Мы воплотим богов - Девин Мэдсон

class="p1">Лицо левантийца омрачил хмурый взгляд, и Яконо вступил в перепалку.

– Кассандра имеет в виду, что мы здесь по своим делам. Нам нужно проникнуть в город.

К счастью, капитан Рах тоже вложил клинок в ножны, а то не хотелось мне драться с двумя левантийцами, пусть даже Яконо на моей стороне. Но, несмотря на отсутствие демонстративной готовности к бою, атмосфера в лесу осталась холодной и недружелюбной.

– Гидеон? – капитан Рах взглянул на своего компаньона.

Тот что-то тихо ответил, не отводя от нас взгляда. Не поняв ни слова, я почувствовала себя неуютно. И вдвойне – когда он указал на меня.

– Что за дела у вас в этом городе? – спросил Гидеон, целиком переключая внимание на нас.

– А у вас? – спросила я прежде, чем Яконо успел ответить.

Левантиец, к моему удивлению, ухмыльнулся.

– Колючка, – произнес он. – Я это ценю. У нас в этом городе есть дела, связанные с другими левантийцами. Мы не заинтересованы ни в сражении, ни в том, чтобы помогать кому-то захватить или удерживать город. Теперь твой черед.

Я смотрела на левантийца, невольно оценив его прямоту, после того как столько времени провела с императрицами, которые редко говорят, что думают.

– Мы здесь ради друга. И чтобы убить доминуса Виллиуса.

При этом имени Гидеон содрогнулся, но на его лице застыла улыбка.

– Вот в этом мы с вами согласны.

Махнув в мою сторону, капитан Рах снова заговорил.

– Чего это он на меня указывает? – возмутилась я. – У меня что-то на лице?

– Да, грязь, – сказал Гидеон. – Но он указал на то, что ты – чилтейка.

– Неужто? А я не знала.

«Кассандра, пожалуйста. Я не хочу, чтобы эти мрачные левантийцы взбесились и зарезали нас. Давай я возьму контроль, раз не можешь быть с ними милой».

– Ты чилтейка, – медленно, словно объясняя ребенку, заговорил Гидеон. – И город захвачен чилтейцами. Возможно, ты наша лучшая возможность попасть внутрь.

Я усмехнулась.

– О да, конечно. Уверена, что, если подойду к воротам и потребую, чтобы меня впустили, никто не задаст никаких вопросов, особенно про троих совсем не чилтейских мужчин со мной.

– Кассандра, – зашептал мне на ухо Яконо, пресекая мои дрянные шутки. – Они могут оказаться для нас полезными. А возможно, у них даже есть еда и они поделятся с нами. Почему бы тебе не посмотреть на городские ворота, а я пока поговорю с ними.

Яконо хотел, чтобы я убралась с дороги, и я его не винила. В животе у меня урчало, настроение было скверное, и мне больше хотелось рвать людей на куски, чем выдавливать из себя вежливые и дипломатичные речи.

– Замечательно, – согласилась я. – Вы пока побеседуйте, а я пойду, присмотрю за городскими стенами, хоть они как стояли, так и стоят.

И я зашагала прочь, ожидая, что Яконо окликнет меня, и одновременно надеясь, что не окликнет.

Рощица оказалась не такой уж большой и, приблизившись к ее краю, я не перестала ни слышать, ни видеть всех остальных. Постаравшись не прислушиваться к их разговору, я присела в невысоком кустарнике, чтобы оценить перспективу. На первый взгляд Симай выглядел кисианским эквивалентом Женавы – старый город, раскинувшийся по обоим берегам самой крупной реки империи. В отличие от Женавы, мост, соединявший южный и северный берега, был в Симае только один, а городские стены так побиты войной, что я не понимала, как они еще держатся.

Как я и съязвила в ответ Яконо, городские стены всё так же стояли. И ворота тоже. Город остался на месте. На первый взгляд все люди, ожидавшие прохода в ворота, показались мне кисианцами, и второй взгляд ничего не изменил. Со всех сторон продолжали прибывать новые, собирались у ворот и рассаживались, ожидая очереди на вход. Пропускали их по одному, и я удивилась: чего так опасается чилтейская армия? Переодетых кисианских солдат? Кисианское войско пока даже не появилось, солдаты придут с громким топотом, так что все услышат, как они злы. Если только прежде Мико и самозваный император не порвут друг друга на куски.

«Кассандра, – осторожно сказала Кайса. – Посмотри вон на того человека, там, у повозки с черными колесами. Вроде он не похож на чилтейца, да?»

Я задумалась, разглядывая ворота, а сейчас Кайса привлекла мое внимание к людям, маленьким и далеким, работавшим возле надвратной башни. И не только маленьким и далеким, но их одежда очень напоминала кисианскую военную форму.

– Кисианец? – спросила я. – Но зачем чилтейскому легату ставить у ворот кисианских стражников? Если только насчет завоевания города не вранье.

«Это вряд ли. Те обломки в полях вокруг рощицы, и нигде не видно кисианских знамен или символов».

Между нами и городом земля тоже выглядела разбитой, дождь еще не сгладил следы множества ног и конских копыт.

Заинтересовавшись, я внимательнее всмотрелась в надвратную башню и верхушки городских стен. Ни следа чилтейских солдат. И дозорных куда меньше, чем на стенах Женавы, даже в мирное время. Ни один солдат не носил чилтейских цветов. Нет и флагов Чилтея, даже у надвратной башни единственным ярким пятном был чепрак огромной левантийской лошади.

– Хм.

«Это еще более непонятно, – сказала Кайса. – Может, нам…»

– Я не знаю, в чем дело, зато знаю, кого можно спросить.

Я вскочила на ноги так поспешно, что закружилась голова, и за десяток шагов оказалась рядом с Яконо и левантийцами, глубоко погруженными в разговор.

– Так, – без церемоний прервала я. – Может, стены все те же, а вот люди на них и возле ворот определенно какие-то не такие. Ни один из них не чилтеец.

Брови Яконо сдвинулись в тошнотворно милой растерянности.

– Не чилтейцы? Ты хочешь сказать, что кисианцы в итоге отразили нападение? Но…

– Нет. Среди тех, кто у ворот пропускает людей и повозки, есть несколько кисианских стражников, но остальные… – Я обернулась к Гидеону и капитану Раху. – Остальные все левантийцы. Так что есть новый план. Вы идете к воротам и просите, чтобы нас впустили.

Когда Гидеон повернулся, чтобы это перевести, в уголках его губ мелькнула улыбка. Мои слова отчего-то показались им такими смешными, что оба не смогли долго сдерживаться и расхохотались. Я взглянула на Яконо, он пожал плечами. Скрестив руки на груди, я ждала, когда веселье утихнет. К сожалению, стоило им взглянуть друг на друга, и они опять до слез разразились хохотом.

Наконец, Гидеон вытер глаза тыльной стороной ладони.

– Извини, но двоим самым ненавидимым левантийцам на свете твое предложение показалось забавным.

– Значит, вас не пропустят внутрь?

– Не пропустят. Ради забавы могут еще и стрелами нашпиговать.

Пока он говорил, капитан