Четыре месяца темноты - Павел Владимирович Волчик

Несмотря на холод, ими овладел странный восторг – здорово было просто идти куда глаза глядят, куда-нибудь подальше от дома, смотреть на новые места, шататься в праздности и болтать без умолку, смеяться до боли в животе, и чем глупее шутка, тем смешнее. Наконец, приятно было почувствовать, что у тебя больше нет обязанностей и целей, нет семьи и нет дел, а только свобода без всяких правил.

Шутки же их были все на одну тему, о том, что пишут на заборах да в подъездах, и это казалось самым смешным.

Вконец замерзшие, они вернулись на платформу и, дождавшись поезда, сели в самый последний вагон, продолжая говорить глупые слова и краснея от новых приступов смеха.

Андрей увидел, что продают мороженое. Он откинул темные волосы со лба и взглянул своими горящими глазами на продавщицу.

– Зайцев, подожди! – бросил он другу и поднялся. – Я хочу мороженое.

– Возьми и мне! – завертелся на сиденье Вася. – Я тебе потом деньги отдам.

– Размечтался!

Юноша пошел за вафельным стаканчиком, но в это время продавщица уже вышла в тамбур, и ему пришлось поспешить, чтобы догнать ее.

В вагоне было мало пассажиров. Тут же на одном из сидений он увидел двух странных типов.

Андрей не мог себе объяснить как, но он легко узнавал людей, которые когда-то убивали, или сидели в тюрьме, или могли убить – и теперь он увидел эту печать на лицах этих двоих. Ему неприятно было смотреть на них, и в то же время он не мог оторвать от них взгляда.

Они тоже посмотрели на него, словно изучая. Андрей сделал походку более уверенной и попытался казаться старше.

Пока он покупал две порции мороженого, поезд остановился, и еще несколько человек вышли.

Вернувшись, юноша с удивлением увидел, что его друг идет вслед за странными типами в противоположный тамбур. В вагоне остались только старушка и седоволосый крупный мужчина.

Несколько секунд Андрей колебался, решая, сесть ли ему на место или последовать за ними, затем им овладел геройский дух, и парень выбрал последнее.

Он вошел в тесный тамбур. Зайцев прижался спиной к дверям. Напротив него стояли двое: один, высокий, лохматый в кожаной куртке, все время молчал и угрюмо смотрел по сторонам, его выступающий подбородок и выпяченная нижняя губа делали выражение лица несколько тупым; второй – небольшого роста, коренастый и, напротив, лишенный всякой растительности на голове, одетый в толстовку и серые джинсы, с серьезным видом о чем-то говорил с Васей. Оба они очень удивились, что Андрей вошел следом, и, видимо, не ожидали этого. Особенно странно было, что юноша так и не выпустил из рук стаканчиков с мороженым.

Андрей молча встал рядом с другом.

Лысый сразу обратился к обоим, перегородив путь к дверям и нервно оглядываясь.

– Вы ржете как наркоманы. Мы ловим таких, как вы. Нужно проверить, нет ли у вас чего?

– Никакие мы не наркоманы! – проговорил, сопя, Вася Зайцев.

– Так что везем? – снова спросил лысый, как глухой, и спросил очень убедительно, так, что школьники на мгновение подумали, будто два странных типа действительно проверяющие.

– Ничего у нас нет!

– Показывайте руки, – процедил лысый, и лицо его приняло жуткий вид.

Лохматый завертел головой – не идет ли кто?

Андрей понимал, что эти двое в два раза старше и сильнее их, понимал также, что это не мешает ему сопротивляться, но страх так вдруг сковал его, что ничего не оставалось, как закатать рукава, приговаривая:

– Парни, отстаньте вы!

Лысый угрюмо молчал и делал вид, что осматривает запястья.

– Чего вам надо-то?

Только Вася это сказал, как его ударили об дверь. Андрей почувствовал, как заныл затылок, будто бы стукнули его, а не Зайцева, и это сковало его еще больше. Вася обомлел и замолчал.

Типы осмотрели их руки на сгибе локтя.

– Знаю я вас, наверное, в ногу колете.

– Ничего мы не колем.

– Снимайте часы. Покажите нам. Скорее всего под часами…

Андрей видел все, как в тумане. Время текло медленно. Еще ничего не случилось, но страх душил его. Мерзкие лица! Он чувствовал резкий запах, исходивший от кожаной куртки. В животе будто копошился дикобраз и причинял ему жгучую боль.

«Не может быть, чтобы люди были такими злыми. Меня здесь нет. Я не могу быть рядом с такими злыми людьми».

Он снял часы онемевшими пальцами. На мгновение перед ним возникло лицо отца – почему его нет рядом?

«Почему тот седой мужик из вагона не придет и не прогонит их?»

Вася вообще не носил часов. Можно было сказать – ему повезло.

Андрей задержал руку с зажатыми часами…

– Нет.

– Что «нет»?!

Парень не заметил, как его нос и правая щека вспыхнули огнем, и перед глазами полетели искры.

«Меня ударили кулаком… – подумал Андрей, словно в полусне. – Совсем не больно».

Он любил эти часы, но сам не заметил, как отдал.

– Показывайте, что у вас в карманах.

Зайцев первым достал пятьдесят рублей. Это все, что у него было. Андрей следом – тридцать. Друзья избегали смотреть друг на друга, в этот момент каждый был сам за себя.

– Есть еще? – спросил лысый, а рослый и лохматый заволновался, снова посмотрел по сторонам и пробубнил что-то невразумительное.

Андрей взглянул с надеждой в салон вагона, сквозь поцарапанные стекла. Там сидел крупный мужик и смотрел в окно, но он ничего, кажется, не слышал и не обращал на них никакого внимания.

У Андрея в кармане лежали еще сто рублей, но он не хотел их отдавать. Ему было не жалко, просто он упирался,