Стихи - Сергей Сорока

Сергей Сорока

Стихи

Сергей Сорока

Автор фото – Андрей Каспришин

Сергей Сорока (Кротов Сергей Сергеевич) родился 1 ноября 1940 года в Алтайском крае, Павловском районе, в деревне Боровиково.

В 1958 году закончил Сталинское педучилище, в 1959 – Барнаульский аэроклуб, в 1960 —

Бузулукский Центр лётчиков истребителей, в 1963 – Сасовское лётное училище ГВФ, в 1969 – Кировоградскую школу высшей лётной подготовки.

С 1963 по 1966 работал в 118 лётном отряде на должности 2-й пилот Ан-2. С 1967 года по 1969 год работал в Полярной авиации в должности – командир Ан-2, в 1969–1970 – командир Ли-2. Участник ВШЭ-70 (Высокоширотной экспедиции). С 1970 по 1975 – командир Як-40 в Барнаульском авиаотряде, с 1975 по 1980 – в Колпашевском ОАО (Объединённый авиаотряд) в должности пилот-инструктор Як-40. Общий налёт составил 11800 часов. С 1980 по 1993 работал в наземных службах Барнаульского авиапредприятия, прошёл путь от дежурного диспетчера по перрону до СЗНА (Сменного заместителя начальника аэропорта). С 1993 по 1999 работал на ТВ «Спектр» – в качестве журналиста, был автором и режиссёром программы «Пушкин и Поэт…».

Писать начал, когда ещё писать не умел, наговаривал. Бабушка Варвара Ивановна заметила и попросила ей прочитать. Я прочитал. Она сказала, чтобы не читал отцу. А я и ему прочитал, он мне влепил подзатыльник за матерное слово. С тех пор в стихах их стараюсь не употреблять. В деревне распевали мои частушки. Написал стихотворение в 12 лет и отправил в местную газету, пришёл ответ, что стихотворение понравилось, отдают в печать. А напечатали его через 42 года в «Вечернем Барнауле».

Нацеплю

Нацеплю я медаль ветеранаи пойду по столице гулять —дифирамбы польются с экрана,на него удивятся, поглядь,из деревни, которой уж нетус выпендрёжем отважный мужик,что мотался по Белому Свету,а теперь – под оградой лежит.

Загорает на солнце зимою,он лопатит невыпавший снеги беседует часто со мноюординарный, но всё ж человек.Он весёлый и трижды ударниккомтруда безответственно был.И, наверное, Божий избранник,что летает, хотя и бескрыл.

Мне б зажечь свечу

Настроенье нулевое,словно видимость в туман.Снова в роли я изгоя.Бродит ночью караванзвёздный без Луны и Марса.Я любуюсь и молчу,и далёк давно от фарса.Мне б зажечь в ночи свечу —осветить пространство грусти……пусть мерцает огонёк.Может быть, надежды в чувстве,чтоб себя найти бы мог.

Поносили

Совершает бег Россия —все четыре колеса,и меня все поносили,и чернела полосаза спиной моих рассветовперед вызовом эпох —никаких в судьбе секретов.(Сохнет, расширяясь, мох).На весёлом солнцепёкене кружится голова,переплавлена опока,затвердела синева.И луна по ней под утроразвлекается в сини,словно бы из перламутрана столбах горят огни.

Недавно обнаружил

И дождь, и снег, и снова лужив природе, в душах – чернота,недавно с грустью обнаружил,что всюду стонет пустота:то вдруг она пургой завоет,не вдруг метелью запоёт,да и сердце что-то ноет,наверно, просится в полётпо-над извивами тревогиза состояние души,советуют друзья, как боги:«В зародыше её душитоску по истине сермяжной».Пусть сыплет дождь, хотя бы снегпушистый или даже влажный —им недоволен человек.Из неизвестных состоянийстремится вырваться с утра,с началом истинных исканий.Так не мешайте, фрайера!Во мне к вам нету неприязни —я весело смеюсь в стихах,как будто парень из Рязани,его я потерявший страх.

Безметелье

На безрыбье рак за рыбу,безусловно, не сойдёт.Я, наверно, сдвинул глыбу —недалёкий идиот —оттого хожу как гоголь,то есть гоголем хожу.Осень лужи льдами холити выходит на межу,за которой снег с морозом,безметельная пурга,что сидит в душе занозой,непонятно – на фиганам мороз с метелью вместе,что за испытанья вновьожидаем с воем-песнейпро дичайшую любовьк одиночествам подлуннымна задворках злой молвы,где полопались вновь струнымузыкальной синевы.И горит восход закатомсолнце катится туда,где печаль, с какой-то стати,разлеглась вновь у пруда.

С чистого листа

– А мой имидж безупречен! —я, не хвастаясь, скажу.Да, конечно, я не вечен,что понятно и ежу.Унывать? – Не унываю,всё пилю, пилю, пилю…Провожаю взором стаю.Осень, я тебя люблю.Ты моё воображеньеобостряешь – рад тому.Выдаю стихотворенье,душу мучаю свою. —Проявляет сверхтерпенье.Никуда уж не спешу.Льётся вновь стихотворенье……образ радости ищу.Нахожу в укромном месте,где? – подумать сам не мог.Происходит всё по чести,вот он Половинный лог.Наши земли здесь когда-тообрабатывал мой дед……отобрали, гады, падлы. —Нанесли, понятно, вредроду-племени мужскому,раскрестьянили отца —ни кола с двором, ни дома.С чистого живём листа.

Рябины не рабыни

Не пойте, друзья, о рябине,не бейте печалями в грудь.Рябины, увы, не рабыни.Поэт, о рябине забудь.Она уж давно подле дубакрасиво устроилась здесь.Сказал с вероятностью грубо,забыл, вероятно, про честь.По осени вспыхнет багрово,однако ей стыдно до слёз,кусает ей ветви коровас букетом по холочке роз.Не верит, наверное, песне,что к дубу хотелось вдруг ейс весны перебраться и вместепо лету шагать веселей.Он тенью одарит от солнца,и примет все струи дождя.Так весело в песне поётсяв закате осеннего дня.

Приняла земля

Поднимусь на заре, до рассветав луговую отправлюсь я цветь,золотые сниму эполеты.Соловьём на просторе запетьмне так хочется с ясностью мыслейо сибирской суровой судьбе.Голубеют алтайские выси,даже провод поёт на столбе.Вечер плещет зарёю на травы.Семиструнный играет закат,где шагают небесные павы.Луговой расстилается плат —золотится закатною песней.Зазвучала на небе звезда.Но сегодня она интересней,чем в военные в грусти года.Вот и день закатился куда-то……И закончилась песня моя.Не вернулись из боя солдаты……Приняла их со стоном Земля.

Чудность

Под моим окном рябина,как весною, расцвелабелым цветом и с рубиномягод – радует меня.Словно бы весна и осеньвстретились – и лето вспятьзашагало… в небе просиньне устала нам сверкать.Чудный август вдруг весноюзаиграл на склоне дней.Словно в радости со мноюделится мечтой своей —возвратиться в детство, юностьснова весело прожить.Лёгкая печаль и чудностьвосстанавливает нить —связь с прошедшими годами,где цветущая вновь звеньзапечатлена цветамив этот августовский день.

Оставить чтоб

В пылу осенних многоточийскользит задумчивость моя.Короче стали с ходу ночи,и пригорюнилась Земля.Дожди с осенней ипостасьюпролили войлочный запас.Похолодевшее ненастьеопять не радует уж нас.Неярко светит в небе солнце.Туманы стелются, рекапод ним своё скрывает донце,не отражает облака.В огне осеннего разгулаиду забокой в дальний лес,подальше чтоб от Барнаулаоставить невесёлый стресс.

Расправлю-ка

Расправлю-ка я позвоночник,быть может, мыслишка придёт,и вновь запишу Твой подстрочникдля ветхих безвестных господ.Они не читают Поэтов,не смыслят, понятно, в стихах.Закончилось тёплое лето,и сырость кипит в облаках.

Наверно, наступит прохлада.Я буду смеяться опятьнад тем, что упала ограда.А где же штакетник-то взять?!Однако, сегодня и завтравсё будет так тихо в бору.Мне выпала красная карта —я верхнюю ноту беру.

Был в апломбе

Я живу в своём апломбе,веселюсь, мне не понять,что написано на ромбе,то ли «а», а то ли… «Ять»отменили коммунисты —изуродован язык,откликаюсь я на зык —подпевают гармонистам,а они свои меха,как растянут на два метра —пляска искренне лиха.Звук уносит с грустью ветрадо печального стиха.Написал вчера о счастье,получилось, как трухаиз невиданной напасти.Публика ко мне глуха,потому живу в апломбе.Песни слышу петуха —вот орёт, ну, просто гоблин.Получилась чепуха,я сломал с утра оглоблио спиняку пастуха,потому как был в апломбе.

И спорил