Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России - Андрей Алексеевич Нечаев

инвестиционные фонды с высокой степенью регулирования деятельности, время тогда еще не пришло. Они практически не получили развития, и к идее инвестиционных фондов в несколько трансформированном варианте вернулись только в 1995 году. Эту идею стала активно развивать созданная Федеральная комиссия по ценным бумагам, первым главой которой был назначен Дмитрий Васильев – один из идеологов российской приватизации. Комиссия трансформировала первоначальный замысел в сторону так называемых паевых инвестиционных фондов, или mutual funds, как их называют на Западе. Разница между этими структурами невелика. У паевого фонда тоже есть управляющая компания, депозитарий, ограничения на деятельность фонда. Принципиальное отличие только в том, что если инвестиционный фонд (так, как он был прописан в указе 1992 года) выпускал акции и на акции распределялись дивиденды, то паевой инвестиционный фонд не распределял прибыль, а обязан был выкупать свои паи по той стоимости, которая приходится на каждый пай, исходя из стоимости активов фонда. Правда, и в указе об инвестиционных фондах тоже была идея открытого и закрытого фонда, а открытый инвестиционный фонд был фактически очень близок к паевым фондам.

Родился этот документ в ведомстве Анатолия Чубайса (Госком-имущество), хотя лицензирование деятельности обычных инвестиционных фондов и ведение их реестров было возложено на Министерство финансов.

К сожалению, в дальнейшем правительство недостаточно стимулировало создание таких фондов, хотя, возможно, их время тогда еще просто не пришло. Ценных бумаг было достаточно мало. Свободных средств у населения и у юридических лиц, то есть сбережений, которые они могли направить на инвестиции, было немного, и поэтому аккумулировать фондам было особенно нечего. Старые сбережения населения обесценились в результате инфляции, а новые накопления тогда еще только начали формироваться. Возможно, жесткие ограничения на деятельность этих фондов сделали их менее привлекательными, чем другие виды операций, как на финансовом рынке, так и в области торговли. Тогда был золотой век для банков. Активно развивались страховые компании. Одним словом, людей, которые хотели бы заняться созданием инвестиционных фондов, а главное, инвестировать в них, оказалось не так много.

А что еще хуже, быстро начали создаваться инвестиционные фонды совсем иного рода, которые не подпадали под установленное регулирование, не отвечали заданным достаточно жестким условиям, базировавшимся на практике цивилизованных стран. Я имею в виду МММ, «Тибет», «Русский дом Селенга», «Чару» и еще целый ряд аналогичных финансовых компаний, которые собирали деньги у населения, обещая их прибыльно инвестировать, а фактически либо элементарно крали эти деньги, просто исчезая, либо делали то же самое, но в более изощренной форме. Они некоторое время поддерживали высокую доходность своих ценных бумаг, но не в результате инвестирования, а путем выкупа выпущенных бумаг за счет продажи все большего числа новых. В мировой практике эта схема давно была известна, и называлась она финансовой пирамидой. Ее конец известен. Это обрушение. Деятельность всех этих внешне разных, но по сути похожих фирм закончилась колоссальными скандалами и вызвала большое социальное напряжение. Локальный скандал был в моей семье, когда я узнал, что моя жена, не посоветовавшись, купила «билеты МММ» незадолго до краха детища Мавроди.

Именно незадолго до расцвета этих «финансовых институтов» правительство выпустило положение об инвестиционных фондах с весьма жесткой регламентацией их деятельности. Получилась парадоксальная и трагическая ситуация. Если вы хотели создать настоящий инвестиционный фонд, то подпадали под жесткое лицензирование и регулирование. А разного рода авантюристы пошли совсем по другому пути. Они не создавали классические инвестиционные фонды, а учреждали всякие финансовые компании, которые формально не подпадали под критерии инвестиционных фондов, не получали никаких лицензий, не имели ни аудиторов, ни депозитариев, ни управляющих компаний, ничего. При этом они активно собирали деньги у населения с помощью самых разных нехитрых приемов типа выпуска акций или «билетов МММ», примитивных договоров доверительного управления, депозитарных договоров и тому подобных инструментов. Главной приманкой была бурная и часто талантливо сделанная реклама, как в случае с МММ. Поскольку они не называли себя инвестиционным фондом, то формально не подпадали под соответствующее регулирование. Соответственно, ими никто и не занимался: ни Министерство финансов, ни Госкомимущество, ни Центральный банк. Почему ими не занимались МВД и прокуратура – это уже вопрос не к экономическому блоку правительства. Впрочем, к этому моменту нашей команды в правительстве уже не было вовсе.

В итоге правительство опомнилось только тогда, когда эти пирамиды уже распухли до немыслимых пределов и обманутыми оказались миллионы наших сограждан, которые не просто потеряли деньги, а в результате вообще потеряли веру и в государственную политику, и в любые финансовые институты. И это одна из причин, почему в России долго не получали развития те же паевые фонды, почему долгое время был низок уровень доверия к банкам, почему население часто предпочитает хранить деньги просто в долларах, помещая их в кубышку. Выражаясь научным языком, это затрудняет превращение сбережений населения в инвестиции, хотя одна из современных форм этого превращения была легализована еще осенью 1992 года.

Немного об институтах приватизации

В отличие от обычных инвестиционных фондов чековые инвестиционные фонды получили весьма бурное развитие. Это было любимое детище Госкомимущества. Они действительно внесли довольно существенный вклад в активное обращение и инвестирование приватизационных чеков. Такие фонды способствовали тому, что ваучеры были вложены в экономику, если, конечно, можно говорить об инвестициях применительно к ценным бумагам, за которыми не стояло реальных денег.

Ваучеры лишь предоставляли право на приобретение какой-то части приватизировавшегося государственного имущества через их обмен на акции приватизируемых предприятий. Чековые инвестиционные фонды (ЧИФ) строились примерно по такому же принципу, что и обычные инвестиционные фонды, то есть тоже должны были иметь управляющую компанию, аудитора, депозитарий. На них накладывались примерно такие же ограничения. Разница состояла в том, что они создавались в виде открытых акционерных обществ, эмитировавших акции, которые можно было приобретать не за деньги, а за приватизационные чеки. ЧИФы, аккумулировав эти чеки, затем вкладывали их в акции приватизируемых предприятий.

После принятия концепции приватизационных чеков (более известных как ваучеры) и их раздачи населению решение о создании ЧИФ было уже абсолютно логичным, потому что, конечно, каждому гражданину в отдельности было крайне сложно принять адекватное решение о том, в акции каких предприятий ему инвестировать свои ваучеры. У него были ограниченные возможности и для простого получения информации, и для анализа, не было необходимого опыта и квалификации. Неслучайно многие ваучеры были вложены гражданами в те предприятия, на которых они работали, либо в похожие предприятия того города, где они жили. Действительно, трудно вообще было предположить, что гражданин, живущий где-то в сибирском или поволжском городе, каким-то образом реально, хотя формально он, разумеется, имел это право, вложит свой ваучер в приватизирующееся предприятие где-нибудь