Четыре выстрела: Писатели нового тысячелетия - Андрей Рудалёв

чуть ли не естественным явлением, которое иногда прикрывается указанием на страсть русских к самобичеванию и чрезмерной самокритичности.

По поводу обвинений в дремучем антисемитизме Прилепин замечает, что один из адресатов его послания – «мои, забывшее родство и совесть, соплеменники, русские по крови, лишенные чести и совести нелюди, у которых тоже бывает местечковое сознание». Писатель отмечает, что высказывает точку зрения большинства, которое часто стыдливо замалчивается или рисуется однозначно маргинальным. Говорит о том, что его текст – это боль за то навязываемое чувство неполноценности, которое внушается русскому народу последние десятилетия.

Собственно, вся эта дискуссия как лакмусовая бумажка показала, что у нас в «интеллигентной» среде крайне сильна энергия нетерпимости. Люди мыслят штампами, навязанными формулами, разного рода догмами. Из-за этого в обществе повышается градус агрессии, распри, раздора. Как отметил Сергей Шаргунов, в том числе и в связи с «Письмом» Прилепина: «Истерика захватывает всё больше серьезных и заметных, вчера еще психически крепких или относительно устойчивых индивидов» (http://svpressa.ru/society/article/57582/).

Защитники Прилепина, как и он сам, говорили о двойных стандартах, которые ярко проявились во всей дискуссии. «Когда оппозиционный журналист Александр Подрабинек пишет хамскую, грубую и унижающую ветеранов статью о тех, кто воевал “За Родину, за Сталина”, либеральная общественность встает горой за автора, отстаивая его право на собственное мнение и отказывая в этом праве патриотам», – отметила журналист издания «Дни. ру» Елена Калашникова (http://www.dni.ru/polit/2012/8/14/238818.html).

Выступающие на стороне Прилепина отмечали, что никто из критиков его, по большому счету, не удосужился вчитаться в текст и понять его главный смысл и назначение (кстати, в начале дискуссии отряд поддержки был не так уж и многочислен, хотя, по словам Прилепина, он получил большое количество звонков и писем одобрения, но всё это были не публичные высказывания). Все набросились на то, что на поверхности (Сталин) и выкопали то, в чем можно обвинить автора, – антисемитизм. Об этих «разучившихся читать» высказался основатель премии «Нацбест» Виктор Топоров («Защита Прилепина» http://svpressa.ru/society/article/57808). Он пытался говорить о понятии «либеральная общественность», которое «многие предпочли прочесть как “советские евреи и их потомки”». По его мысли, именно эта группа была одним из главных «выгодополучателей» развитого социализма: «Ну, а потомки выгодополучателей его предали. Больше того, стали, строго по Евгению Шварцу, первыми учениками в школе предательства».

Относительно темы сталинизма Топоров заметил, что у Прилепина говорится «об условном Сталине. Речь идет о советском строе, речь идет о социалистическом проекте. О проекте бесспорно великом и, возможно, величайшем в истории человечества. О крушении этого исполинского проекта. Об обрушении его, прежде всего, изнутри».

Литературный критик Владимир Бондаренко сравнил прилепинский текст с известной перепиской писателя Виктора Астафьева с историком Натаном Эйдельманом. Также он отметил, что Прилепин поднял вовсе не вопрос реабилитации Сталина: «Проблема заключается в нынешних отношениях между людьми, и, прежде всего, – в этой всем надоевшей “либеральной интеллигенции”» (http://zavtra.ru/content/view/zametki-zoila-3).

О социальном аспекте, который затронуло «Письмо», писал и философ Федор Гиренок: «Не ужасно ли думать, что русские люди строили государство, создавали свои церкви, вели войны, возводили ДнепроГЭС и Магнитку, запускали космические аппараты для того только, чтобы какой-нибудь пучеглазый демократ обучал своего ребенка в Сорбонне, чтобы мелкий лавочник раскатывал на мерседесе, чтобы чиновник купал свое тело в джакузи. Для того ли сотни лет русские люди терпели нужду и проливали кровь, чтобы жирел чиновник на даче-крепости, чтобы носила жемчуга торговка?» (http://zavtra.ru/content/view/dva-mneniya/).

«Яростно одобряю. Давно пора было приниматься за биографию нашему лысому» – так начал свою статью критик и публицист Лев Пирогов (http://rusplatforma.org/publikacii/node761/). По его мнению, Прилепин уже давно должен был провести такой концептуальный водораздел: «А то какой-то он был… Как Коэльо. И для девочек, и для мальчиков, и для пожилых тетенек».

Критик Павел Басинский написал, что Прилепин «просто обиделся за народ», а сам его жест вполне в стиле русского писателя, который традиционно «болел за народ», но сейчас такого днем с огнем не сыщешь (http://www.rg.ru/2012/08/15/diskussiya.html). Также Басинский отметил, что своим «Письмом» Прилепин поднял важнейшие вопросы, которые уже перестали обсуждаться – «каково истинное настроение и самочувствие, не говорю даже “народа”, но основной массы российского населения?», как относиться к Великой Отечественной войне…

«Провинциальный жест нижегородца Захара Прилепина – “Письмо к Сталину” – это жест в современную пустоту столичной «интеллектуальной» жизни», – написал в своей колонке в «Известиях» философ Сергей Роганов (http://izvestia.ru/news/533045#ixzz23hPSmXRR). Он делал акцент на противопоставлении столичного «креативного» класса и всей остальной России: «Надо, в конце концов, признать, что современная Москва превратилась в агрессивный реакционный класс, далекий не то что от “креативности”, но и от элементарной образованности и здравого смысла. Циничный, развратный, “перекормленный” до крайней степени “ожирения мозга”. Не желающий шевелить пальцем или извилиной, чтобы добиться хоть какого-нибудь значимого результата. Для которого Россия и ее необъятные просторы существуют только в двух ипостасях: либо “дойной коровы”, либо столичных филиалов “поля чудес” в уездах для провинциальных дураков». Собственно, практически об этом же, только в историческом контексте, высказался и Федор Гиренок.

Многие откликнувшиеся на прилепинское «Письмо», как ревнители, так и хулители, говорили о неожиданности его появления и даже, как впервые согласные друг с другом Дмитрий Быков и Владимир Бондаренко, что оно стало частью писательской стратегии, ходом самопиара. В этом смысле ряд авторов вообще предлагали не относиться к «Письму» всерьез. О «Письме» как исключительно пиар-шаге Прилепина высказался публицист Константин Мильчин. Он считает, что текст возник исключительно с целью раскрутки сайта «Свободная пресса» (хотя сам Захар в частных разговорах отмечал, что «Письмо» было написано им еще весной, но лежало в столе, так как он не видел площадки для его публикации). Прилепин ударил по либералам, так как их много и они влиятельны в Интернете: «Либералов в Сети больше – они читают друг друга, вспыльчивы и легко ведутся на провокацию. Хочешь получить круги на воде – подразни либералов. С поставленной задачей Прилепин справился. Думаю, что и посещаемость сайта, и узнаваемость бренда выросли в разы. Прилепин еще раз подтвердил статус одного из самых умелых писателей-пиарщиков» (http://rusrep.ru/article/2012/08/13/stalin/). Мильчин вообще в Захаре видит исключительно пиар или хитрость. Позже с позиции «хитрости» он объяснял и участие писателя в войне в Донбассе.

Однако, даже бегло взглянув на творчество Прилепина публицистическое и художественное, становится понятно, что публикация текста в «Свободной прессе» – вовсе не следствие некоего моментального умопомрачения. По сути, автор уже неоднократно проговаривал ранее многие тезисы своего «Письма», разве что не в такой издевательско-жесткой форме.

В одном из интервью Захар сказал, что подобного рода тексты пишет с 1996 года. В давней статье «Русские люди за длинным столом» он как-то отметил: «Либерализм ненавижу по сей день как чуму». Тогда эту ненависть пропустили