Мы воплотим богов - Девин Мэдсон

– Чаю? – спросил он и, когда мы опустились рядом с ним на колени, налил три пиалы.

Эдо выбрал место под открытым небом, но укромное, за двумя большими шатрами, где редко проходил кто-нибудь из солдат.

Пока нам несли еду, я взяла пиалу и сдула пар. Подали три оловянные миски с пшенкой. Я никогда ее не любила, но от запаха в животе заурчало.

– Спасибо, Вен, – сказал Эдо, и слуга с поклоном удалился, оставив нас наедине с кашей, спитым чаем и в унылом обществе друг друга.

Вчера вечером мы почти не разговаривали, помимо необходимого для приготовлений, а теперь появилось время, но никто не проронил ни слова. Некоторое время мы потягивали чай, глотали кашу и просто смотрели на догорающие угли.

Наконец я глубоко вздохнула.

– Нам нужен план.

– Мы вряд ли что-то придумаем, пока не доберемся до Симая и не узнаем, как там обстоят дела, – ответил Эдо, проглотив ложку каши. – Новости о том, что там произошло и каким образом, скудные, а, не зная, какие укрепления разрушены и насколько велика чилтейская армия, мы мало что можем сделать.

Он говорил таким уверенным и командным тоном, и я залюбовалась им, не прислушиваясь к словам и не переставая сожалеть, что здесь нет Танаки. Какие из них вышли бы императоры!

– Мико?

Я моргнула.

– Прости, ты что-то сказал?

– Ты странно на меня смотришь. Не согласна с моей оценкой?

– Я… – Я боялась ответить правдиво, зная, что причиню ему боль. – Нет, я думала о Танаке. О том, как он обрадовался бы, увидев тебя во главе целой армии, как будто ты всю жизнь только этим и занимался.

Эдо отвернулся, и я протянула руку над углями и положила на его ладонь. В моих глазах выступили слезы, я не сумела их сдержать.

– Он так гордился бы тобой, Эдо. Надеюсь, гордился бы нами обоими, но… Прости, зря я это сказала.

– Нет-нет, – хрипло проговорил он. – Я… Я часто о нем думаю. Всегда. Но… о боги, Коко, как же я по нему скучаю. Как будто я сам – один сгусток горя, всего лишь ходячая пустая оболочка, и всегда ей останусь.

Забыв про завтрак, я поворошила догорающие угли и обняла Эдо. Он зарылся лицом в мое плечо и содрогнулся от беззвучного горя, которое сдерживал, как и я. Я ведь постоянно уверяла себя, что дам волю чувствам, когда все закончится и я наконец передохну. Но, обхватив его дрожащее тело руками, я поняла, что это время никогда не наступит.

Сичи тоже прижалась к нам, и, ощутив ее мягкие руки, запах и тепло, я все-таки расплакалась. Я вечно отгоняла эмоции, подавляла их и отрицала, но, когда потекли слезы, начала всхлипывать и дрожать, не сдерживаясь. Танаки и матушки больше нет, и я даже не могу с ними попрощаться. Раха я тоже потеряла, хоть и по-другому. Как и генерала Китадо. И генерала Рёдзи, а я ведь так надеялась, что он не пополнит список тех, кого мне пришлось оплакивать. Мейлян. Кой. Мой дом. Когда-то империя была крепким наследием императора Кина, и он мог бы бережно передать ее мне, как драгоценную реликвию. Но вместо этого они с матушкой делили империю, и она разбилась о землю у моих ног, а мне придется собирать осколки.

Так мы и сидели втроем – комок слез, горя и боли, – и, поскольку разделили эту боль, она казалась не такой ужасной.

В конце концов мы выплакали все слезы. Наши щеки высохли, плечи распрямились, и мы снова смогли дышать. Когда мы выплеснули столько общей боли, нам полегчало, но это не сдвинуло с места камень безнадежности, лежащий у меня на душе со вчерашнего дня. Знал ли Мансин о том, чем заняты чилтейцы? Что он заключает союз только с доминусом Вилиусом, а не с остальными? Или под попытками подписать договор чилтейцы скрывали свои истинные намерения от нас обоих? Я не знала, что больше пугает. С объединенной Кисией за спиной я могла с уверенностью встретить любого врага. Но, расколовшиеся, мы слабы. И я не могла избавиться от страха, что Мансин предал не только меня.

– А, вот вы где, ваша светлость. – Заметив нас, генерал из армии Эдо подошел ближе и остановился, склонившись в низком поклоне. – Ваши величества, – добавил он, отчего у меня по спине поползли приятные мурашки. – Ваша светлость, мы готовы к отъезду, осталось только собрать последние шатры. Ждем ваших приказов.

– Да-да, генерал, – отозвался Эдо, резко вернувшись к той роли, которую навязала ему жизнь. – Чем быстрее мы отправимся в путь, тем скорее достигнем Симая.

– Как пожелаете, ваша светлость. Да, и вернулись разведчики с новостями о лорде Мансине.

Едва он это произнес, как из-за шатра появилась Нуру, а следом за ней сгорбившийся Тор. Где бы он ни был и чем бы ни занимался, он всегда выглядел так, будто пытался казаться ниже и привлекать как можно меньше внимания.

– Какие новости? – спросила Сичи, вскочив, чтобы приветливо взять Нуру за руки.

На мгновение я испугалась, что Тор ожидает от меня того же – мы уже так много дней молчали о нашей мимолетной страсти в святилище, что она стояла между нами как огромное привидение.

– Мы его нашли, – сказала Нуру. – Около четверти дня пути на юг. Похоже, он подгоняет людей изо всех сил.

Тор присел, чтобы погладить Чичи, но при этих словах Нуру поднял голову.

– Или он уже знал, что они хотят взять Симай, и выехал сразу же, как только поступили новости.

– Именно этого я и опасалась, – сказала я. – Что у Симая мы окажемся в меньшинстве по сравнению с объединенными силами чилтейцев и кисианцев. А что, если он так и задумал изначально? Вдруг мы уже проиграли?

Тор снова стал гладить Чичи, и все замолчали, размышляя над моим кошмарным предположением. Но тут шатер рядом с нами рухнул, а солдаты начали скатывать его, чтобы подготовить к перевозке.

Стряхнув мое заразительное уныние, Эдо покачал головой.

– Я отказываюсь верить, что кисианские генералы согласятся воевать вместе с чилтейцами против собственного народа, что бы ни делал Мансин. Возможно, министр Оямада нарисует более полную картину, но генералов‑варваров Мансин точно потеряет, как только отдаст такой приказ.

Задумчиво нахмурившись, Сичи посмотрела на Нуру.

– Его армия такого же размера, как была в Когахейре? – спросила она.

– Трудно сказать, потому что лагерь был менее упорядоченным, чем у Когахейры, – ответила Нуру. – А ты как думаешь, Тор?

– Я не видел вашего лагеря