Молот Пограничья - Валерий Пылаев

— Дружинник новый, наверное, — отозвался кто-то с лавки. — У нас давно людей не хватает.

— Тощий больно для дружинника. И молодой. — Чернобородый здоровяк с явным сомнением оглядел меня с ног до головы. — Не рано тебе еще на службу-то?

— Язык проглотил, что ли? Или ты вообще немой? — оскалился рыжий. — Отвечай, когда спрашивают — в дружину к нам хочешь?

Дядя грозно нахмурился, сложил руки и на груди и набрал в легкие воздуха, явно намереваясь выдать болтунам подобающую отповедь — но так и не успел.

— А если и хочу? — улыбнулся я. — У тебя, что ли, разрешения спрашивать?

Вояки на лавки тут же отозвались одобрительными смешками и хлопаньем мозолистых ладоней по коленям, явно предвкушая зрелище. Похоже, чутье не обмануло: с развлечением в Гром-камне дела обстояли так себе, и появление нового кандидата в княжескую дружину вызвало кое-что посильнее обычного любопытства. А традиции местных вояк мало отличались от тех, к которым я привык.

Судари явно жаждали крови — хотя бы в символическом количестве.

— Ты драться-то хоть умеешь? — поинтересовался рыжий. Без особой злобы — скорее с любопытством. — На мечах против меня — выйдешь?

Дядя снова нахмурился, но влезать не стал. Видимо, уже сообразил, что я не собираюсь прятаться за его спиной — как не спешу и заявлять о своем родстве с хозяевами.

— Выйду. — Я пожал плечами. — Хоть на мечах, хоть на чем. Могу против тебя, могу и против обоих.

Дружинники на лавках снова радостно загалдели, и даже старик под навесом проснулся и теперь с интересом наблюдал за представлением.

— Ничего себе, — прокаркал он. — А парень-то не промах!

— Рамиль, ну ты посмотри… Против обоих! — Рыжий снова заулыбался и повернулся к товарищу. — Ну что — проверим парня? А то больно много болтает.

— Проверим, — отозвался здоровяк и шагнул к стойке с оружием у верстака. — Я тогда чего потяжелее поищу, а ты начинай пока.

— А давайте-ка тогда и я с вами. — Дядя вдруг улыбнулся и принялся стаскивать рубашку через голову. — Чтобы честно — двое против двоих. А то совсем уже заржавел с этими разъездами.

Через несколько мгновений на свет явились узоры фамильных татуировок, и дружинники тут же притихли. Видимо, дядя нечасто появлялся на тренировочной площадке, но если уж брался за оружие…

— Я с топором — с ним мне привычнее, — сообщил он, подхватывая со стойки деревяшку на длинной ручке. И сразу за ней — крохотный круглый щит. — И вот это еще не помешает. А то вы ребята крепкие — еще покалечите старика, не дай Праматерь.

— Секиру возьму. — Рамиль с недобрым гулом крутанул в воздухе что-то подозрительно напоминающее кусок жерди. — А то эти зубочистки ваши…

— Ну, я как всегда. — Рыжий выдернул из земли оба меча и повернулся ко мне. — Вооружайся, не стой столбом.

Я молча направился к стойке и тоже взял меч. Один, зато чуть длиннее и потяжелее деревянных клинков противника. Несколько раз перебросил из руки в руки, привыкая к весу, и встал рядом с дядей.

— Держись за мной, — едва слышно проворчал он. — И особо не рожон не лезь. Убить не убьют, но без глаз остаться — это запросто.

Старый дружинник, наконец, выбрался из-под своего навеса, явно собираясь распоряжаться парным состязанием, но не успел — схватка уже началась. Рамиль шагнул вперед, и секира в его ручищах описала огромную дугу, заставив нас с дядей расступиться. Его в одну сторону, меня — в другую, к краю площадки.

Где уже поджидал рыжий. Стоял нарочито небрежно, будто провоцировал поскорее напасть и подставиться под удар. Как и раньше, он улыбался, подставляя конопатое лицо солнцу, но меня эта клоунада, конечно же, не обманула.

Несмотря на возраст — всего на пару-тройку лет старше моего нынешнего тела — бойцом рыжий был неплохим. Может, и не слишком опытным, зато проворным и техничным, несмотря на не самое изящное сложение. Обычно парное оружие выбирают или закованные в броню тяжеловесы, которым не нужен щит, или любители покрутить бесполезные в бою финты.

Или по-настоящему серьезные фехтовальщики — и рыжий, похоже, был как раз из таких. Не успел я ударить, как он буквально перетек в сторону и тут же атаковал в ответ, выбрасывая оба клинка разом, один за другим. От первого выпада мне удалось увернуться, но второй пришлось встретить в глухую, гардой, одновременно отступая.

— Плохо вы смотрели, Олег Михайлович, — рассмеялся рыжий, прокрутив в руках мечи. — Дружинник-то ваш, никак, хромой!

После беготни днем нога действительно давала о себе знать. Боли я не чувствовал, однако подвижность страдала, и мне все время приходилось уходить вправо, загоняя самого себя в угол.

— Ты давай дело делай! — сердито пропыхтел дядя. — А шутки потом шутить будешь!

Ему, похоже, тоже приходилось несладко. Дрался Рамиль так себе, зато силу имел неимоверную: боевая секира в его руках запросто разрубила бы щит пополам, но и деревянная опускалась с таким грохотом, что слышно было даже в Отрадном.

Задумавшись, я едва не прозевал очередной выпад. Один меч изящно увел мой клинок в сторону, а второй скользнул вдоль волос, зацепив кромкой висок.

— Первая кровь! — хищно оскалился рыжий.

И снова замахнулся. Но на этот раз я его раскусил — отбил первый удар, а от второго увернулся, сокращая дистанцию, и с размаха ткнул кулаком в упитанный бок. Хук вышел не слишком-то точным, зато увесистым — и теперь уже рыжему пришлось отступить.

— А ты крепкий, зараза… — прошипел он, потирая ушибленные ребра. — Лупишь, как кувалдой.

Я только усмехнулся. Парень и не подозревал, насколько оказался близок истине: привычка никуда не делась, и даже сменив тело я все еще дрался так, будто в моих руках была не хрупкая деревяшка, а тяжеленный двуручный молот. И пусть умения мне пока не хватало, первородное пламя не только подлатало мышцы, но и наполнило их силой, которую вряд ли хоть кто-то мог ожидать от юнца восемнадцати лет от роду.

Не обращая внимания на обманные выпады, я примерился и точным ударом выбил меч из левой руки рыжего. А потом, крутанувшись на пятках, разнес в щепки и второй. Деревяшка в моих