Четыре выстрела: Писатели нового тысячелетия - Андрей Рудалёв

еще раз и не стал этого делать. Не надо больше. Пусть вот едет в Европу и призывает там всех каяться. Мне хотелось бы, чтоб российские квазиэлиты, которые искренне себя убедили в легитимности своих сверхдоходов, помнили, что тут в большинстве своем люди с этим не очень согласны. Надо как-то учесть этот факт. Многое чего вкладывалось в это письмо. Но уж точно это был не панегирик реальному товарищу Сталину.

– Можешь сейчас определить: чего больше – потерей или обретений после публикации этого письма?

– Время покажет. Я ни в чем не раскаиваюсь. А потом, если б ты знал, сколько людей мне позвонило! И каких людей. Это самые известные люди в России, очень важные и очень почитаемые. И все в один голос говорили: наконец-то хоть кто-то взял и сказал это. Тут в одном блоге очередной мой оппонент беснуется, глядя на количество отповедей мне и в упор не видя отзывов в мою поддержку: вот, мол, узок круг этих мракобесов, ни один нормальный человек не может эту точку зрения поддерживать. Бог ты мой, знал бы он! Либеральная интеллигенция опять ничего не поняла. Я хотел сказать части просвещенной либеральной интеллигенции лишь одно: ребята, я многих из вас ценю, многие из вас мои друзья, по крайней мере, были таковыми, я понимаю и даже разделяю ряд ваших идей – но уймитесь же, наконец, в некоторых своих закидонах. До них не дошло».

«Пора валить»

Так или иначе, но после «Письма товарищу Сталину» Прилепин вышел на новый виток своего творчества. Захар стал тем самым богатырем, которого рисовал герою романа «Патологии» отец. Причем не только в публицистике, но и в музыке. Поговорим немного о музыке.

Захар – музыкальный человек. У него музыка везде. Он сам как музыкальная шкатулка. Когда он гостил у меня в 2008 году, то с удивлением спрашивал, слушаю ли я музыку. У меня он ее не слышал. Эта немузыкальная тишина для него невозможна.

В одном из интервью Захар рассказывает о том, как его отец подходил к музыке – сначала через купленный аккордеон. Как ему самому в подростковом возрасте хотелось играть и как он реализовал эту мечту через много лет. Он избрал рэп – новый музыкальный язык. Рэп звучал еще в «Патологиях», когда Плохиш читал: «Буду погибать молодым!»

«Отец учился в курятнике играть. Потом была гитара. Вот и у меня всегда в рязанской деревне – гитара, баян… Потом были Дольский, Высоцкий, Окуджава и всё, что слушали 14—15-летние подростки моего поколения. Тогда хотелось быть музыкантом. У меня были длинные волосы, серьга в ухе. Но жизнь повела по другим маршрутам. Пять лет я отработал в ОМОНе, потом стал заниматься литературой. А когда достиг определенных успехов, вспомнил, что была другая мечта. А, как говорится, мечты должны сбываться. И вот я нашел своих старых волосатых друзей. Прямо как у Дюма, 20 лет спустя! Они, в отличие от меня, все стали известными музыкантами – пишут музыку для сериалов, фильмов, для групп. Мы попели, записали песни. А потом я набрался храбрости и отправил записи людям, чьи плакаты у меня висели в 89-м году на стене. Представляете! Наши песни получили Константин Кинчев из “Алисы”, Дмитрий Ревякин из “Калинова моста”, Александр Ф. Скляр. И все согласились со мной попеть. Это было для меня настоящим шоком. С тем же успехом я бы мог направить предложение Полу Маккартни, Мику Джаггеру. Все эти люди равнозначно для меня небожители. Мы записали совместные песни. Готовим выступления. Я по-другому стал к себе относиться. Оказывается, можно чего-то захотеть, и оно вдруг к тебе придет». (https://godliteratury.ru/events-post/prilepin-zhizn-povela-po-drugim-marsh).

Музыка – это не только вопрос личных пристрастий, но и акт коммуникации, расширение сферы его послания, его разговора: «Я пишу толстые книги – для тех, кто еще читает толстые книги. Я пишу колонки в газеты для тех, кто читает газеты. Я пишу в социальные сети для тех, кто читает блоги и живет в Интернете. Просто я хочу разговаривать с разными людьми», – сказал Прилепин газете «Труд» (http://www.trud.ru/article/12-02-2016/1334105_okean_repa_ot_zaxara_prilepina.html).

Разговор получился.

Всё началось в 2012 году. Молодой рэпер Рич (Ричард Семашков), который тогда был еще мудреный «Пейсмейкер», записал трек «Письмо Сталину». Текст – стихотворение Захара Прилепина, вошедшее в главу «Стихи Захарки» книги «Грех». Уже в следующем году они вместе записали альбом по названию первого романа Прилепина «Патологии», где Рич прочел и другие стихи Захара.

Кто был раньше, Рич или «Стихи Захарки», – сложно сказать. Но из их соединения возникла музыка. Захар утверждает, что сначала появился Рич, «читающий правильные книги и сочиняющий правильный рэп». Рич появился, и слова стали песней. Когда было написано первое стихотворение Прилепина – родился Рич.

Далее был ряд совместных проектов. Самый известный плод их сотворчества – трек «Пора валить», начальный куплет которого придумал Рич, а следующий – Захар. Песня вошла в альбом «Охотник» Захара Прилепина и группы «Элефанк», который выстрелил в 2015 году. Многомудрые либеральные деятели усмотрели в «Пора валить» экстремизм и призывы к насилию. Что тут началось!!! Ну, не запретили и ладно, эти ребята любят запрещать. Таков их инстинкт. В том же «Охотнике» было спето и про «Ваше поражение». Та самая прогрессивная публика всё поняла.

В феврале 2016-го вышел новый альбом рэп-подельников – «На океан». Кстати, февраль – знаковый месяц, о нем Прилепин много пишет в заглавном рассказе своей книги «Семь жизней». В этот месяц всегда случается что-то важное.

«На океан» – диалог Захара с Ричем. К нему подключаются и вставляют свои весомые реплики Андрей Машнин, Бранимир, Геннадий «Ганс» Ульянов, Александр Ф. Скляр, Хаски, Иван Охлобыстин.

Это другой рэп, другие стихи, другая Россия. Не чужая.

Диалог получился, в том числе и поколенческий. Хотя, кажется, какие тут поколения, если годы Рича отмерялись стихами Прилепина… Но все-таки один родился в 1975-м, другой – в 1991-м.

«Я въехал в казарму, когда он родился» – из разговора двух «братьев» в альбоме. Или другое поколенческое объяснение: второе стихотворение Захаром было написано, когда Рич «пошел своим ходом», а «восемнадцатое, когда он пошел своим ходом в армию», если отмерять по стиху в год – это из прилепинского представления альбома «Патологии». Стихи вели отсчет лет и приближали Рича. Он вырастал стихами. Приближали до состояния «братства», хотя на обложке «Патологий» они смотрят в разные стороны…

На первый взгляд удивительно, что временная дистанция не развела их, не раскидала. Наоборот, объединила общая боль. В одном из интервью Захар Прилепин сказал, что эпиграфом к альбому могла бы стать фраза писателя Леонида Леонова: «Здесь со своей болью