Стихи - Сергей Сорока

В неведенье красиво

Живу в неведенье красивоИ нет сомнений у меня,опять развалится Россия,совсем скукожится она.Сибирь – свобода и раздолье, —морозный горестный острог.В ней лес, до горизонта полеи множество плохих дорог.

Здесь нефть и золото с ураном,и уголь каменный, и газ……деревья валит ураганом,а стужа – закаляет нас.Живём и в ус опять не дуем,пусть дует ветер – он свиреп.И пусть свобода торжествует,в мороз ударимся о рэп.

Тоньшее

По снегу белому осеннемуи неглубокому пока,Серёгу тащим мы Есенина,тоньшее волоса рука.Остался он на веки вечные,беспечно-юным молодым.Дела амурные, сердечные,когда весенний «с яблонь дым»струится с синими оттенками,на фоне белых облаковстояли яблони кокеткамис предчувствием иных стихов.

Черный иней

Был я в поле, был я в долес неизвестностью моей.Не свои сыграл я ролив безнадёге новостей.Не хотелось быть богатым,оказалось, что нельзяоставаться виноватым.Ну, не та моя стезя.

Мне б идти по бездорожьюв однозначность злой молвы,где оставлены остожья,сожжены давно мостычерез речку оправданийв вероятностный покой,в этот час туманно-раннийнад беспечною рекой.

Лета с чёрною водоюунесёт стихи тудас отражённою звездою.Но останется звездаполыхать на небе синемна безветрии времён,покрывает чёрный инейбархат ветреных знамён.

Всего-то

Ходил и я когда-то пёхомпо деревенским мостовым.И все меня считали лохом.Всего-то – был я молодым. —

Умчался в город на попутке.Забыть деревню захотел.Теперь жалею. Не до шуток.И по-другому вот запел.

Летал над ней, махал крылами, —отец мне шапкою махал.Сегодня думаю: «Была лидеревня – детскости причал?»

Исчезла бедная деревня —осталось место, сгнил причал.Засохли стройные деревья.Тоска повсюду и печаль.

Стоит лишь крест, раскинув руки,и охраняет пустоту,висят забытые в ней звуки,слезой стекают по кресту.

Превращались

Я помню осеннюю вьюгуи шорох листвы золотой.Лист падал, вращаясь по кругу,и лес становился пустой.

Берёз оголённые ветвитянулись по ветру вразброс,свивались, как будто бы в петли,причёска менялась берёз.

Седело пространство над полем,звенели струной провода.Дышало студёным привольем,а дни превращались в года.

О пуантах

Я встал, как будто на пуанты,танцую, радуясь судьбе,что выдвинут вот в номинанты,светлее стало вдруг в избе… —я глянул в зеркало… о! случай —над головою нимб горит.Как видите, и я везучий,хотя не с улиц Уолл-стрит,а из деревни под горою,которой нету так давно,что даже страшно не героюувидеть этой жизни дно.Кто не мечтал, друзья, о славе?!Всем хочется на пьедестал,чтоб с бронзы сдернули бы саван,и каждый чтобы прочитал:«Он жил на Свете, беспокоясьо неизвестности своей».Его замучила бы совесть,когда бы он расстался с ней —с Поэзией любви и грустиПоэт безграмотный педант.Со мной он не скрывает чувства,что стал в «Стихи. ру» номинантна премию «Поэта года»,которой, знает, не видать!Его задвинут в угол с ходу. —Всё надо трезво понимать.Жюри и номинанты, люди,два разных полюса, онипо-разному Поэтов судят.Ни тех, ни тех в том нет вины.Придётся снять свои пуанты,вернуться в повседневный быт.Достаточно мне номинантомвесь високосный год побыть.

Не родился

Я люблю за беспечность Россию,за её неуёмную страсть —всё делить и кусманами красть,воровать производства – стихия

и для жадности, подлого счастья.Со свободою полный аллюр,и не небо над нами, велюр,где приколоты звёзды. Умчаться,

всё оставить на откуп унынья,в неизвестную бешено даль,где отсутствует даже печаль —покрывается странною стынью

нечувствительность острых сомненийиз текущей бесславности лет.Никому тот неведомый светне прольётся на паперть мгновений,

а останется в старом тоннелев темноте неизведанных мест,как Поэта-изгоя протест.Разновидностью дикой в апреле.

Всё пройдёт, но останется случайв неизведанном «поле чудес»,где когда-то печально воскреснезависимо-смелый, везучий,

но правдивый в изгнании веказа эпохой невежества, зла,где позёмка кроваво мела,заметая любовь человека.

Повторялось опять – за Россиюпострадали солдаты войны,что погибли за гибель страны,вседержавностью вмиг обессилев.

Я люблю и такую Россиюс безнадёгою будущих лет,где запретов на подлости нет,где ещё не родился Мессия.

И пришпоривать

Всё возможно же, конечно,нет печали, нет тоски.Но все радости конечны,бесконечные пески,что поют в печали грустнойв неизвестности земной,вероятно, жизнь – искусствопонимать, что за спинойостаются лишь дороги,что не пройдены тобой,и не познаны тревоги.Предстоящею борьбойне дополнены скрижалиоднозначностью степной,где тропинки разбежалисьи остались за спинойбезответственного счастья —созерцать закаты дней.И куда-то с ходу мчаться,и пришпоривать конейв беспределе невезеньяза осенней тишиной,там, за грустью озареньястать всемирною винойнеизведанности грусти.Сквозь печальный буреломприскакать на берег устьяи наполнить свой шеломодичанием весеннимпод печальный всхлип сосны.Издавая стон сомненья,ждать с беспечностью весны.

Весенняя метель

Замашет белым покрываломвесной спешащая метель.И вдруг обрушится обвалом,заплачет звончатый апрель.Он рассмеётся льдисто звонко,покроет лужи серебромпод ним ручьями чисто бойковесь снег расплавит… Ухнет громи грянет, радугой сверкая,вновь дождиком польёт снега.Своею силушкой играя,вода затопит берега.Прозрачной свежестью весеннейзаполнит небо синевой.И пролетит в одно мгновеньев метельной пляске вихревой.Опять свирепствуют метели,и засыпают нас снега.Застыли, падая, капели,и только оттепель слегкавсё спрятала под снежный иней,и снова с неба круговерть,а по реке красиво-синей,срывая, обнажает твердь —поплыли, закружились льдины,иголки-крошево звенят.Уже дошло до середины,где льдины пятятся назад.

Пыхтит

Прости меня, мой друг печали,я вновь себя не узнаю —стою один вот на причале……купает в зеркале зарюрека тишайшая, в закатесо звоном без вуали звёздпыхтит, скребётся где-то катер,вонзается, как будто гвоздь,мне в Душу. Перепуган что ли?!Я вакханалией в стране,где снова падают отёлы,где скучно, грустно, люди, мне.А катер движется, скребётсяи режет сонную волну.Откуда грусть во мне берётся? ─Я никого в том не виню.

По странной сути

Какая слава?! – так – забава! —не всем понятная игра.Жюри – весёлая застава.Как будто свет скупой от бра.Их мнение прольётся тускло.Быть может, высветит скандал.На всё глядят безмерно узко,показывают свой оскал.Волнение уже неважно,когда предвидится финал.И вариант стихов бумажный,и стоимость не номинал,а средняя по странной сутиВ осенней памяти листа.В лесу опять играют лютни.Звучит не песня, пустотасвисает с веток, беспокойствои золочёная тоска.Наверно, истинное свойство,косить, как ветр, под дуракас дождём из линий перламутрав застывшей памяти леснойнеоскандаленного утрас разбушевавшейся весной.Придёт ли слава в ночь облавына лесосеке за рекой,где порубы и повалы,в Душе весенний непокой.

Идёт весна

Ходить пешком почаще надо,не по руинам городов.Стоит железная оградаи куча разных маячков.Снимают всюду и повсюдунам фотографий не дают.Продолжить начатое надо,но донимает неуют.Я словно не в своей тарелкевернулся будто бы с луны.О, как же мы бываем мелкив сравненье с теми, кто с войныприходит жив, вероятно,в бою их пощадила смерть.И нам становится понятно,что не спасает круговерть,почёт и почести, однакопо улице идёт весна,и в поле трудится вновь трактор,и вновь закончилась война.Опять победа над врагами,гремят фанфары, бьют в набат,и ходят снова все кругами,лежит в земле сырой солдат.

И делят