Стихи - Сергей Сорока

По ложным доносам

Все думают, жили красивомы после Гражданской войны.Исчезла родная Россия,не стало и царской страны.Слетела корона, и следомза нею в страданьях семья.Вам разве, товарищ, неведомсуровый тот взгляд из Кремля?Убиты по ложным доносам,стучали совки без конца.Расстрельным страдали поносом,и всё окруженье «отцанародов» – чекисты старалисьи рвали гужи, постромки.Вожди беззастенчиво врали,чесались у них кулаки.Стреляли в затылок, и в ямувсе трупы валили одну.Старались безудержно хамыстраданьем наполнить страну.Помянем мы всех убиенныхза то, что любили страну,пожившие в Свете мгновенье.Посмертно с них сняли вину.Но строй сохранили в Отчизне —с народом воюет опять.Шагали в полях коммунизмавперёд, оказалось что вспять.

С не потерею

Я читаю вас, Поэты,восхищаюсь без конца,нахожу порой ответыс не потерею лица,выход есть из состояньянеизвестности судьбы,где закончатся метаньяиз бессмысленной борьбыза известность мировую. —Пьедесталов больше нет.Я по Родине тоскую,где в окошке ясный светосвещает всё былое,хоть война, но я живой.Время строгое и злое.Немец, (друг наш), под Москвой.Захотел Россию напрочьуничтожить навсегда,не учёл Руси таранностьв те тяжёлые года.

Увяданье

Я опять, как сон, печален.Просыпаться не хотел.Ну, чего ко мне пристали?! —Отрываете от дел.Полетели в небо листья —(называют листопад),и меняются что числа —я тому бездумно рад.Ничего, что осень плачет,не видать луны и звёзд,безусловно, это значит —лишних много, видно, слёз.Пусть проплачется, и стужаподморозит их слегка,а листок последний кружит,прилетев издалека.А может, даже издалёкав тишине осенних дней.Ну, и в чём тут подоплёка?Что нам с вами делать с ней —разгулявшейся, в бесстыдствеоголилась догола,и на лето осень злится,что так рано отцвела.Не оставил ей, безумной,ни свободы, ни тепла.И в ночи, как день, безлуннойв увяданье проплыла.

Осеннее чудо

Осеннее солнце не греет,но свет всё же дарит оно,а сердце, однако, черствеет,замёрзшее грустно окно.На нём проступают узоры,как будто бутоны цветов.Расширились снова просторыпечальных осенних стихов.Но жизнь продолжается всё же,и грусть начинает белеть.Всё это на ленту похоже,что крутит уже Интернет.Я в нём отдыхаю от тела,мечта улетает в простор,до суетной жизни нет дела,светлеет и внутренний взор.Я вижу осеннее чудона синем экране опять.О грустном я больше не буду,друзья, в этот день вспоминать.

Родился в Елунино я

В последний осенний тот месяцродился в Елунино я.Луна, из-за облака свесясь,ласкала мятежно меня.Смеялся и плакал, однако,как все, в колыбелях зимой,свои оставлял не дензнаки.Был ранней доволен весной.А летом случилось несчастье,споткнулась о что-то луна……Затихли, побуйствовав власти,не вдруг разразилась война.И мама ушла в неизвестность,остались мы трое с отцом.Скукожилась чудная местность —увенчана скромным крестом.А брат воевал за Отчизну —с нацистами дрался за нас.По маме мы справили тризну,наш брат от нацистов нас спас.– А где же могила? – скажите,я спрашивал часто сестёр.Ходили мы долго по житу,«Наверное, дождичек стёр», —они отвечали и слёзыкатились горючие вновь.Шумели тоскливо берёзыи хмурили вздорную бровь.Меня привечали осины,черёмуха пламенем жгла.Во все я спускался долины,повсюду кипящая мгламою поглощала свободуи пенилась тихая грусть,я шёл по осеннему броду,считая, что всё же вернусьв осеннюю стужу покоя.Военное время гремит…Искомкано детство войною,навеки среди пирамидво властных структурах позорас надзором «семейных» верзил.Встречаю закатные зори,стихи, где когда-то косил.Родился в Елунино, осеньдружила со снегом уже,луна беззастенчиво коситбеззвёздный простор на меже.

Жалко

Ну, чего ты, друг мой, киснешь,твой плетень ещё стоит.Ты на нём всё так же виснешь —портишь ты товарный вид,и продать нельзя, однако,жалко на дрова рубить.Там под ним лежит собака,и спокойно, видишь, спит.Заждалась тебя, подохла.Ты умчался в город свой.Злая выдалась эпоха,в речи слышен только вой.Все клянут на кухнях власти,но на них хребтину гнут.А взамен? – одни напастии суровый властный кнут.Оттого и кисну брагойи без выпивки хмельной,мою золото не драгой,а лопатою весной.Получается красивоосень дарит непокой,по характеру спесива……этой кончится строкой.

Разбираться недосуг

Я никто на Этом Свете,да и звать меня никак.Ни за что я не в ответе,потому что я – простак.Я живу улиткой тихой,не мешаю никому.Рыбу я ловлю на Тихой,по реке веслом плывув непонятном направленье:то на север, то на юг,как безвредное явленье,разбираться недосуг,что к чему. Зачем всё надо? —Будет пусть, как есть, всегдатишина и грусть-наградаза бессилия в года,изменить что-либо в жизнине удастся, знаю я.Ну, какие укоризны? —Дико вертится Земля,вместе с нею я в движеньепо Галактике ночной.Тайна – в истинном служеньестороне моей родной.

Отчебучил

Я бы в гуччах отчебучилтанец собственной тоски,потому что невезучий,льются слёзы на пески —облака в тумане плачут —дождик сыплется с небес.Вот такая, люди, скачка,то ли всех попутал Бес. —Свирепеют в беспределе,оборзели, спасу нет.Демократы поредели,ширится на них навет.Будто бы страну продалибуржуазной кутюрье.Затуманились вновь дали —бродят люди в полной тьме.

Имиджевый

А я буду плакать и смеяться,горько над собою хохотать.В чём, скажите, наше счастье,если стали жутко нагло лгать?!Нас природа учит чистой правде,игнорируем её урок.Повсеместно нам вещают халды.По России разгулялся рок.Интерес угас в зачатке фразы.Мысль скукожилась в строке чужой.Звёзды носят бриллианты-стразы,поднимают имиджевый вой.Вот и я туда за ними тожераззвонился, вроде пустячок —занимал пустующую ложу,а платил всего лишь пятачок.Не поверила природа честив непорядочности частных дней.Изумительные брызжет вести,нет её в бескрайности честней.

Все мы пешки

1.Ой! вы бандюганы, бандюганы.Надо мной висит туманов грусть,и летят стрелою злой обманы,и душевный явно слышен хруст.Я уже давно охрип от крика,но не слышит, безответна Русь.Стала безнадёжная двулика,переполненная беспокойных чувств.Незакатные всё длятся будни,я прервать строку в стихах боюсь,но понять всю жизнь пытаюсь, люди,как погибла Киевская Русь?

2.Вы никто и я никто —все в стране мы пешки.На душе моей темнодогорают головешки.А костёр давно погас,ветер в доле не помеха.Всё вершится напоказ.Указующая вехаустановлена в Кремлев уголке под троном.

Неспокойно на Земле……возит грузовик патроны.Залугандили опять,и открыт шлагбаум.Их, однако, не унять —«Брэк!» не действует и «Аут!»

А нечто

Бывает неловко, вы правы.И думать не надо – в распыл,когда состоявшийся былнелепым под сенью дубравына склоне поникшие травы,которые Бог разлюбил.

И бездны скрывали распадкибелели вершинами гори вновь раздвигали простор,прощая поэтам нападки,ведя разговор без накладки,рисуя словесный узор,

я шёл по тропинке, где пропастьманила в свободу свою,губила не юность мою,а нечто такое, ну, то естьбудила, наверное, совестьпонять в том себя не смогу.

Стихи появлялись в закате,сверкая алмазами звёзд,и пел в отдалении дрозд,соловушка был на подхвате,пред ними я был виноватым,вбивая в раскаянье гвоздь.

Я мчался по склонам тревогителега скрипела в веках,держала безволье в руках……звенел колокольчик в дороге,встречала меня на пороге,живёт кто поныне в стихах.

Не ставлю

Высоких целей я не ставлю,но стремлюсь подняться ввысь.Я одного лишь Бога славлю —Он даровал мне в Свете жизнь.

Я понимаю всю нелепость.Банальность в утвержденье есть.Всё тленное на Этом Светеи вечное, конечно, здесь.

Не надо отрицать былое,пред будущим не трепетать.Не принимаю слово злое. —Его я не желаю знать.

В неведенье красиво