Молот Пограничья - Валерий Пылаев

поскорее помочь мне в бою. Кончики пальцев закололо от избытка энергии, а через мгновение левую руку будто сунули в кастрюлю с горячей водой. Я привычным движением вытянул ее вслед уезжающему автомобилю, и с моей ладони сорвался огонь.

Первородное пламя запросто превратило бы в прах всю машину, но это оказалось послабее: сверкнуло в воздухе раскаленным чуть ли не добела потоком, ударило в заднее стекло, оставив в нем оплавленное отверстие почти идеально-круглой формы и ворвалось внутрь.

Раздался крик, машина вильнула в сторону, ткнулась капотом в дерево, и из двери наружу вывалились объятая пламенем фигура. Человек-факел с воплем прокатился по земле, дернулся несколько раз и, наконец, затих. Сражаться было больше не с кем, однако ярость все еще требовала выхода. И я уже примеривался спалить дотла заодно и ни в чем не повинный автомобиль, когда дядя налетел сзади.

— Хватит! Игорь, хватит! — выдохнул он прямо в ухо, обхватывая меня здоровенными ручищами. — Тебе нельзя напрягаться, Основу сожжешь!

— Это я их сожгу! — прорычал я. — Всех!

Магия все еще бурлила в крови, однако злоба понемногу отступала вместе с алой пеленой, стоявшей в глазах. Я кое-как вывернулся из дядиной хватки, но не для того, чтобы устраивать разгром, а проведать, как там Катя.

Она уже успела подняться, благоразумно убралась в сторону и там застыла, молча переводя полный ужаса взгляд с одного распростертого на земле тела на другое. Что бы там ни говорил дядя про северный характер, вряд ли ей приходилось видеть такое зрелище раньше.

— Эй… — тихо позвал я, шагнув вперед. — Кать, ты как?

И тут девчонку прорвало.

— Отстань от меня! — закричала она. — Не трогай!

Видимо, с пальцами в чужой крови и перекошенным от злобы лицом я показался Кате куда страшнее похитителей. Она отскочила, будто я собирался ее схватить или ударить, и сжала кулачки. Ее Дар еще не пробудился и не вошел в силу, но в глазах вдруг засияли голубые искорки льда. Родовой аспект запоздало пытался защитить хозяйку.

— Катюша, — позвал дядя, — все хорошо. Успокойся.

Ее сиятельство вредина шумно выдохнула через нос, еще раз приморозила меня взглядом и, развернувшись, отошла к деревьям. Всего на несколько шагов — видимо, еще боялась и не хотела оставаться одна.

Но оставаться рядом со мной хотела еще меньше.

— Ничего… Ты на нее не сердись, ладно? — Дядя задумчиво потер ладонью затылок. — Привыкнет еще.

— Ко мне? — Я мрачно усмехнулся и указал на ближайший труп. — Или вот к этому?

Теперь, когда опасность миновала — и раз уж Катя в моей помощи, очевидно, не нуждалась — я мог как следует осмотреться. Один из похитителей мерно потрескивал, остывая, и разглядывать его было, мягко говоря, бессмысленно. Впрочем, двое других тоже не представляли собой ничего особенного: дешевая одежда, давно немытые волосы и оружие — ножи, которое наверняка можно купить чуть ли не на каждом углу.

Автомобиль — старая развалюха. Основательно поеденная ржавчиной и такая грязная, что я даже не смог разглядеть эмблему на багажнике. Случись все это где-нибудь в городе, я бы подумал, что три малолетних идиота просто решили развлечься и утащить первую попавшуюся девчонку.

Но они сунулись к военному госпиталю. Никакой охраны на воротах я не наблюдал за все лето, однако внутри было достаточно крепких мужчин, включая Одаренных, да и целители при необходимости наверняка смогли бы за себя постоять. Около полудюжины человек собрались вокруг, но ближе пока не подходили — видимо, сообразили, что помогать здесь некому и незачем.

— Ты сам-то как, Игорь? В порядке?

Дядя уже закончил успокаивать плачущую Катю, и теперь в явной задумчивости разглядывал поле боя. Вряд ли старому вояке за время государевой службы не приходилось видеть что-то подобное, однако сработал я весьма эффектно.

Хоть и не без вреда для себя. Ножом меня зацепить не успели, но еще не исцелившееся до конца тело работала на пределе — а может, и слегка за ним. Несколько секунд боя вымотали меня больше, чем вся утренняя тренировка, и откат не заставил себя ждать.

Левая нога онемела, а в поясницу будто воткнули раскаленный прут. Да и Основа ненавязчиво намекнула, что выдала несколько больше, чем в нынешнем состоянии реально могла — и теперь активно тянула в себя энергию и снаружи, и изнутри. Пожалуй, сейчас я бы даже не отказался от трости — если бы ее остатки не торчали из шеи одного из нападавших.

— Круто ты их, конечно… Всех троих разом, я даже добежать не успел, — пробормотал дядя, подходя ближе. — Хорошо вас в кадетском научили, ничего не скажешь.

— Просто повезло. — Я сложил руки на груди и незаметно встал так, чтобы перенести вес тела на правую ногу. — А что это за хмыри… были?

— Мне-то откуда знать? Сейчас урядники приедут — разберутся.

Судя по хмурому лицу, дядя явно что-то недоговаривал. Но расспрашивать я не стал. Тем более, что местные стражи порядка уже явились: на дорожке вдалеке показался автомобиль с гербом на водительской двери — двумя медведями по бокам от золотого трона.

И еще один — чуть ли вдвое больше полицейского. Черный, с блестящей хромированной решеткой радиатора, фарами на крыльях, зеркалами… Свети солнце чуть ярче, на него, пожалуй, стало бы больно смотреть. Дверь сзади распахнулась, и из нее не торопясь выбрался высокий мужчина в черном костюме.

— А это кто? — поинтересовался я.

— Белозерский, Константин Иванович. — Дядя прищурился. — Великий князь новгородский… Интересно, он-то зачем пожаловал?

Глава 3

Я еще не успел как следует разобраться ни во взаимоотношениях местной знати, ни в иерархии, но все же сообразил, что в госпиталь заявилась птица высокого полета. Пожалуй, даже слишком крупная, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как три мертвых идиота, попавшие под руку Одаренному отпрыску князя — пусть и не совсем законному.

И все же его светлость здесь — и вряд ли случайно.

Издалека показалось, что ему не больше сорока-пятидесяти лет на вид, но когда он подошел ближе, я понял, что ошибся: Белозерский был куда старше дяди. Годы не испортили осанку, и в волосах и аккуратной бородке почти не проглядывало седых волос, однако морщинки в уголках темных глаз все-таки выдавали возраст.

Следом за князем шагали два дружинника — рослые мужики с почти одинаковыми лицами. В портупее