Восприятие мира у детей - Жан Пиаже

земля формирует камни и т. д. Человек работает не с инертной материей, но по живому. Без человека ничего бы не возникло, но благодаря ему пробуждается некоторая активность.

Другие дети на первой стадии, казалось бы, чужды этих идей, но возникает вопрос, всегда ли это так и нет ли у них порой тех же представлений, что у детей выше. Возможно, тут просто вопрос нюансов: иногда акцент ставится на изготовлении, иногда на активной роли изготавливаемой вещи.

Кур (6 лет): «Как появилась гора Салев? – Из больших камней. – Откуда они появились? – Их набрали». «Один человек, нет, много. Их было 12. – Как они это сделали? – Из камней. Они их взяли. Положили на гору. Положили камень, потом еще, и вышла вот такая верхушка». «А что было сначала – Женева или Салев? – Дома появились первыми, а потом камни».

Жиль (7 лет): «Как возникли горы? – Они целиком из камней. – Как они появились? – Чтобы окружить [Женеву в самом деле окружают горы]. Большие кучи камней по всему кругу [вокруг поселения]. – Как это вышло? – …Это люди их туда принесли».

Ру (7 лет): Гору Салев сделали «дяди. – Почему? – Сам он не мог сделаться. – Зачем он нужен? – Для луны. – Как это? – Чтобы ложиться спать» [чтобы луна уходила спать за гору].

А вот пример, где гора хоть и не сделана человеком, но все еще существует для него одного:

Дюк (6;10): Горы «сделались сами. – А зачем горы? – Чтобы ходить туда кататься на коньках».

В другой работе (L. P., с. 226) мы приводили примечательный вопрос Дэла в 6 ½ лет: «А есть Малый Сервен и Большой Сервен (французское название горы Маттерхорн. – Примеч. пер.)? – Нет. – А почему есть Малый Салев и Большой Салев?» Этот вопрос, артификалистский уже по своей форме, ясно показывает, насколько спонтанна детская наклонность рассматривать горы как «сделанные для» нас, а значит, сделанные нами. Так, на этот вопрос Дэла дети семи лет отвечали (L. P., с. 295): «[Есть два Салева] Потому что один – для маленьких детей, а другой – для больших». «Для того чтобы подняться на маленький, а потом на большой» и т. д.

И наконец, в среднем с 9–10 лет наступает вторая стадия, когда дети ищут природные объяснения:

Дэн (8 лет): «Это земля поднялась. Это как большой камень. – Это люди сделали? – Нет!»

Буж (9;6): «Они сделались из земли. – Горы сделал кто-то? – Нет. Это земля так поднимается».

Таким образом, представления детей о горах подтверждают наши наблюдения относительно земли и камней.

Глава XI. Смысл и истоки детского артификализма

(пер. Елены Березиной и Анастасии Котиковой)

Попробуем разобраться, есть ли какая-то общая тенденция в отправной точке различных явлений, которые мы наблюдали. Сразу признаем трудность поставленной задачи: полученные ответы могут быть фантазиями, могут быть продиктованы особенностями воспитания (религиозного или иного), полученного от родителей или наставников, но даже если эти ответы говорят о спонтанной ориентации ума, они могут быть весьма неоднородны. Существует ли особый детский артификализм? Развивается ли он по определенным законам? Есть ли у него один источник или их несколько? Вот вопросы, на которые нам предстоит ответить.

§ 1. Смысл детского артификализма

Объяснять фантазиями все полученные детские ответы мы не считаем возможным. И в самом деле, если мы применим наши три обычных критерия, мы увидим следующее. Прежде всего, дети приблизительно одного возраста дают схожие ответы. В этом плане нас всегда поражала общность некоторых объяснений: облака происходят от дыма печных труб, а ночь наступает из-за появления больших черных облаков и т. д. Далее, артификалистские ответы не ограничены определенным возрастом или стадией, а растягиваются как минимум на две стадии. Таким образом, мы видим постепенную эволюцию убеждений, которая хорошо показывает их более или менее систематический характер и исключает гипотезу о чистой фантазии. Наконец – и это наш третий критерий, – знаменателен путь к верному ответу. В самом деле, дети на высшей стадии не сразу находят верный ответ или природное объяснение, они движутся на ощупь, и в ходе этих блужданий мы видим множественные следы убеждений прошлых стадий. Так, дети, которые думают, что Женевское озеро образовано лишь действием природных вод, еще порой допускают, что Женева появилась раньше озера, и в попытке объяснить, как озеро оказалось рядом с городом, дети вынуждены прибегнуть к имманентному артификализму – так мыслители XVIII века Бога заменяли Природой.

Совокупность этих трех критериев позволяет нам предположить, что артификалистские ответы наших детей в целом не являются фантазиями.

Разумеется, такой вывод не означает, что полученным ответам мы придаем одинаковую значимость. То есть, с одной стороны, следует тщательно отделять общие элементы в ответах детей определенной стадии – например, что солнце изготовлено людьми или Богом, – от деталей, которыми ребенок украшает это убеждение под натиском наших вопросов – например, что кто-то зажег спичку. Мы привели все ответы, поскольку изучение таких прикрас позволяет выделить несколько тенденций, которые иначе от нас ускользнули бы; но в отношении общей проблемы, которая нас здесь интересует, мы можем считать эти частные прикрасы выдумками и сосредоточиться лишь на общей теме. С другой стороны, очевидно, что сами по себе общие элементы не равнозначны для детей разного возраста. Так, попытки природных объяснений у старших детей (9–10 лет) можно понимать более или менее буквально: ребенок, который считает солнце уплотнившимся облаком, думает именно так, как говорит, не слишком искажая свою мысль выбором слов. Напротив, объяснения младших представляют собой смесь спонтанных тенденций и мифотворчества, вызванного нашими вопросами. Так, пятилетний ребенок, который говорит, что солнце «сделали дяденьки», просто считает, что оно «сделано для», то есть для нас. То есть этот ребенок думает, что солнце зависит от нас, но о происхождении солнца ребенок до нашего вопроса еще напрямую не задумывался; а потому за его ответом надо разглядеть спонтанную тенденцию и понять, что она из себя представляет.

Возможно, этот скрытый артификализм, который мы считаем по большей части независимым от детских фантазий, будет истолкован как плоды семейного воспитания или наблюдения городской жизни. С одной стороны, ребенку говорят, что небо и землю создал Бог, который живет на небе, смотрит на нас сверху и управляет всем на свете. И, казалось бы, чему же удивляться, когда ребенок всего лишь упорно следует заданным путем и множит вариации этого творения, воображая, как Бог набрал себе в помощь бригаду предприимчивых исполнителей. С другой стороны,