Мы воплотим богов - Девин Мэдсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я вошла под низкую крышу, Мансин наконец поднял голову. По другую сторону стола передо мной сидел одновременно такой знакомый и совершенно другой человек. Такой же уверенный в себе и в своем месте в этом мире, но вместо обычного спокойствия бурлила ярость.
– Мико, – сказал он, оглядывая меня с головы до пят.
Если он надеялся подобной уловкой вывести меня из равновесия, то не учел, сколько лет я провела при дворе, где была объектом жалости всех женщин.
– Рё, – сказала я, довольная своим спокойным тоном.
Он решил одеться на встречу в императорскую мантию, дополненную самыми лучшими драгоценностями – настоящее воплощение власти. То ли он выглядел слишком аляповато, то ли я слишком просто, трудно сказать.
Не дожидаясь, пока мне предложат сесть, я подобрала юбку и опустилась на колени напротив Мансина. На столе дымился чай, но не было закусок. Несмотря на его многообещающий ответ, ни один из нас, похоже, не хотел затягивать встречу.
Не выказывая никакого интереса к чаю, Мансин откинулся назад.
– Мне следовало знать, что вы прибежите за помощью, как только дела пойдут худо.
– Нет, – огрызнулась я. – Не играйте в эти игры. Если бы вы не провозгласили себя императором и не разделили Кисию, положение не было бы таким трудным. Все произошло из-за вашего сговора с доминусом Виллиусом.
Он растянул губы в ухмылке.
– Так чего вы хотите?
– Я хочу отбить Симай и навсегда изгнать чилтейцев из Кисии, но сначала мне надо знать, хотите ли вы того же или мы злейшие враги. Это ваших рук дело? Вы предали Кисию?
Я не собиралась быть такой прямолинейной, но меня порадовала вспышка раздражения, мелькнувшая на его лице. Быть может, лучше, что наш разговор похож на обмен ударами, а не полон витиеватой уклончивости, которую мы оба презирали.
– Предал Кисию? – повторил он. – Например, как вы, когда решили подорвать крайне полезный для империи договор, заявив, что якобы состоите в браке с моей дочерью.
– Якобы?
– Сичи вам не жена.
Во мне вскипел гнев, но я не проглотила наживку, твердо решив вести себя с достоинством.
– Не понимаю, как вы можете так говорить, если мы принесли клятвы и консумировали брак в семидневный срок. Если хотите, могу перечислить прецеденты.
– Чепуха. Она моя дочь и не может выйти замуж без моего разрешения.
– Она уже совершеннолетняя.
– Но вы – нет.
Вероятно, на моем лице отразилось изумление, потому что он подался вперед, как скалящийся на добычу волк.
– Но вы мне не опекун, – сказала я, вернув самообладание. – Вообще-то, у меня нет опекуна, потому что я императрица Кисии. Пусть вам это и не нравится, но мой брак с вашей дочерью совершенно законный и счастливый.
Его ухмылка превратилась в настоящий оскал.
– Вы посмели ее тронуть?
– А почему бы нет? Она моя жена.
– Вы… – начал Мансин и умолк, как будто не мог подобрать слов, чтобы выразить свое возмущение нашим браком, самой идеей, что две женщины не нуждаются в мужчине.
И пока он зло взирал на меня, стиснув зубы, я взглянула на него по-новому. Он не так гневался, когда Сичи вышла замуж за Гидеона. И с радостью бросил ее в руки непредсказуемого чилтейского священника, но ее брак со мной абсолютно не вписывался в его представления о том, как устроен мир.
Он взял себя в руки, и его лицо разгладилось.
– Я никому не позволю выставлять фамилию Мансин на посмешище. Как император Кисии я объявляю ваш брак недействительным.
– Вы не можете. Что бы вы ни утверждали, у нас одинаковый титул, и я оставлю жену себе.
Я пришла поговорить о войне, а теперь он не мог отвлечься от своих обид. Сердито глядя на меня, Мансин налил чай в обе пиалы. Прежде чем он поставил чайник, я подвинула свою по столу и притянула к себе его чай. Он недовольно проследил за моими движениями.
– Думаете, я собираюсь вас отравить?
– Вы ведь уже пытались меня убить, не притворяйтесь. Так что, обсудим наконец захват чилтейцами Симая? Иначе я просто теряю здесь время.
– Тогда говорите, – сказал он, с вызовом отпивая из моей прежней пиалы. – Как я полагаю, вам требуется моя помощь.
Он говорил настолько высокомерно, что я стиснула под столом кулак.
– В той же степени, что и вам моя. В одиночку у нас не хватит сил взять город…
– Только благодаря тому, что вы впились всеми когтями в Эдо. Если бы вы его отпустили, я изгнал бы чилтейцев из Симая еще до первого снегопада.
– Значит, вы намерены сражаться за Симай?
– Это зависит от того, являемся ли мы с вами злейшими врагами.
– Если вы считаете меня главным врагом, это лестно, но я сказала бы, что вы неверно выбрали цель.
Мансин подался вперед, пригвоздив меня взглядом.
– Это зависит от того, поступите ли вы правильно ради империи, объявив брак с Сичи недействительным.
– Что?! – Пиала чуть не выскользнула у меня из рук. – Ради империи?
Он наклонил голову, как будто пытаясь понять, не шучу ли я.
– Чтобы она могла выйти замуж за доминуса Виллиуса, тем самым скрепив мирный договор.
– Мирный договор? – Я с резким стуком поставила пиалу. – Они взяли Симай. Чилтейцам плевать на любой договор, который вы подпишете, если только…
– Если только?
Я сердито уставилась через стол на его наглую ухмылку. Мансин явно ждал обвинения в том, что казалось одновременно нелепым и в то же время вполне возможным, но я проглотила слова, не позволив себя спровоцировать.
– Нет, я не объявлю свой брак с Сичи недействительным, – сказала я, вздернув подбородок.
– Что ж, это ваше решение. – Мансин раскинул руки, изображая великодушие, но его улыбка была неприятной. – Раз уж вы императрица Кисии, то изгнание чилтейцев из страны целиком ваша задача.
– Так вы решили наблюдать со стороны?
– О нет, если речь о будущем Кисии, это совершенно невозможно.
– Хм. – Я похлопала по подбородку. – Значит, либо я объявлю свой брак недействительным, либо вы не вступите в сражение, вероятно, надеясь, что мне не удастся взять Симай, а вы вмешаетесь под конец и все исправите, станете спасителем. Как жалко это выглядит. Когда-то думала, что вы самый ответственный и целеустремленный человек на свете, готовый действовать ради Кисии, даже когда это противоречит вашим личным интересам.
– Так лучше для Кисии. Империи нужна стабильность. Традиции. Сила.
– Хотите сказать, надо вернуться к прежним порядкам, когда мужчины были у власти, а женщины подчинялись, и никакие императрицы не вмешивались
