Как мы делали реформы. Записки первого министра экономики новой России - Андрей Алексеевич Нечаев

он был установлен в размере 280 рублей за тонну, для природного газа – в 1100 рублей за 1000 кубометров. В целом ценам как бы разрешалось свободно колебаться, но с уплатой энергетической пошлины. Для цены на нефть верхний порог цен устанавливался в 2200 рублей за тонну, а для природного газа – 1600 рублей за 1000 кубометров. Принятие этого постановления отменило существовавшую ранее достаточно сложную систему ценообразования, особенно на нефть, когда часть ее продавалась по свободным ценам, а часть – по регулируемым. Примерно 40 % всей реализации уже шло по свободным ценам.

Окончательно освободить цены мы тогда все-таки не решились, хотя на этом настаивали энергетики и, в частности, их позицию активно защищал Владимир Лопухин – министр топлива и энергетики. Они мотивировали свое требование тем, что энергетические предприятия, особенно нефтяные и газовые, объективно оказались в сложном положении. У них были установлены пределы роста цен, а цены на все другие товары, в том числе комплектующие и оборудование для ТЭК, активно растут. Однако мы все-таки боялись социального взрыва, да и находились под давлением энергопотребляющих отраслей. В частности, я сам был тогда сторонником концепции постепенной либерализации цен на энергоносители. Новым постановлением мы делали ограничение роста цен не жестким, а просто резко ослабляли стимулы предприятий к повышению цен за счет того, что дополнительная выручка у них в подавляющей части изымалась. Фактически от прямого ограничения цен мы переходили к косвенному – через рентабельность. Эта моя концепция и была в итоге реализована. Пресса, помнится, активно противопоставляла наши концепции – мою и Лопухина, – что было, на мой взгляд, некоторым преувеличением. Чтобы рассказать о нашем решении и одновременно пресечь домыслы журналистов о каком-то разладе в правительстве, мы с Володей вместе выступили на пресс-конференции по поводу нового механизма ценообразования.

Не сразу решились мы отпустить цены на энергоресурсы, прежде всего на нефть и газ, и в дальнейшем. Нами осуществлялось постепенное повышение предельных уровней цен на энергоресурсы при общем сокращении числа административно регулируемых цен. Вопрос свободных цен на нефть, конечно, оставался одним из ключевых с точки зрения и ценового регулирования вообще, и уровня издержек и рентабельности всех отраслей народного хозяйства, и общего продвижения к рыночной экономике, и состояния бюджета. Это для любой экономики, а для нашей страны тем более, цены ключевые, структурообразующие. Мы определенное время действовали через ограничение рентабельности.

Наконец, по мере некоторого снижения общего уровня инфляции и продвижения экономической реформы в целом, мы все-таки решились, при многочисленных оговорках, что называется сдержках и противовесах, де-факто отпустить цены на нефть. Это было одно из программных решений. Закреплено оно было специальным Указом президента № 1089 от 17 сентября 1992 года. В этом указе было несколько ключевых моментов, в частности пункт шестой, который говорил о том, что цены предприятий на нефтепродукты устанавливаются по согласованию с потребителями. Таким образом, помимо того что цена на нефть фактически делалась свободной, свободной делалась цена и на нефтепродукты. Применительно к нефтепродуктам одновременно были ограничены размеры снабженческо-сбытовых надбавок к цене, которые зависели обратно пропорционально от цены предприятия – поставщика нефтепродуктов. Чем выше была эта цена, тем в процентном отношении меньше была снабженческо-сбытовая наценка торговых предприятий. Так мы старались заложить в механизм ценообразования выгодный конечному потребителю конфликт интересов производителей и торговли.

Другой важный момент, который предусматривался в этом указе, состоял в изменении условий торговли со странами СНГ, которая фактически до этого времени продолжала откровенно дотироваться заниженными ценами, что очень дорого обходилось России. Указом устанавливалось, что при наличии специальных соглашений со странами СНГ торговля осуществляется по ценам, предусмотренным этими двусторонними или многосторонними межправительственными соглашениями, но они должны быть не ниже цен в промышленности, действующих в России. Если же соглашением это не предусмотрено, то торговля осуществляется, во-первых, на условиях предварительной оплаты и, во-вторых, и это главное, по ценам, ориентированным на мировые. Эта странная формула была некоторым лукавством с нашей стороны. Придумали ее в моем Минэкономики, которое отвечало за подготовку и реализацию экономических соглашений со странами СНГ. Реально имелось в виду, естественно, что вне рамок соглашений мы переходим на торговлю по мировым ценам. Более того, они применялись на условиях «франко-станция отправления», то есть за доставку потребители должны были платить отдельно. Условия, конечно, достаточно жесткие, особенно по сравнению с тем, что было раньше.

В целом в них присутствовал и определенный компромисс по политическим соображениям, поскольку новые условия распространялись лишь на торговлю вне рамок межправительственных соглашений. Мы тоже получали от такого варианта не только минусы, но и некоторую выгоду, поскольку тоже покупали в рамках межправительственных соглашений товары не по мировым ценам, а по согласованным. Особенно актуально для нас это было применительно к хлопку, зерну и еще ряду продуктов. Замечу, что по каждый из этих позиций при подготовке соглашений шла ожесточенная торговля. Тем не менее, несмотря на элементы компромисса, пришлось долго убеждать президента, что нужно пойти на такое решение.

Этим же указом устанавливались свободные тарифы при пассажирских перевозках воздушным транспортом и связанными с ними работами и услугами. Вопреки нашим опасениям и апокалипсическим предсказаниям некоторых оппонентов ничего драматического при этом не произошло. Я писал ранее, что мы боялись, что у нас Север останется без людей, что люди не смогут выбираться оттуда на Большую землю. В общем, все это довольно быстро вошло в нормальное русло. Конечно, тарифы легли достаточно тяжелым бременем на расходы той части населения, которой приходилось много летать, но катастрофы не произошло.

И все же главным в этом указе было негласное освобождение цен на нефть. Заключалось оно в следующем (мне кажется, в выработанном решении была довольно серьезная игра ума). Формируется специальный фонд ценового регулирования Минфина при поставках нефти. Из этого фонда осуществляются дотационные выплаты, в том числе связанные с повышением цен на нефть, нефтепродукты и другие энергоносители (этим же указом на 30 % повышались цены на уголь, сланцы и продукты обогащения угля, остававшиеся лимитированными). Было установлено, что если согласованная с потребителем цена на нефть (без акцизного сбора и НДС) составляет менее четырех тысяч рублей, то отчисления в этот фонд не производятся. Если цена от четырех до четырех с половиной тысяч рублей, то отчисления составляют 30 % с каждых ста рублей сверх четырех тысяч. Далее процент отчислений нарастал. При цене свыше пяти тысяч рублей в фонд перечислялась половина выручки от этого прироста цены. Фактически вводился некоторый нефтяной налог. Он не назывался, разумеется, налогом и вводился поэтому не законом, а указом президента.

Это экономило время и избавляло нас от долгих согласований и обсуждений с