Младшая сестра - Лев Маркович Вайсенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взгляд Нури упал на докладную записку начальника военной полиции. Нури резко встал и хлопнул в ладоши. Вошел адъютант.
— Пишите! — сказал Нури и стал диктовать приказ: — «По дошедшим до меня сведениям, злые языки распространяют среди населения слухи о предстоящем отозвании из Азербайджана оттоманских войск. Сим объявляю, что Оттоманской империи нет нужды отзывать ту горсть аскеров, которая ныне пребывает здесь. У империи достаточно боевых сил, чтобы… — Нури помедлил и губы его сжались, как у Энвера в минуты гнева, — …чтобы размозжить голову каждому, кто вздумает покушаться на наш мусульманский Азербайджан, и таковыми силами с помощью всевышнего мы всегда будем располагать!..» Приказ исполнять неукоснительно! Идите!..
Адъютант вышел. Выпив еще бокал, Нури подошел к окну. Возбуждение его усиливалось.
И вдруг ему вспомнилась картинка, которую много лет назад он видел на страницах книги о Наполеоне. Император стоял у окна, скрестив руки и глядя на купола церквей Москвы. Эту картину показал ему тогда Энвер, увлекавшийся Наполеоном. Наполеон! Он был кумиром сыновей Ахмед-паши. Бюст императора всегда стоял на столе Энвера, и вслед за братом поставил такой же бюст на свой стол Нури.
Наполеон!.. Когда-то император со своей армией дошел с берегов Сены до Москвы, проделав тысячи верст… Но разве турецкие войска под его, Нури, командованием не проделали сейчас поход, достойный удивления — от моря до моря, через горы и степи, — и не движутся на север, в Россию? Быть может, через месяц-два немцы и турки, соединившись на русских полях, тоже пойдут на Москву? Разве Сулейман Великолепный не доходил в свое время до Вены?..
Так мечтал Нури, опьяненный рейнвейном.
Что знал он о чуждом ему свободном русском народе, о полководцах великой страны, о бескрайных степях, дремучих лесах, снегах России? Что знал о судьбе вражеских полчищ, шедших туда с огнем и мечом и бесславно истлевших на русской земле?..
Нури стало жарко. Он распахнул окно. Резкий северный ветер ворвался в комнату, сметая со стола бумаги.
Снова англичане
В один из осенних вечеров в казарму для бессемейных вбежал запыхавшись тарталыцик-ардебилец с газетой в руке.
— Что дадите, друзья, за добрую весть? — воскликнул он, потрясая свежей газетой.
— Уж не ты ли ее в газете вычитал? — спросил Рагим с добродушной усмешкой, намекая на то, что ардебилец неграмотен.
— Я еще слепой, это верно, — ответил ардебилец, не обидевшись, — но только есть у меня поводыри хорошие… Да поглядите вы, друзья, сами!..
Юнус заглянул в газету и вслух прочел:
— «Новые переброски сил, произведенные турками и немцами на фронтах, не могли изменить создавшейся обстановки… Турция окончательно разбита и капитулировала… Турки заключили перемирие с Антантой в Мудросе… Капитуляция обязывает Турцию вывести свои войска из Закавказья, из Азербайджана…»
Он не успел дочитать — его прервали радостные крики:
— Долой турецких пашей!..
— И их прислужников мусаватистов!..
— Нури-пашу и Сидхи-бея — долой!..
А ардебилец, потрясая кулаком, сурово добавил:
— И хозяев, грабящих народ!
В казарму вошел Газанфар — он в этот день отсутствовал с раннего утра. Бросив взгляд на газету, Газанфар сразу понял, о чем здесь идет речь, но лицо его, к общему удивлению, не выразило той радости, которую можно было, казалось, в такие минуты ожидать.
— Ты что же, Газанфар, не радуешься добрым вестям? — удивленно спросил Арам, кивнув на газету, и одним духом повторил то, что только что прочел в газете Юнус.
— Вести, разумеется, неплохие — мне они уже известны… — спокойно ответил Газанфар. — Но кое-что очень важное вы, товарищи, видно, на радостях проглядели…
Все снова потянулись к газете.
— Не дочитали, видно, вы следующих слов: «…и предусматривает оккупацию страны войсками Антанты».
Наступила тишина.
Старик кирмакинец спросил:
— Войсками Антанты?.. Англичанами, что ли?
Газанфар кивнул:
— Вот именно. А это значит, что вместо одних наших врагов, германо-турок, явятся к нам не меньшие наши враги — англичане, и этого, друзья, никак не нужно забывать! Разве не англичане способствовали падению нашей Коммуны и тем самым, по сути дела, ввергли город во власть германо-турок? Разве не они уже однажды, с помощью вероломства и гнусного обмана, вползли в город? Разве не они виновники исчезновения, а может быть, и гибели наших товарищей Шаумяна, Азизбекова, Джапаридзе, Фиолетова и других, отправленных за море на пароходе «Туркмен»? Мы должны помнить об этом постоянно!
Рабочие переглянулись.
О да! О врагах-англичанах на промыслах и на заводах не забывали, они оставили но себе черную память, их нельзя было забыть!..
И все же сердца бакинцев наполнялись радостью при вести, что ненавистные турецкие войска уходят. Много, слишком много крови пролили они, слишком много бед натворили все эти паши, беи, эфенди и аскеры!..
Вскоре начался поспешный уход турецких войск.
Потянулись из города эшелоны с нефтью, керосином, нефтепродуктами, хлебом, оружием, мебелью, мануфактурой — все, что только могли, увозили с собой турки. Даже соль, припасенную на рыбных промыслах для засола рыбы, увезли с собой обанкротившиеся турецкие вояки!
Презрением и ненавистью провожали их рабочие люди, люди труда. Что оставили здесь эти турки после двухмесячного хозяйничанья? Разрушенные дома, следы пожарищ, выбитые окна, нечистоты. Пусть убираются поскорее откуда пришли!..
Не успели уйти последние турецкие эшелоны по железной дороге, как с моря, на пароходах, стали прибывать из Северного Ирана англичане.
Снова застучали по бакинским мостовым подкованные железом английские башмаки. И на этот раз они стучали уверенней и громче, чем два месяца назад.
— Настойчивые они, наши гости! — с недоброй усмешкой говорит Юнус. — Ушли не солоно хлебавши в сентябре, приперлись снова в ноябре.
— Распоряжаются эти наглецы в чужом доме, как хозяева, — замечает Рагим. — Заняли, говорят, женскую Мариинскую гимназию, пятое начальное и много других училищ, выбрасывают школьное оборудование во двор. Шатаются по улицам пьяные, орут, ругаются, задевают женщин — за людей нас не считают!
— Зато на обещания они не скупятся! — добавляет Газанфар, уткнувшись в газету, где напечатано обращение британского командования к населению. — Чего только они нам не обещают, эти короткоштанники!.. «Все, чем бедна сейчас Россия и город Баку…» — язвительно цитирует он слова главы британского командования в Азербайджане генерала Томсона. — Они обещают нам английскую мануфактуру, итальянские ботинки, голландское какао, аргентинское мясо, модные французские шляпы!..
— Тоже своего рода интернационал! — усмехается Арам.
Не остается безразличным к генеральским посулам и Юнус.
— Модной французской
