Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России - Андрей Алексеевич Нечаев

пиковых значений упала более чем вдвое). А уж по сравнению с ценой покупки на исключительных условиях за ваучер рост цены составлял иногда сотни раз.

Новая структурная и инвестиционная политика

Министерство экономики не только занималось текущими делами типа сокращения бюджетных расходов, но и активно работало на перспективу, в том числе среднесрочную по тогдашним нашим меркам. В частности, 27 августа 1992 года на заседании правительства была обсуждена подготовленная министерством концепция структурной политики на 1993 год и на перспективу. Представлял ее на этом заседании я.

Мы уже тогда планировали, что на 1993 год главными задачами станут стимулирование инвестиций и накоплений, нахождение баланса между сдерживанием инфляции и спадом производства и безработицей. Речь в концепции шла о поддержке определенных приоритетных, а также базовых отраслей. В качестве таких отраслей на 1993–1994 годы рассматривались топливно-энергетический комплекс, производство продовольствия, конверсия ВПК и транспорт. Мы ставили тогда на 1993 год достаточно скромные задачи в области структурной политики: сдержать спад производства в базовых отраслях, перепрофилировать наиболее неэффективные производства, переориентировать ВПК на выпуск гражданской продукции. Но при этом планировалось обеспечить государственную поддержку отраслям, которые в дальнейшем смогут стать очагами экономического роста. Как стратегическая цель уже тогда, при всей нашей бедности, ставилась задача построения высокотехнологичной рыночной экономики, конкурентоспособной на мировом рынке.

В качестве конкретных мер по привлечению инвестиций в приоритетные отрасли предполагалось использовать льготные кредиты, индексацию стоимости основных фондов, импортные и экспортные льготы. Мы пытались разными способами уйти от прямых бюджетных вливаний, от поддержки предприятий за счет бюджета и вели речь о создании более благоприятных внешних условий для функционирования приоритетных отраслей. При этом острый вопрос о банкротствах предприятий как средстве структурной перестройки тоже не обходился, хотя в подготовленной Минэкономики концепции особенного радикализма в этом плане не было. Тем не менее мы ставили вопрос о создании уже в 1992 году десяти санационных комиссий с участием представителей министерств и Центробанка, которые должны были рассматривать вопрос о санации неэффективных предприятий с учетом социально-политической обстановки в каждом регионе, всей цепочки хозяйственной связи и так далее.

Таким образом, мы в Минэкономики с самого начала пытались подойти к идее банкротства достаточно взвешенно, так сказать штучно, рассматривая каждое предприятие, его роль, обязательства, влияние его закрытия или перепрофилирования на ситуацию в отрасли и в регионе. Но одновременно мы четко ставили вопрос о том, что банкротства как средство структурной перестройки должны активизироваться.

Нужно сказать, что часть прессы встретила эту концепцию достаточно холодно. Считалось, что это отказ от финансовой стабилизации. Например, «Коммерсантъ» даже так и объявил, назвав свою статью, опубликованную 31 августа 1992 года, «Вместо объявленной ранее финансовой стабилизации придет структурная перестройка».

Я помню, что само обсуждение этой концепции проходило на правительстве крайне тяжело. Вице-премьер Георгий Хижа резко критиковал Минэкономики. Гайдар, который знал о том, что такая критика готовится, даже сначала неприятно поразил меня, удалив с этой части заседания правительства журналистов. Поскольку вопрос был концептуальный и серьезный, то мне как раз было интересно, чтобы он получил адекватное освещение в прессе из первых уст, а не в пересказе, поэтому я помню, что был несколько удивлен. Но потом Гайдар объяснил мне, что Хижа готовит разгромную речь, активную атаку. Это должно было быть его практически первое крупное программное выступление на правительстве после назначения с изложением собственного видения того, что должно делаться в экономике.

Дискуссия на правительстве была активной. А я оказался зажат как бы между молотом и наковальней. С одной стороны, Хижа действительно очень жестко критиковал меня за то, что предполагаемые нами меры не дадут никакого эффекта. Как он утверждал, мы не знаем ситуации в промышленности, поэтому предлагаемые нами меры недостаточны и являются «косметикой». Его позиция всегда была проста: дайте больше денег.

С другой стороны, радикальные экономисты-рыночники усматривали в нашей концепции чрезмерный дирижизм, слишком большое усиление роли государства. При особом желании позицию Минэкономики действительно можно было трактовать как небольшой отход от финансовой стабилизации. В концепции шла речь о том, что мы должны хотя бы сохранить объемы государственных инвестиций в следующем году после обвального их сокращения в 1992 году.

Одним словом, мне пришлось тогда нелегко. При обсуждении концепции невольно проявилась некоторая противоречивость и сложность моего положения как министра экономики. С одной стороны, постоянно работая с директорами предприятий и регионами, я знал их реальные нужды и видел, что в отдельных случаях гайки финансовой стабилизации нужно слегка ослабить. С другой стороны, я понимал необходимость скорейшего оздоровления финансовой системы, в том числе и в качестве фактора будущего роста производства, и, соответственно, неизбежности сдержанности в бюджетных расходах. В итоге был бит на том заседании с обеих сторон. Радикалами за первое, лоббистами за второе. При этом мой авторитет вне правительства уверенно рос именно за счет того, что часто моя позиция была более взвешенной, особенно по сравнению с крайними точками зрения.

Более развернутую концепцию инвестиционной политики Минэкономики представило в феврале 1993-го – уже после ухода Гайдара. Я выступил на заседании правительства 11 февраля 1993 года с программным документом, называвшимся «Об итогах социально-экономического развития Российской Федерации в 1992 году», значительная часть которого была посвящена предложениям об экономической политике в ближайшие годы. К заседанию был подготовлен объемный документ на 142 страницах, который я направил также президенту. Недавно нашел это письмо президенту в несгоревших остатках архива и решил привести здесь.

Рис. 1. Письмо президенту Б. Н. Ельцину

В части структурной и инвестиционной политики я говорил о нескольких ключевых направлениях.

Во-первых, о необходимости гибкой и дифференцированной налоговой политики, периодической переоценке основных фондов и активной амортизационной политике, включая целевое использование амортизационных средств. Важным направлением предлагалось сделать целенаправленную кредитную политику, в частности введение дифференцированных норм резервирования средств коммерческих банков, при условии использования высвобождающихся финансовых ресурсов для долгосрочного кредитования.

Министерство предложило также создание государственных инвестиционных институтов, через которые осуществлялась бы реализация на возвратной и платной основе государственных средств, предназначенных на инвестиции, в частности инвестиционных кредитов Центрального банка.

Во-вторых, я ставил вопрос о создании благоприятных условий для иностранных инвесторов на российском рынке, для чего необходимо было уточнить нормативно-правовую базу, восстановить налоговые каникулы для предприятий с участием иностранного капитала и осуществить ряд мер, позволяющих обеспечить полную гарантию неприкосновенности имущества инвесторов и, в необходимых случаях, материальную компенсацию ущерба и потерь, допущенных из-за неправомерных действий российского государства.

В-третьих, я говорил о том, что развитие предпринимательства, особенно малого и среднего, нуждается в активной государственной поддержке. В этой связи предложил создать Фонд поддержки предпринимательства и развития конкуренции для финансирования мероприятий по развитию предпринимательства. Предлагалось также обеспечить льготное кредитование и облегченный доступ малому