Молот Пограничья - Валерий Пылаев

руках тоже хрустнула, и поединок я на всякий случай заканчивал уже совсем по простому: поймал противника за ворот рубахи и почти без усилия швырнул на землю.

— Все, все, хватит! — рассмеялся рыжий, когда я уперся закругленным наконечником ему в шею между ключиц. — Сдаюсь!

Я коротко кивнул и помчался было к дяде, но и там помощь, похоже, уже не требовалось. Он то ли нарочно тянул подольше, то ли так воодушевился моей победой, что и сам завершил бой даже быстрее, чем я успел вмешаться: подцепил древко секиры топором, чуть оттянул вниз и ударил краем щита прямо в бороду. Рамиль щелкнул зубами, выругался и с размаху уселся на траву, выронив оружие.

Желания продолжать схватку у него, похоже, уже не осталось.

— Ну что, проверили? — усмехнулся старый дружинник. — Я смотрю, у новенького-то проверялка подлиннее оказалась.

Глава 5

— Приехали… Ну наконец-то!

Невысокая светловолосая девушка появилась на лестнице буквально из ниоткуда. Порхнула наискосок через зал, чмокнула дядю в щеку и, застыв на мгновение, все-таки повисла у меня на шее. Я даже успел заметить виноватую улыбку. Видимо, Полина почему-то сердилась на себя, что не смогла поехать в Новгород.

Из всей новоиспеченной родни старшая сестра была единственной, кто чуть ли не самой первой встречи безо всякого стеснения демонстрировал если не симпатию к незаконнорожденному брату, то хотя бы теплоту и внимание.

Впрочем, неудивительно: в свои неполные двадцать пять Полина не утратила почти детской способности искренне и безо всяких компромиссов любить весь мир — и делать исключение для бастарда явно не собиралась.

Она называла меня братом, хоть и навещала куда реже Кати.

— Привет, — тихо произнес я, зарываясь щекой в мягкие волосы. И уже в полный голос добавил: — Доброго дня, ваше сиятельство.

— Да прекрати ты, — рассмеялась Полина. И вдруг отстранилась, озабоченно хмурясь. — Ой… А что это у тебя тут?

— Где?

— Вот здесь, кровь идет. — Прохладные пальцы коснулись моего виска. — Рассечение!

Как раз там меня и зацепил своей палкой рыжий вояка. В пылу схватки я даже не почувствовал боли, а потом и вовсе забыл. Если уж мое тело смогло за каких-то полторы недели вылечить несовместимые с жизнью травмы, стоило ли вообще задумываться о какой-то ссадине?

Но у Полины на этот счет, конечно же, было свое мнение.

— Так… Стой и не дергайся! — скомандовала она. — Сейчас поправлю.

Я ощутил мягкую пульсацию ее Дара, и через несколько мгновений кожа на виске начала невыносимо чесаться. Чужая магия разгоняла и без того ускоренную регенерацию до немыслимых пределов, и я, хоть и не мог увидеть результат Полининой работы, почему-то не сомневался, что не останется даже крохотного шрама.

Дипломированный целитель третьего ранга — это вам не шутки. Полина, как и остальные Костровы, родилась со склонностью к аспекту Льда, но чуть ли не с самого детства активно развивала Жизнь. Видимо, благоразумно решив, что боевых магов в Гром-камне и так достаточно, и кому-то неплохо бы позаботиться и дружине, и о людях в Отрадном. Если мне не изменяла память, Полина чуть ли не целыми днями проводила в местной больнице.

Полная противоположность сестре — даже внешне. Если ее сиятельство вредина в свои тринадцать уже вытянулась в полноценный взрослый рост, то Полина так и осталась невысокой, но даже небольшая округлость ее ничуть не портила. Скорее наоборот — добавляла какого-то неуловимого уютного обаяния.

— Спасибо, — улыбнулся я, коснувшись пальцами гладкой кожи на виске. — Как новенький.

— Так, а ну-ка разойдитесь, — раздался вдруг требовательный женский голос. — Дайте посмотреть!

— Анна Федоровна. — Полина подмигнула и легонько ткнула меня кулаком в живот. — Не бойся, она тебя не съест!

Я хотел было ответить, что опасаться собственной бабушки, будь она хоть сотню раз строгой Одаренной аристократкой, не в моих правилах, но не успел. Дядя с сестрой расступились, и навстречу мне шагнула…

Нет, назвать ее старухой или даже старушкой не повернулся бы язык. Круглолицая женщина с морщинками вокруг глаз выглядела лишь немногим старше дяди, хоть и приходилась ему матерью и уже давно разменяла восьмой десяток. Типичная северянка — рослая, крупная, с глазами цвета льда и длинной косой. Уже совсем седой, но настолько внушительной, что шевелюре Анне Федоровны, пожалуй, позавидовали бы даже красотки вчетверо моложе.

Несмотря на княжеский титул и положение, внешне бабушка не так уж сильно отличилась от своих ровесниц в Отрадном или Новгороде. Разве что огромный цветастый платок она носила не на голове, а на плечах.

— Дай хоть погляжу на тебя. Высоченный-то какой…

Бабушка подошла, положила мне на плечи теплые ладони и принялась разглядывать снизу вверх. И, похоже, все-таки осталась довольна увиденным: улыбнулась, легонько потрепала меня по щеке и отступила на шаг.

— Вылитый отец, — вздохнула она. — Ну просто одно лицо.

И я вдруг исчез. На мгновение даже показалось, что никакого Стража и вовсе никогда не существовало, и мои сны, где я шагал по выжженной пустоши Эринии с двуручным молотом в руках, были лишь снами. И что я всю жизнь прожил здесь, в крохотном человеческом мире. Родился, вырос, отучился в кадетском корпусе, попал в аварию. И вышел из военного госпиталя — лишь для того, чтобы оказаться здесь. С этими людьми, в этом месте.

Дома.

— Ну, пошли ужинать, — улыбнулась бабушка. — Вы, небось, устали с дороги.

Ее голос прогнал наваждение, но теплота так никуда и не делась — осталась где-то внутри. Чуть пониже сердца, по соседству с недовольно бурчащим желудком. Я только сейчас сообразил, что ничего не ел со вчерашнего вечера — если не считать крохотного перекуса на выезде из Тосны. Тело и Основа потратили целую уйму энергии и на запахи, доносившиеся с кухни, дружно отзывались нетерпеливым голодом.

— Давай, садись сюда.

Дядя указал на стул с высокой спинкой у камина, а сам устроился рядом. За огромным столом без труда поместилась бы хоть вся местная дружина, однако меня почему-то хотели посадить на место во главе — прямо напротив входа. И я пока только догадывался, какой в этом может быть смысл.

А вот Катя, похоже, уже сообразила.

— Здесь всегда папа сидел, — тихо произнесла она, прожигая меня взглядом насквозь.

И явно хотела добавить что-то еще, но стоило бабушке чуть нахмуриться — тут же сникла и уткнулась