Четыре выстрела: Писатели нового тысячелетия - Андрей Рудалёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«И вообще, странно, что на клип Рича “Пора валить” так бурно отреагировали либерально настроенные граждане. Увидели антисемитизм, тепло печей, ГУЛАГ на горизонте… Кто чего боится… Свастика – символ Гитлера, а в храме плясать модно… – писал в Фейсбуке уже упомянутый рэп-исполнитель Бранимир. – Клип – в жанре кустарного хип-хопа. И картинки в нем – если судить по канонам этого жанра – весьма мирные». Текст – средний. Не заметил в нем ничего брутального и опасного. Метафоры – метафорами.
Видимо, обвинители испытывали какую-то личную неприязнь к исполнителям. Накручивают, передергивают.
Миролюбивый клевый чувак Боб Марли пел I shot a sherif – “Убил мента однажды я…”. В его “пацифизме” не принято сомневаться. И никого это не смущало и не смущает…
Измученный фобиями человек может слишком близко к сердцу принять всё, что услышит, – даже песню Земфиры “Хочешь, я убью соседей, что мешают спать”».
Так получилось, что эта песня – акт экзорцизма (шутка). Внутренний, сокрытый шакал от нее не может дальше прятаться и выходит наружу, зубами скрежещет:
Здесь всего слишком много, только ты слишком мал.
Если больше нет Бога – твой выход, шакал.
На выход предлагается генерации девяностых, «чужих», с чуждыми вирусами в головах. Для них у Прилепина есть определение – «порчаки». «Они мне мешают» – этой фразой завершил он эссе о новом аристократизме «Летучие бурлаки и улыбчивые дворяне». Это именно те, с кем борется Саша Тишин и выбрасывает в окно. Это именно те, кем, как лопухами, порос пляж детства, который тот же Саша расчищает. «Пора валить» – это тот же тишинский жест. Это его «скромный вклад в ваше пораженье», как поет Захар в песне «Ваше пораженье».
«Мы тут дома, мы живы», – читает Захар в песне, это же доказывают его герои, и он сам в публицистике, где постоянно проговаривает, что «мы здесь живем».
Песня стала отличной ответкой на этот пошлый лозунг последних времен, который у многих застрял в головах, разлагая их. «Пора валить тех, кто говорит “Пора валить”» – и обаяние пошлости растворяется. Это оберег от колдовских чар, возвращающий к реальности: «Мы тут дома, мы живы».
Любителям можно предложить совсем конспирологическую версию о том, кто нашептал Захару с Ричем идею песни.
«Как говорили у нас в Питере: “Пора валить!”» – такими словами Владимир Путин закончил встречу с молодыми литераторами (эссе «Господин президент, не выбрасывайте блокнот!», 2007 год). Сейчас прогрессивные деятели любят выставлять Прилепина патентованным путинистом. Вот и пища для новых обличений и откровений: первоисточник песенного призыва. Гарант, стало быть, нашептал…
Что говорить… «Пора валить» и у меня звучит на телефоне. Эта песня, конечно же, не направлена на конкретных людей. Так реагирует мой мобильник на каждый входящий звонок. Это отличное противоядие от бреда и морока, которым настырно заглушали и форматировали наш мир, сидя на липкой ленте.
Дух Иосифа Волоцкого
Очень не люблю такие слова, как «разлад», «распад», «разложение», «рознь». В свое время этот рычащий вихрь накрыл громадную страну, казавшуюся слитной и дружной, перемешал в ней всё, поставил с ног на голову. Сделал ее маленькой, людей мелкими и мелочными.
Рознь заразна, она приходит из никуда, но в никуда не уходит. Это ржавчина. У группы «25/17» есть отличная одноименная песня, раскрывающая ее действие. Это разложение появляется скромной неброской краснотой. Попускаешь ее, и незаметно она съедает всё, что еще недавно казалось прочным, основательным.
Вот и мы уже четверть века живем атакованные термитами этого триумфа розни. Пытаемся привести голову в порядок, раскладываем всё по полочкам, но опять из ниоткуда появляется червоточинка и вновь производит смешение, внушает сомнения в очевидном и важном, делает туманными и контуженными головы.
Рознь – неправда, ложь. Это подобие, обезьяна правды. Ее допускаешь, и она цепляется за тебя своим абордажным крюком, желая превратить в дальнейшем в осколки, порушить. Ложь ведь в начале воспринимается таковой, а когда ее кубометры… Эта толща ила покрывает собой всё, становится привычной.
Рознь пробирается внутрь, когда крошка сын не пришел к отцу и ничего у него не спросил, а отец и не готов был ответить, потому как сам ничего не знает. Когда не произошло этой встречи, этого поколенческого диалога, то им можно будет говорить что угодно. Что дважды два равняется пяти или стеариновой свечке. Что добро, если посмотреть под другим углом, вовсе и не является таковым, а зло при внимательном рассмотрении вполне может оказаться премилой штукой.
Рознь – когда белое можно назвать черным и наоборот. И тебе за это не стыдно. Да и чего стыдиться – это ведь чисто по приколу. Можно, к примеру, распиаренного садиста и убийцу-наводчицу приравнять к Зое Космодемьянской. Что с того? Эти же люди в свое время уже лили ушаты грязи на Зою, кто им запрещает обвалять ее еще раз?..
Надо отдавать отчет, что мы до сих пор находимся в ситуации оккупации теми деструктивными энергиями, которые восторжествовали в стране четверть века назад. Если они сейчас не так очевидны – еще ничего не значит.
Говоря о розни, всегда следует осознавать опасность попадания в ее сети. Нельзя умножать ее, она сама нашептывает соблазны этого умножения. В никуда не уходит, а лишь усиливает свое дело разложения. Производит новые трещины и дробит осколки.
Не о розни следует говорить. Надо становиться духовной крепостью – обителью, выстраивать храм общности – собирать полк. Ширить единящее начало, которое вытеснит идолов розни и сбросит их в Днепр.
Проявления энергий розни – это те самые «калечинки», о которых поет Александр Ф. Скляр в своем альбоме «Ястреб». Как сказал сам музыкант в одном из интервью, идею песни он подсмотрел в биографии Леонида Леонова, которую написал Захар Прилепин.
«Любая человечинка / Имеет свою калечинку/ Но эту калечинку / Нужно не спешить толкнуть ногой», – таков припев и основная идея песни «Калечинка». Очень важное заключение – «не спешить толкнуть». Этот толчок – работа розни, распада, она разлагает и падающего и толкающего.
«Калечинки» надо уметь прощать, ведь человек слаб, а в слабости подл. Не стоит отпускать его в этой слабости, не давать возможность проявления
