Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Только разбираться с ними не хотелось. Она ведь могла бы и за волосы оттаскать при Артёме. Прежде чем спасать меня, тот явно сначала бы порадовался бесплатному шоу. Поэтому я рискнула соврать:

— Вот, еду к нему на свидание, — и я даже не знала, а вдруг он дома сидит и продолжает делать вид перед бабулей, что до сих пор болен. Он и правда болен, но его болезнь дома гомеопатией не лечится, жёлтые стены окажут более действенный эффект. — Такси вот вызвала, — я повела подбородком в сторону стоящего скульптурой самому себе Шера, на которого стали смотреть ещё ненавистнее — таксистов старики не любили, те постоянно что-то чудили: то старую покрышку с высаженными цветами собьют, то сигналят, знаменуя глухим клиентам свой приезд.

К слову, снесённая покрышка — это дело колёс дяди Максима, который был так рад после получения премии за свою серию книг «Дальнобойные байки», что въехал в тот вечер во двор с нахрапа, возможно, не совсем трезвый, но история об этом умалчивает.

— Чёй-то он машину тут ставит? — сдвинул на меня могучие седые брови дедок с третьего этажа.

— Да погодь ты с машиной, — не могла угомониться подозрительная Грипп. — Такси чай, дорогое больно. Пешком бы шла.

— Далеко, бабуль.

— Лишь бы денежки транжирить, растёт молодёжь, — кряхтела пенсионерка. — А семейный бюджет?

Краем глаза я заметила, как Артём потянулся к наушникам и начал их стягивать, опуская на плечи, при этом оголились разбитые костяшки. Его брови при этом вопросительно изгибались в причудливых формах, и он кивком будто спрашивал, чего это я торможу.

Старики ладно дружили, объединённые по принципу «наедь первым и ори громче, авось сойдёшь за потерпевшего». И теперь стали активно кивать, соглашаясь, что семейный бюджет — это не шутки.

— Простите, надо бежать. А то за простой ещё втридорога накинет, — поведала я им громким шёпотом, страшно пуча глаза и надеясь, что Шер не услышит.

— Погодь, — резко вскочила на ноги «моя будущая родственница» и всучила мне в ладонь мятые купюры. — Вот, возьми на дорожку.

Она, более не глядя на меня, вернулась к своим товарищам. «Наглые жадные таксисты» вновь обрели приоритет в обсуждении. А я скорее побежала к ожидающему меня парню, обескураженная деньгами на такси.

— Прошу, скорее, — взмолилась я вместо приветствия.

На удивление, Артём не стал спорить, а услужливо открыл мне переднюю дверцу и, дождавшись, когда я взберусь на сидение, перегнувшись, пристегнул ремень. Моё лицо запылало в мгновение, когда я ощутила его близость, а он, словно дерзкий кот, остановил своё лицо напротив моего, и установив контакт глаза в глаза, прошептал:

— И тебе привет, малыш.

38

Всего лишь несколько секунд, а он уже хлопнул дверцей, обходя машину. Моё сердце бешено колотилось, я даже забыла о деньгах от Гриппа. Зато Артёма заинтересовал неожиданный вклад. Сев за руль, он мягко вырулил, возвращая моё внимание ко внезапному финансированию.

— Ты что, деньги на замужнюю жизнь собираешь?

Кажется, он расслышал о «семейном бюджете», там только глухой бы не услышал, о чём старики трещали.

— Это? — я потрясла деньгами, зажатыми в кулак. — Это подарок на свадьбу.

— Что-то как-то скудновато, — протянул он, глядя теперь на дорогу, и его привлекающий внимание чётко очерченный профиль говорил: «Поцелуй меня» или «Дай мне пощёчину», я пока не могла определиться.

— Ну, пенсионеры же, пенсия у них ни о чём.

— А ты что, в пенсионном фонде подрабатываешь?

Может я бы лучше там подрабатывала, чем время с тобой проводила.

Но буркнула я в ответ лишь «нет». И повисло неловкое тяжёлое молчание. Для меня тяжёлое, а он пуленепробиваемый — ему всё нипочём. Я всё же решила спросить куда мы едем.

— Катаемся, — ответил мой водитель.

— Зачем?

— Повезу тебя на свидание, — словно нехотя признался Шер. А затем резко повернулся лицом ко мне, жадно вглядываясь в лицо: — Или ты не хочешь?

Боже, я хотела. И даже очень. Он это увидел.

— А мы встречаемся?

— Мы женаты, — хохотнул он. — Разве я не могу позвать жену на свидание?

— Это странно. После нашего последнего разговора…

Он помотал головой, будто говоря «нет»:

— Забудь этот разговор.

— А ты умеешь стирать память? — Шер не умел. — Вот и я не умею.

— Я не умею, ты права. Но я могу записать новые воспоминания поверх. Более яркие, более, — он сделал паузу, подбирая слово, — значительные. Тем более ты так красива сегодня.

Это, наверное, первый комплимент в мой адрес, которым он одарил меня без сарказма. Он смотрел на дорогу, но мне казалось, что наблюдает за мной краем глаза, на периферии зрения. Или я это себе придумала, но почувствовала себя настоящей красавицей.

— Спасибо. Ты тоже хорошо выглядишь. Чистенький, — сказала я ему искренне. Еле доносимый запах свежевыстиранного белья я учуяла, когда он пристёгивал мой ремень.

А он рассмеялся:

— А обычно я грязный?

— Обычно ты грязно ругаешься, — свела я брови к переносице, сама того не замечая, а он неожиданно протянул свою руку к моему лбу и разгладил большим пальцем образовавшуюся морщинку.

Меня прошибло током от невинного прикосновения. Я вжалась в сиденье. Он резко убрал руку, извинившись, и снова вцепился в руль.

Я не поняла причину извинения, но казалось, что я сделала что-то неправильно. Он ведь не решил, будто мне неприятны его касания? А вдруг, он больше не станет меня трогать? Это мне решительно не нравилось.

Я снова решилась спросить пункт назначения, меня снова увели в сторону. Незаметно, мы перешли к обсуждению общих знакомых. Я рассказала о предстоящей свадьбе. А он о лагере для танцоров, куда сам не поехал. Я сказала, что туда поехала Соня, и ему это никак не откликнулось. И я подумала, либо спрошу сейчас, либо никогда.

— Артём, ты встречался с Соней?

— Чего? — он поперхнулся, продолжая рулить. Мы уже порядком отъехали от моего дома, вечер стелил дорогу первыми звёздами, которые показывали ему путь. — Тебе кто это сказал?

— Неважно.

— Олька, да? — он набычился, снова примеряя личину нахала и грубияна. — Вот козёл. Спокойно уехать не мог, надо обязательно наподлить, собачий потрох.

— Ничего он не говорил. Это я тебя спрашиваю, — кондиционер приятно обдувал лицо, но щёки горели, сердце боялось услышать положительный ответ.

— У меня не было серьёзных отношений с твоей сестрой, — вдруг чётко сказал он. И я сразу поверила. То ли он был хорошим оратором, то ли я сильно хотела верить в это.

— Спасибо, что говоришь правду. Для меня это важно.

Он прикрыл глаза на секунду, а открыв, перевёл взгляд на меня:

— Важна искренность.

— И это тоже, — не могла не согласиться я.

Мне стало неловко от возникшего между нами искрения. Я была словно оголённый провод без оплётки, который намеревались опустить в водоём под именем Артём.

— Лен, я ску…

— А Оливер уехал? — сама не ожидая от себя такого, я перебила Артёма.

«Скучал,» — хотел сказать он. И я скучала. Но не верила собственным чувствам. Его чувствам и подавно. Мне казалось, если он скажет это, а потом снова меня бросит, я просто разобьюсь на тысячи осколков, которые собрать воедино станет непосильной задачей. Боялась ли я за себя, или за окружающих, которым бы пришлось иметь со мной дело? А может я боялась себя. Утопить в себе Артёма, или утонуть в нём. Миллион мыслей роились в голове, но одна — страх, была сильнее стальных.

— Да, он не сказал? — буркнул ставший вмиг королём острова Недовольства Артём.

Я мотнула головой в подтверждение, что он предупредил о своём отъезде.

— Оливер мне странную вещь сказал, — я хотела поделиться тем, что беспокоило меня с нашего последнего разговора. — Он сказал, что увёл девушку у Егорки, и что потом…

Шер снова развернулся ко мне:

— Он рассказал всё?

Что «всё»?