Сборник "Cambiare Podentes: Invocare" - Jordan Grant

- Нет, – согласился Северус. – Полагаю, истина в том, что вот уже некоторое время я вовсе не считаю тебя достойным этих жестоких слов. Однако старые привычки цепки, а я всегда мастерски владел искусством причинять боль. Возьмем, например, слово «карлик» – ведь это довольно нелепая критика. Я и представить себе не мог, что ты воспримешь его всерьез. Ты был далеко не самым низкорослым из семикурсников.

- Джеймс был высоким, – буркнул Гарри. – Я же видел снимки, на которых он изображен рядом с Ремусом и Сириусом.

- Кстати, по мнению директора, ты все еще растешь, хотя лично я сомневаюсь, что ты когда-либо поравняешься с Джеймсом, – заметил Северус. Ему вспомнились слова Альбуса о том, что дома Гарри называли «придурком». Юноша с детства привык к оскорблениям, потому неудивительно, что он принял колкости Северуса за чистую монету. Возможно, Гарри просто не приходило в голову усомниться в словах профессора. – Но, поверь, это, как и все остальное, было сказано с единственной целью – унизить тебя.

- Ну да, конечно.

Северус подавил вздох.

- Ты же сам недавно говорил, что я называл тебя безграмотным. Ты действительно полагал, что я так считаю?

- Нет, но я знаю, что ты действительно считаешь меня бестолковым.

- Я не считаю тебя бестолковым! Ни один студент, успешно сдавший ТРИТОН по зельям, не может быть бестолковым!

- Ну да, а я послал свой ТРИТОН ко всем чертям, верно? Вместе с классной комнатой. Неважно. Итак, значит, теперь, когда мы выяснили, что я «исключительно привлекательный юноша», ты придумаешь какую-нибудь басню о том, как всегда считал меня интеллектуалом?

- Ты не гений, – сухо парировал Северус. – Ты молодой человек с совершенно нормальным уровнем интеллекта, и если я когда-либо утверждал обратное...

- Если!

- ...утверждал обратное, то лишь потому, что мне нравилось тебя оскорблять, а вовсе не потому, что я хотел поведать непреложную истину. Доказательство? Мои оскорбления, касающихся безграмотности. Колкости о твоей внешности имели с ту же цель. Ненависть, воплощенная в слова. Это многое говорит обо мне, Гарри, и абсолютно ничего – о тебе.

В ответ он получил лишь неуверенный кивок.

Возможно, решил Северус, стоит излечить эту болезнь на корню.

- Гарри. Ты же знаешь, что совсем не глуп, верно?

- Иногда я в этом сомневаюсь, – поморщился юноша. – Но в общем – да, я знаю, что все зависит от настроения. Я думаю так только после того, как совершаю какую-нибудь глупость, вроде... ладно, неважно.

- Значит, скажи я, к примеру, будто ты думаешь только спинным мозгом или что мозгов у тебя меньше, чем у флобберчервя, ты бы решил, что я либо искренне заблуждаюсь, либо срываю на тебе плохое настроение. – Северус дождался кивка юноши. Было очевидно – тот пока не догадывался, куда клонит зельевар.

Что ж, Северус и сам едва ли это понимал. Ясно было только то, что необходимо прояснить поднятый вопрос для Гарри раз и навсегда.

- Итак, когда я оскорбляю твою внешность, почему ты не воспринимаешь мои слова так же?

- Я... ну, не знаю.

Гарри, похоже, отодвинулся еще дальше, хотя это казалось невозможным. – Я... просто реагирую на такие замечания иначе. И вообще, на твоих уроках я в самом деле большую часть времени чувствовал себя идиотом.

И уродом, наконец-то понял Северус. А он сделал все, чтобы укрепить оба заблуждения, хотя до сегодняшнего дня даже не понимал, как хорошо ему это удавалось. Гарри всегда казался таким стойким и жизнерадостным. Он словно принадлежал к тем, кто никогда не унывают и пропускают оскорбления мимо ушей. Однако все это могло быть скорее признаком гордости, чем уверенности в себе.

- С тех пор, как ты стал сюда приходить, – объяснил Северус, наощупь продвигаясь вперед, словно лишившийся палочки маг, – я увидел тебя в другом свете. И считаю весьма привлекательным. Мне не хотелось смущать тебя подобными речами – в конце концов, ты ясно дал понять, насколько я далек от твоего идеала любовника. Но, помимо всего прочего, разве ты не слушал меня вечер за вечером? Сколько раз я восхищался твоими мускулами и телосложением? Что, по-твоему, я имел в виду, сказав, что от квиддича есть своя польза?

Гарри покраснел, но, по крайней мере, он больше не был так напряжен.

- Ну.... что время от времени ты сможешь таким образом избавиться от моего общества?

- Неправда, ты же думал, что я наложу запрет на квиддич!

- Ну, я же знал, что это не может означать очевидного, вот я и...

Снова предположения... На сей раз ошибался Гарри.

- Это означало именно очевидное.

Затем, решив, что после долгой череды оскорблений ему следует быть столь же недвусмысленным с комплиментами, Северус продолжил: – Я вижу в тебе мастерски выполненное произведение искусства, Гарри. Изваяние с идеальными чертами и пропорциями, но, в отличие от любого другого изваяния, в тебе доминируют темнейшее черное и слизеринское зеленое. Это мои любимые цвета, ты же помнишь, Гарри... и в моих глазах ты бесконечно прекрасен. Сильный, гибкий... кажется, мне никогда не надоест на тебя смотреть. На тебя всего.

- Я... о Мерлин.

Гарри теребил нижнюю губу. – Лучше бы ты считал меня уродом. Честно. Значит, тебе захочется... ну, интимностей... как можно чаще, верно? То есть, раньше я думал, что для тебя это будет неприятной обязанностью, и мы не будем заниматься этим слишком много. Ну, столько, сколько потребуется для обмена сил, да... но... слушай, сколько тебе вообще понадобится секса? – ужаснулся юноша. – Потому что мне ведь придется тебя удовлетворять.

- Гарри, мы любовники, как того требует Podentes. И для тебя тоже это не будет неприятной обязанностью...

Вот этого явно говорить не следовало.

- Ха! – внезапно воскликнул Гарри. – Как оптимистично! А чего еще от тебя ожидать? Если, по твоим словам, я такой уж красавец, ты, наверное, ждешь не дождешься заполучить себе новую игрушку, персонального мальчика для постельных утех! Уверен, что ты уже считаешь оставшиеся дни...

Желания и эмоции нахлынули на Северуса, словно вышедшая из берегов река. Ему не сразу удалось скрыть их за маской равнодушия.

И Гарри заметил. Его глаза бешено сверкнули, голос стал громче, и юноша вскочил с дивана.

- Я был прав! Ты мерзавец! Ты действительно считаешь дни до той минуты, когда я всецело буду в твоем распоряжении! Только тебе ведь не терпелось, верно? О нет, нам было необходимо упражняться! Ты сделал все возможное, чтобы лишить меня последних недель свободы и сделал из меня раба раньше времени! Причем ты не хотел, чтобы я знал правду, что тебе наплевать на Podentes , а хочешь ты только одного – удовлетворить свою похоть!

- Это не так...

- Ну да, конечно! Правда состоит в том, что не повезло здесь только мне! Тебе-то на что жаловаться? Тебя влекут мужчины, и вот и отхватишь собственного, на блюдечке с золотой каемочкой – причем того, кого считаешь привлекательным, которого сможешь трахать столько, сколько пожелаешь, хочет он того или нет! Я же должен заткнуться и терпеть! Однако тебе и этого оказалось мало, ты еще должен испортить последние оставшиеся мне недели свободы и лгать о том, для чего ты все это делаешь!

Северус не успел ответить, как взгляд Гарри словно остекленел.

- Кажется, меня сейчас вырвет.

Северус вскочил с дивана, помог юноше лечь на бок и принес ему котел.

Однако Гарри не стошнило. Вместо этого он судорожно сглотнул и глухо произнес:

- Уф, кажется, пронесло. Я... послушай, я, конечно, не хочу с тобой спать, но плохо мне стало не из-за этого. Это я как-нибудь переживу.

- Ты слишком разволновался, будучи под влиянием Драконьего Дурмана. Наркотик и эмоции – опасная комбинация. Ты уже вспомнил, как пишется «Г»?

Гарри сосредоточенно сморщил лоб.

- Вроде бы нет...

- Думаю, тебе стоит прилечь. Поспи, если сможешь. Тебе станет лучше, когда твой организм очистится от наркотика.

- Я никогда не почувствую себя лучше насчет... – Гарри слабо приподнял руку и указал на ширинку брюк Северуса, а потом его рука безжизненно повисла, касаясь каменного пола. – Ну, ты сам знаешь.

Опустившись на колени, Северус отвел влажные от пота пряди со лба юноши. Похоже, у мальчика был жар, и Северус выругал себя за то, что позволил разговору зайти так далеко. Он должен был сообразить, что сейчас – не лучшее время для подобных откровений.

- Мы обсудим это позже, когда ты снова станешь самим собой.

Северус не понял, почему Гарри вздрогнул при этих словах, пока юноша не заговорил:

- Я не обязан спать здесь, верно?

- Верно. Ты можешь вернуться в гостиную и прилечь на диван, если хочешь.

Все еще пошатываясь, юноша поднялся и побрел к выходу с таким трудом, словно вся тяжесть мира покоилась на его плечах. Меткая метафора, вынужден был признать Северус. Он проследовал за Гарри через тоннель и отпер двери в свои комнаты, напомнив себе в будущем научить юношу самостоятельно открывать магическое пространство. Однако это подождет, пока Дурман не выветрится полностью.