Китай, Россия и Всечеловек - Татьяна Григорьева

В жизни обе ситуации, разрушительная и созидательная, заданы человеку для испытания его души. От души человека зависит, какая сила будет преобладать – разрушения или созидания. Но терпение мирового Разума, как его ни назови, не бесконечно, и если человек не осуществит свое назначение, не выполнит свой «верховный долг», то закончится его физическое существование. Времени больше не будет – уже в другом смысле, – оно отойдет от человека, потеряв к нему доверие.

И в нашем горемычном мире действуют обе эти силы – разрушительного, темного сознания и сердечного разума. XX век ознаменован предельной полярностью: на одном конце скопилась темная энергия, на другом – еле видимый Свет. Но сердечный разум угоден Богу и оттого несокрушим, а темное сознание, сколь ни казалось бы несокрушимым, обречено на гибель. Свет соединяет, тьма разъединяет, но, разъединяя, сплачивает тянущихся к Свету. В предчувствии опасности обострилось чувство ответственности за происходящее на Земле.

Внутренняя жизнь идет по своим законам. Воссоединяется то, что веками противопоставлял неразвитый ум: чувство-разум, человек-природа, наука-религия, логика-интуиция, Запад-Восток, изначально присущие друг другу, как время-пространство, инь-ян, левое и правое полушария человеческого мозга. Без соединения двух сторон Единого невозможна полнота существования, сама Жизнь. Пусть сложно идет процесс преодоления надуманных противоречий, но и они теряют силу, чему свидетельство, в частности, Мировой форум «Диалог цивилизаций».

Достаточно познакомиться с выступлениями его участников, чтобы убедиться в противоестественности раздора и борьбы. По мнению главного раввина России Берла Лазара, «…религиозного экстремизма не существует. Существует политический экстремизм, который прикрывается лозунгами той или иной религии для осуществления своих целей». Убедительно прозвучал и доклад директора Института Шиллера (Германия) Хельги Зепп-Ларуш. В предчувствии катастрофы она взывает к человеческой памяти, обращаясь к поэту свободы: «Шиллер описывает нарушенное духовное состояние людей своей эры в терминах, фактически идентичных тому, что мы видим сегодня: „несовершенные правила и затонувшая гуманность прогибаются под тираническим ярмом целесообразности. Полезность является великим идеалом этого времени, на которое работают, как рабы, все силы и которому все таланты должны воздавать должное“.

Мы пожинаем плоды отпадения от Духа, но человек в состоянии вернуть себе утраченное чувство всеродства». И еще раз обращается к Шиллеру: «Люди могли бы превратиться в полубогов, если бы только мы попытались, через воспитание, полностью избавить их от страха. Ничто в мире не может сделать человека более несчастным, чем простой страх». [511] Вслед за преображенным человеком преобразится и время: обретая полноту, перестанет «тиранить» человека, вновь станет его союзником. (Говорят же о разумности и духовности изначального Времени.)

И еще одно свидетельство обновленного сознания – рождение синергетики , по сути выходящей за пределы науки в привычном понимании, – свидетельство целостного мышления, призванного соединить разрозненные пары. Если мир – открытая, нелинейная, самоорганизующаяся система, то требует к себе соответствующего отношения: опирается не на внешние явления, доступные обозрению, а на внутренние законы, доступные интуиции. «Все явленное в форме лишь приближает к Истине, но не исчерпывает ее».

(Вспомним, Илья Пригожин отдал дань проблеме времени, отвергая господствующее в физике начиная с Ньютона представление об одномерном, чисто количественном характере времени. Не может не измениться отношение ко времени, если меняется сознание в стремлении понять Природу, исходя из самой Природы, в том числе времени, а не из сиюминутных потребностей человека. Времени возвращается его многомерность: время не только движется вперед (стрела времени), но и покоится, не теряя связи с вечностью, и возвращается назад, «временится из будущего», по выражению Сергея Павловича Курдюмова. [512] )

Возвращается ощущение извечного времени, присущее христианским святым. Блаженный Августин говорил о «небе небес», «небе духовном», ссылаясь на Апостола Павла: «…где свойственно этим существам видение и знание не от части и не по частям… но целостное и всеобъемлющее, в ясном явлении лицом к лицу всегда одинаковое, полное и совершенное, без всякой изменяемости времен» (1 Кор., 13, 9; Бл. Августин. Исповедь, XII, 13). Сам Апостол Павел переживает время как «живое», как «свершение», время мелькающее не заслуживает внимания, потому и говорит: «Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего» (Рим., 12, 2). (Этому учил и Будда.) А Мейстер Экхарт скажет, что можно в единый миг возвратиться к своему изначальному пребыванию в общении со святой Троицей и в этот миг вернуть все утраченное время.

Все Пути ведут к Одному. Цель, независимо от пространства и времени, остается той же: очистить сознание, открыть душу тому, что предустановлено свыше, пусть одни называют это Божьим Промыслом, другие Небесным Путем, третьи «точкой Омеги». Цель та же – пробуждение истинного человека, а вслед за ним и всего сущего. В буддизме Пробуждение-Бодхи заложено в каждом, а что заложено во внутренней природе, не может не проявиться со временем, но, проявившись, уже не зависит от времени, пребывает в вечности.

Итак, если «духовные основы жизни», а, по словам Бердяева, «реальность духа завещена всем опытом человечества», то сама Энергия, восходя по вертикальной оси времени к небесному плану, преображает сущее через человеческое сердце. Сам Путь ведет к одухотворению через взаимное притяжение земного и небесного, направляя все к благому Равновесию (Хэ), без которого живое становится мертвым. «Свободный дух не терпит зла» (Гёте), а вне духа и сознание уподобляется стихии, изобретая дьявольское оружие уничтожения или трансгенную пшеницу. (И об этом шла речь на форуме.)

Переход в новую фазу духовно-экологической цивилизации, которая придет на смену техногенно-потребительской, предвещают философы. Об этом пишут и сибирские ученые: «…идеально-сущее содержание нашего сознания (мысли, представления, переживания) является реальным, в подлинном смысле этого слова. Оно имеет свою несущую энергию – ту самую светоносную первоматерию, которая незримо пронизывает физический мир и в конечном итоге его определяет». [513]

Лао-цзы говорил о всеобщем Законе, доступном пробужденному, целостному уму: «Дао скрыто и не имеет имени. Но лишь оно способно усовершенствовать все» (Дао дэ цзин, 41), восходя к Триединству. И то же говорил Бердяев, незнакомый с даосизмом: «Встреча одного с другим всегда разрешается в третьем. Один и другой приходят к единству не в двоичности, а в троичности, обретают в третьем свое общее содержание, свою цель». [514]

Два самоестественно восходят к Трем благодаря взаимодействию, а не взаимоисключению. Но если это свойство Дао, если это истинно, то не может не проявиться со временем в любой точке сингулярного мира. Можно вспомнить размышления еще одного участника «Диалога цивилизаций», почетного директора Института физики им. Макса Планка Ганса-Петера Дуэрра (Германия), чтобы убедиться в сближении двух подходов. Согласно данным современной физики (квантовой), действительность стала чем-то совершенно иным и более открытым – целостной, нематериальной, чистой связанностью, нераздельной потенциальностью, подобной «адвайте» или «духу».

С этих слов начинается доклад и заканчивается тем же признанием «целостной потенциальности», которая постигается только через внутреннее представление, глубинным родством с божественным. Та самая «потенциальность», которая на языке даосов звучит как Ничто, Небытие (У), неявленное, извечное Дао; на языке буддистов – Пустота (Шунья) или полнота непроявленого, истинно-сущего. А мысль о том, что материи фактически не существует, материя есть только форма, отношение, согласуется с учением о китайском Ци. «Материя есть замкнутая внутри себя, застывшая форма… в самой основе остается лишь нечто напоминающее скорее духовное – целостное, открытое, живое – потенциальность». [515] Согласно учению о Ци, материя – одно из состояний извечной и изначально светлой Энергии. Да и не может что-то одно главенствовать до бесконечности. Настало время и слову передохнуть, восстановить свои силы от непомерного участия в спорах о том, что невыразимо.

Итак, до тех пор не раскроется истинный ум, пока не воссоединится с Духом, отодвинув внешнее, не сосредоточится на внутреннем. Это Путь к свободе не только для дзэнских учителей, но и для христианских святых. То, что пережил Достоевский в минуты прощания с умершей женой Машей: «…высочайшее употребление, которое может делать человек из своей личности, из полноты развития своего я, – это как бы уничтожить это я, отдать его целиком всем и каждому безраздельно и беззаветно. И это величайшее счастье». [516]