Китай, Россия и Всечеловек - Татьяна Григорьева

Срединный Путь ведет к Всеединству « полной свободе составных частей в совершенном единстве целого ». (Все это актуально в наше время, чреватое глобализацией, которая, уничтожая различие, делает невозможным единство.) Владимир Соловьев постоянно возвращается к мысли о единстве при многообразии живой традиции, в том числе в сфере искусства: «И те же самые существенные признаки, которыми определяется зло в сфере нравственной и ложь в сфере умственной, они же определяют безобразие в сфере эстетической. Все то безобразно, в чем одна часть безмерно разрастается и преобладает над другими, в чем нет единства и цельности и, наконец, в чем нет свободного разнообразия» (Вл. Соловьев. Общий смысл искусства).

Бердяев называл этот тип связи «сингулярным» – когда одно не существует за счет другого, ибо нет в реальности того, что не имело бы своего высшего назначения. Целое само по себе сингулярно , то есть достигается при внутренней свободе отдельного – единого во многом и многого в едином. (Можно сказать, Ли сингулярно: у каждого свое и у всех одно.) И Бердяев был потрясен стихийными процессами дегармонизации вследствие дегуманизации искусства и в 1918 году писал в статье «Кризис искусства»: «Ныне свободная игра человеческих сил от возрождения перешла к вырождению. Она не терпит уже красоты». Но не терял веру в действие свободного духа: «К новой жизни, к новому творчеству, к новому искусству прорываются те гностики нового типа, которые знают тайну цельности и тайну раздвоения».

Гению Бердяева открылось, что поверх распадающихся форм существует связь прошлого с будущим – по вертикали, во времени экзистенциальном , где кончается испытующая история. «Конец истории есть победа экзистенциального времени над историческим, творчества над объективизацией; личности над универсально-общим… конец и раскрытие перспективы качественной бесконечности, то есть вечности». [503] А Достоевский скажет: «Когда весь человек счастья достигнет, то времени больше не будет, потому что не надо».

Но для того чтобы времени не стало, нужно пройти через него. Есть три времени, говорит Бердяев, – космическое, историческое и экзистенциальное, и каждый человек живет в этих трех формах времени. Символ космического времени – круг: движение Земли вокруг Солнца по месяцам, дням, год за годом. Символ исторического времени – прямая линия, устремленная вперед, но она не доходит до глубины существования. До глубины существования доходит не атом времени, а атом вечности (по словам Кьеркегора), экзистенциальный миг, его символ – точка . Это время внутреннее, не объективированное в пространстве.

Экзистенциальное время не исчисляется, не разлагается, оно есть бесконечность качественная, не количественная. «Его мгновение есть выход в вечность. Его длительность зависит от напряженности переживаний внутри человеческого существования… Все, что совершается в экзистенциальном времени, совершается по линии вертикальной, а не горизонтальной. По линии горизонтальной это лишь точка, в которой происходит прорыв из глубины на поверхность. Всякий творческий акт совершается во времени экзистенциальном и лишь проецируется во времени историческом. Все великое в истории и есть прорыв в экзистенциальном плане. Поэтому в истории есть прерывность. В Истории есть метаистория, которая не есть продукт исторической эволюции… История переходит в царство свободы духа». [504]

Изгнанный из России Бердяев не терял веру в грядущего Целого человека: «Космос, человечество, общество находятся в личности, а не наоборот. Человек, то есть индивидуальное и по другой терминологии сингулярное, экзистенциальнее человечества. Самый сингуляризм индивидуального проникнут внутренне не индивидуальным, универсальным… Человеческая личность есть потенциальное все, вся мировая история». [505] Центр мысли смещается на внутренний мир личности, рождая философию персонализма.

С тех пор прошло более полувека, а чувство утраченного времени обострилось до предела. «Верните нам время!» – крик отчаянного ума. Но Время вернется к человеку, когда человек вернется к себе. И этот процесс возвращения блудного сына уже начался. В книге Эрик-сена это звучит как возвращение к Природе в «музыке нового стиля» – порывами ветра, шумом морского прибоя. И современная архитектура склоняется к открытому пространству, от прямого угла – к мягкой, округлой линии, к изяществу формы.

«Тирания» уходит, когда Время возвращается к себе, в свое лоно; восстанавливается «двойная связь с моментом и вечностью: Я и Вселенная, личность и сеть», приводит Эриксен слова Мануэля Кастелла (с. 137). Художники и философы в поисках «подлиннного существования» пытаются возродить истоки жизни. Возвращается память, а с памятью – переосмысление пройденного пути. Писатели-экзистенциалисты призывают человека вернуться к своей собственной уникальности, взорвав оболочку эго, преодолеть отчуждение и возлюбить грешный мир. Вместо чувства обреченности, «вечного возвращения» появляется вера в духовное восхождение человека от «града земного» к «граду божьему».

Вне веры и время не вернется к вечности. Вспомним: «Ни один атом Вселенной не избегнет ощущений высшей разумной жизни».

Есть нечто общее в размышлениях русских мыслителей, некое запредельное видение. Сквозь земную кору пробивается небесный Свет. И можно ли считать случайностью, что лучшие умы в ту пору верили в пришествие Святого Духа, Третьего мирового зона, как о том писал Вл. Соловьев в «Духовных основах жизни»? Общество, начав с царства силы, пройдя через царство закона, должно прийти к царству милостыни и благотворения. Всеединство есть Любовь.

У человечества два Пути, как и у самого человека: кто не возвышается, тот нисходит. Каждая личность, имея цель в себе, не может не думать о других. Каждый способен, преодолев себя, «трансцендировать», пробудить свою богочеловеческую природу. Учение о Ноосфере – царстве духовного Разума-Нуса, свидетельствует: духовная Эволюция предопределена. Ученые пришли к выводу о постоянном процессе концентрации духовной энергии. [506] И не потому, что В. И. Вернадский отдал дань индийской мысли и предсказывал сближение науки с буддизмом, а Тейяр де Шарден более двадцати лет прожил в Китае, – но потому, что таков закон Бытия, самодвижения сознания, устремленного к Единому.

«Все Пути ведут к Одному», даже если ум не ведает, что «одно Инь, одно Ян и есть Дао». Но то, что пребывает в прапамяти, в «сокровищнице сознания», не может со временем не проявиться. «Уравновешенность (Хэ) – совершенный Путь Поднебесной». И это не гомеостазис – движение то в одну, то в другую сторону в пределах видимого мира. [507] Следуя Дао, все пульсирует, как живой организм; сообразуясь с Переменами, восходит по вертикали к совершенству. (В многообразии условие устойчивого равновесия, когда же устойчивость понимают статически, напоминает Сергей Павлович Курдюмов, то устойчивость оборачивается стагнацией, неустойчивостью.)

Время уже существует, пребывает в непроявленном виде, в Центре-Чжун или в покое Великого Предела. Эманируя из Тайцзи, инь-ян, два модуса энергии, сохраняют с ним родовую связь. (Потому и изображают Тайцзи в виде эмбриона.) Инь-ян определяет характер времени: иньскую или янскую фазу, что требует сообразного поведения. [508] Если действия не соответствуют времени, то усилия осуществить какую-то идею ни к чему не приведут, лишь ухудшат ситуацию. Когда неразумные силы, не имея представления о качестве времени, пытаются внедрить свою программу, то чем более усилий прилагают, тем хуже для всех. [509]

Нарушается взаимодействие инь-ян, верх и низ меняются местами: высшее ян, силы Творчества, оказываются внизу, а низшее инь, силы Исполнения, наверху. Занимая неподобающее положение, отпадают от Пути. Что уж говорить о человеческой психике: нарушение равновесия приводит к отчуждению друг от друга и от себя. И Время, уподобившись стихии, ополчается на человека.

Мир закончился бы катастрофой, если бы не Перемены, предусмотренные Путем и осуществляемые человеком, способным осознавать свою провинность и ответственность, ощущать себя со-творцом Вселенной. (Потому и называли его Триединым, посредником между Небом и Землей.) Ситуация всеобщего Расцвета (Тай – 11-я гексаграмма И цзина) наступает, когда инь-ян, взаимопроникаясь, поддерживают друг друга в равной мере. Творчество и Исполнение занимают место, соответствующее их природе. Тогда все, зная свой Предел, служат «общему делу» – гармонизации сущего, и время обретает свою полноту вслед за пробужденным человеком. Это открылось интуиции Вл. Соловьева: «Следует признать, что в мире моральном есть также роковая необходимость, но роковая необходимость косвенная и обусловленная. Призвание, или та особая идея, которую мысль Бога полагает для каждого морального существа – индивида или нации – и которая открывается сознанию этого существа как его верховный долг, – эта идея действует во всех случаях как реальная мощь, она определяет во всех случаях бытие морального существа, но делает она это двумя противоположными способами: она проявляется как закон жизни, когда долг выполнен, и как закон смерти, когда это не имело места». [510]