталя Основа еще не успела как следует восстановиться, но я чувствовал, как меня почти физически тянет туда. Вдаль за Неву, к покрытым темным хвоей лесным исполинам, буквально пропитанным магией. От Тайги даже через реку веяло тяжелой и грозной мощью, наверняка способной удивить и отпугнуть и обычного человеке, и Одаренного аристократа — но меня она лишь манила.

Не будь рядом дяди я, пожалуй, прямо сейчас спустился с холма к мосту и направился туда, где едва тлеющая внутри искорка первородного пламени сможет вновь разгореться, принося прежнюю…

— А вот тут, собственно, мы и живем. — Голос дяди вновь вырвал меня из размышлений. — Веранду и балкон с левым крылом недавно, лет двадцать назад поставили. А сам дом — еще при князе Олеге Даниловиче, прадедушке твоем.

Я молча кивнул. Если флигели и примерно половина построек вокруг действительно выглядели новоделом, то центральному зданию Гром-камня на вид было не меньше сотни лет. Наверняка внутри вместо огромного очага по центру уже давно стояла современная система отопления или хотя бы камин, а пол покрывал паркет, а не какие-нибудь доисторические доски, однако в самой архитектуре осталось что-то неуловимо напоминающее древние дома варягов, про которые я читал.

Во времена конунга Рерика дружинники жили с князем бок о бок, под одной крышей — да и теперь, судя по звукам, никуда не делись. Я еще толком не видел в усадьбе ни единой души, однако до моих ушей то и дело доносились вскрики и глухие удары — то ли железа, то ли дерева об дерево.

— Разминаются парни, — усмехнулся дядя, поворачивая за угол дома. — Ну, пойдем поздороваемся.

Для полноценного отряда тренировочная площадка на заднем дворе наверняка оказалась бы тесновата, но дядиных дружинников было всего семь человек. Один — совсем старик с длинной седой бородой — дремал в углу под навесом, второй возился у верстака с наполовину разобранным штуцером, трое сидели на лавках вдоль стены и лишь оставшаяся парочка — похоже, самых молодых и крепких — лупили друг друга вырезанными из досок мечами.

И побеждал явно тот, что был пониже — крепыш в рубашке с закатанными по локоть рукавами и копной кучерявых рыжих волос. Смуглый здоровяк с черной бородой выглядел чуть ли не вдвое тяжелее и сильнее противника, однако в технике заметно уступал — поэтому и пятился, кое-как отбиваясь.

И от полного поражения его спасло только наше с дядей появление.

— Здравия желаю, ваше благородие!

Один из мужчин вскочил с лавки и вытянулся. Следом за ним повскакивали и остальные — все, кроме сонного старика — и даже поединщики развернулись, почти одновременно втыкая свои палки в землю.

— Олег Михайлович вернулся. — Рыжий широко улыбнулся, потом посмотрел на