Мы воплотим богов - Девин Мэдсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возле края рощицы, откуда я наблюдала за городскими воротами, все трое, не сговариваясь, залегли в подлеске на животах. Меньше всего мне хотелось валяться на холодной земле, так что я прислонилась к стволу ближайшего дерева и ждала, когда они придут к тому же заключению, что и я – город контролируют левантийцы, а не чилтейцы. В этом не было никакого смысла, но при виде многочисленных смуглых и вооруженных до зубов мужчин и женщин с таким выводом не поспоришь – когда знаешь, что ищешь, увидеть легче.
Гидеон и капитан Рах тихим шепотом обсуждали увиденное или то, что это значит, или просто восхищались пением птиц – кто их знает, левантийский язык совсем не похож на чилтейский. Оставив их вдвоем, Яконо проскользнул назад, встал и присоединился ко мне. Его длинные пальцы отряхивали с одежды приставшие листья.
– Ты права, вся стража на стенах и охранники, проверяющие людей у ворот, левантийцы, и есть еще небольшое количество кисианцев.
– А ты думал, я ошибаюсь?
– Нет, Кассандра, просто… очень важно быть уверенным в информации. – Он отвел взгляд. – В этот раз я обязан все сделать правильно. Никаких больше ошибок, никакого… дерьма.
Он так редко ругался, что я рассмеялась.
– Можно подумать, ты когда-нибудь допускал, чтобы случалось дерьмо.
– Я позволил ему влезть ко мне в голову.
С бо€льшим пылом, чем хотела, я прижала ладони к его щекам.
– Ты не виноват. Я буду повторять тебе это, сколько потребуется, пока не поверишь.
– Я должен был сопротивляться ему, должен был быть сильнее. – Он медленно покачал головой, хотя я не убрала рук. – Это же мой разум. И, конечно, нельзя сказать, что у меня нет полного контроля над ним.
У меня вырвался короткий смешок.
– Нет, можно, и у меня тоже нет. Поверь.
Его взгляд метнулся от одного моего глаза к другому, словно Яконо пытался распознать ложь. Но хотя я много лгала в жизни, это была чистая правда.
– Поверь мне, – повторила я. – На этот раз я знаю, что говорю.
Яконо кивнул, но не вырвался из моих рук, а взглянул мне в глаза с прямотой, открытостью и сердечностью, на которые я была не способна. Он не говорил ничего, но я отшатнулась, уронив руки, будто он ужалил меня.
– Кассандра…
Мое имя как гром сорвалось с его губ, и я не знала, чего мне хочется больше – сбежать или остаться, услышать его слова или нет.
Мы оба вздрогнули от хруста сломанной ветки.
– Эй, голубки, – сказал, направляясь к нам, Гидеон, топтавший сапогами подлесок. – У нас есть план. Я так думаю.
– И какой же? – спросил Яконо, оставшийся поразительно спокойным, а мое сердце быстро стучало, я была в диком ужасе от «голубков».
Вопрос задал Яконо, но Гидеон посмотрел на меня.
– Мы сможем проникнуть в город с одной из подвод, если ты войдешь в тело какого-нибудь кисианца.
– Что? – удивился Яконо.
– Рах говорит, что Кассандра…
– Спасибо, мы поняли, – прервала я, и сердце еще сильнее заколотилось о ребра. – Можешь не объяснять.
Гидеон с любопытством перевел взгляд на Яконо и опять на меня, но, к счастью, удержал рот на замке. Мне ничего в жизни не хотелось сильнее, чем скрыть от Яконо свою ненормальность, но я не могла сказать нет. Как иначе нам попасть в город? И не только ради того, чтобы Яконо исполнил контракт и смог вернуться домой, но и чтобы спасти жизнь Унуса. После всего, что натворила, я в долгу перед Кайсой.
Она молчала, но я чувствовала ее близость. Ее внимание. Ожидание. Мне нет прощения, если Унус мертв, Кайса точно меня не простит.
– Ладно, – наконец произнесла я, проведя по лицу ладонью. – Сделаю. Будьте здесь и держите рты на замке. Я скоро вернусь.
Еще не договорив, я отвернулась и двинулась прочь, чтобы не отвечать на вопросы. Никто за мной не пошел, и когда я приблизилась к краю рощицы, со мной осталась лишь Кайса.
«В труп войду я, – сказала она. – Не позволю тебе все испортить».
23
Рах
В повозке воняло сырыми овощами и прелой соломой, но это еще ничего. Хуже всего была гнетущая тишина. Она как будто не имела никакого отношения к нашему нежеланию быть обнаруженными, просто никто не хотел говорить о том, что только что произошло.
Кассандра ушла и тут же вернулась, жестом велев нам следовать за ней. Я прекрасно знал, что нас там ждет, но все же поежился при виде прислонившегося к повозке кисианца с аккуратно повязанным на шее шарфом. Чистая работа, не было видно ни следов крови, ни пореза, но мы все неловко молчали, не находя подходящих слов.
– Так это… тоже она? – прошептал Гидеон, когда мы пошли к задней части повозки. – Возница?
– Вроде того, – ответил я. – Это сложно, и я не до конца понимаю как, но он мертв, а она ходит, находясь внутри него.
– Сколько мертвецов одновременно она может заставить ходить?
Я шлепнул его по здоровой руке.
– Мы не будем больше ни о чем ее спрашивать. Боги, надеюсь, что только одного.
Если и можно найти что-то приятное, прячась в куче соломы и мешков с овощами вместе с еще тремя людьми, так это отсутствие холода. Гидеон лежал совсем рядом, я чувствовал на руке его дыхание. Кассандра и второй наемный убийца расположились с другой стороны, как можно дальше друг от друга.
Повозка пришла в движение почти сразу после того, как мы забрались в нее, и нам ничего не оставалось, как затаиться и ждать, пока нас влекло к чему-то неизбежному. Я должен совершить последнее действие ради своей родины, после чего освобожусь от стыда за провал, глодавшего меня слишком долго. И на моем пути стояли только городские стены, через которые я когда-то прорвался вместе с армией завоевателей.
Когда повозка подпрыгнула на колдобине и тут же налетела на другую, я ударился бедром о деревянный борт. Мертвый возница как будто специально искал ямы. В темноте другая Кассандра что-то пробормотала, обильно сдобрив слова ругательствами. Убийца промолчал.
За пределами вонючей темноты послышались голоса.
Глубоко вздохнув, я медленно выдохнул, стараясь сохранять спокойствие. Это было непросто: в голове крутилось множество вопросов, ответы на которые могли изменить все дальнейшее. Кисианцы планируют отбить город? Амун и другие мои бывшие Клинки там? Что случилось с чилтейскими солдатами? И
