Крестоносцы. Полная история - Джонс Дэн

На фоне этого разброда и шатания усиливался Бейбарс. Захватив власть в султанате, летом следующего года он уже был достаточно уверен в своих силах, чтобы строить далеко идущие планы. Начал он с князя Антиохии Боэмунда VI, чьей дерзости — поддержки монголов в преддверии битвы при Айн-Джалуте — султан не позабыл. В 1261–1262 годах армия мамлюков с целью устрашения вторглась в Сирию: пройдя в опасной близости от Антиохии, мамлюки атаковали гавань Святого Симеона, где, по словам секретаря Бейбарса Ибн Абд аз-Захира, «взяли порт, подожгли корабли… захватили гавань, убивали и брали в плен. Они превосходно сражались в священной войне»[772]. Одновременно Бейбарс отправил послов в Константинополь, поручив им изучить возможность заключить торговый договор и пакт о ненападении с новым императором Михаилом VIII Палеологом, который в июле 1261 года выставил вон последнего латинского императора Балдуина II, вернув Византии историческую столицу. Так что пусть в 1261 году Боэмунд VI еще числился правителем Антиохии, Бейбарс лишил его основного торгового порта и предпринимал шаги, чтобы помешать ему заключить союз с возрождающимся греческим государством. А дальше дела пошли еще хуже, гораздо хуже.

Бейбарсу в наследство достался долгосрочный мирный договор между Египтом и Иерусалимским королевством. Когда в 1265 году его срок истек, султан продлевать договор не стал. К тому времени Хулагу установил дипломатические отношения с правителями Запада — прежде всего с папой римским и с ветераном крестоносного движения королем Франции Людовиком IX. В 1262 году Хулагу писал Людовику, понося мамлюков на чем свет стоит и намекая, что, если только они его тронут, он вернется в Сирию и сокрушит их[773]. Если что-то и было способно по-настоящему устрашить мамлюков, так это перспектива объединенного нападения на Египет и Сирию силами государства Хулагуидов и крестоносцев с Запада. Поэтому Бейбарс был твердо настроен придушить более слабую сторону предполагаемого союза так быстро, как это только возможно: в 1263 году он продемонстрировал свои намерения, разрушив церковь Девы Марии в Назарете (построенную на месте Благовещения) и пригрозив Акре. В тот момент большего султан сделать не смог, зато усердно готовился к тому дню, когда окрепнет настолько, чтобы пойти дальше.

В своих владениях Бейбарс изо всех сил старался утвердить себя в качестве благородного и щедрого мусульманского правителя, памятующего о мирных сторонах джихада: он строил библиотеки, школы, больницы и мечети, реформировал судебную систему, покровительствовал ученым, совершенствовал ирригационные системы, укреплял прибрежные оборонительные сооружения и улучшал инфраструктуру, восстанавливал исторические памятники, в том числе Купол Скалы в Иерусалиме, и учредил новую почтовую службу (барид), благодаря которой время доставки корреспонденции из Каира в Дамаск сократилось до четырех дней[774]. В 1261 году он восстановил суннитский Аббасидский халифат, посадив на трон нового халифа — мелкого аббасидского аристократа, прекрасно подходившего на роль полезной марионетки. Церемония в Каире была пышной, но с тех пор мамлюки держали халифа под стражей, в состоянии блестящего королевского бессилия. Однако за пределами своих владений Бейбарс был прежде всего воином во главе милитаристского государства. С 1261 года и далее он сколачивал мощную и отлично вооруженную армию, способную вести военные действия вдали от дома, будь то с монголами, Айюбидами или франками. В 1265 году, когда истек срок действия мирного договора с Иерусалимским королевством, мамлюкский султан готов был пустить ее в дело.

Свою кампанию он начал с южной Палестины: из Газы пошел в сторону Яффы и в конце февраля 1265 года прибыл к стенам Кесарии. В ночь с 26 на 27 февраля армия Бейбарса окружила город, застав его жителей врасплох. Стража на стенах моментально потеряла самообладание и укрылась в цитадели, надеясь, что мощные гранитные укрепления и стены, защищавшие город с моря и за огромные деньги перестроенные Людовиком IX в 1250-х годах, задержат Бейбарса на время, достаточное, чтобы он потерял к Кесарии интерес. Тщетная надежда! Катапульты мамлюков обстреливали цитадель, а сам Бейбарс вскарабкался на церковную колокольню и пускал стрелы в каждого, кто осмеливался высунуть нос[775]. Одновременно он отправил легкую конницу на перехват освободительной армии христиан, буде таковая появится, — однако перехватывать оказалось некого. Подмоги ждать было неоткуда, единственной реальной перспективой для франков было бегство. 5 марта, после осады, продлившейся меньше недели, защитники цитадели погрузились на корабли и морем отправились в Акру. Город они бросили на произвол судьбы. Победа досталась Бейбарсу почти без усилий.

Когда Кесария капитулировала, Бейбарс приказал своим людям сровнять город и цитадель с землей. В отличие от Саладина, сражавшегося с франками в 1180-х годах, Бейбарс не думал захватывать франкские города и передавать их в руки мусульман. Единственным — и важнейшим — военным преимуществом, которым располагали франки со времен краха империи Фатимидов в XII веке, было морское господство в Средиземноморье и немалое число портов, куда каждую весну прибывали с запада новые крестоносцы[776]. Разрушив Кесарию, Бейбарс продемонстрировал, что выучил урок истории. Он собирался не просто брать города крестоносцев: он хотел навсегда лишить их возможности отправляться в крестовые походы.

После падения Кесарии соседнюю Хайфу покорили почти тем же манером. Еще через две недели войско Бейбарса появилось у стен огромной крепости тамплиеров Шато-де-Пелерин. Взять ее штурмом было невозможно, но, чтобы продемонстрировать тамплиерам, как мало он впечатлен их репутацией, Бейбарс разрушил жилые дома и другие строения, возведенные вне стен крепости. Затем он развернулся, двинулся обратно в сторону Яффы и 21 марта подошел к Арсуфу, где размещался гарнизон госпитальеров. Защитники города стояли насмерть под шквалом снарядов из катапульт, несколько раз им удалось поджечь осадные орудия Бейбарса. Но долго продержаться они не смогли. В конце апреля город пал, и пленных госпитальеров увели в египетскую тюрьму. После этого, как и в Кесарии, и в Хайфе, Бейбарс не оставил в Арсуфе камня на камне. В конце мая султан вернулся в Каир. Меньше чем за полгода он уничтожил три важнейших франкских города к югу от Акры. Более того, монголов на Востоке на некоторое время охватил хаос, когда в феврале Хулагу умер, а между Ильханатом — персидским государством Хулагуидов и так называемой Золотой Ордой — огромным монгольским ханством в северном Причерноморье разгорелась вражда. Руки мамлюков были развязаны.

Между 1265 и 1271 годами Бейбарс водил свои армии против государств крестоносцев почти каждый год — с точно такими же результатами. Поздней весной 1266 года он и его эмиры рассыпались во все стороны, терроризируя местность от руин Арсуфа до Галилейского моря на севере, особое внимание уделив землям Боэмунда VI в графстве Триполи. Затем, собравшись вместе, они нанесли массированный удар по Сафаду, стоявшему на полпути между Акрой и Тиром: этот укрепрайон тамплиеров султан считал «комом в горле ислама»[777]. Когда после тяжелых шестинедельных боев Сафад капитулировал, Бейбарс обещал сохранить жизнь полутора тысячам его защитников и позволить им спокойно уйти, но, едва они стали покидать крепость, султан передумал и казнил на вершине соседнего холма всех, за исключением двух человек. Сафад, который к морскому сообщению никакого отношения не имел, разрушать не стали и разместили в нем гарнизон мамлюкских войск.