Китай, Россия и Всечеловек - Татьяна Григорьева

Не удивительно сближение с буддийской дхармой ученых Института квантовой генетики. Его президент Петр Горяев, расшифровывая текст, закодированный в молекуле ДНК, задается вопросом: «Не есть ли мы порождение вакуумного Супермозга?» Это то, что на буддийском Востоке называют Пустотой – полнотой непроявленных форм. Будда сказал в последнем слове: Истинная Пустота и есть природа Будды. Это Мудрость. И в той же «Сутре Великой Нирваны» назвал сознание достигших Просветления «неразличающим», «любящим сознанием». [491]

Ученые Института называют ДНК «текстом», который читается не в последовательном порядке, а с любой буквы, в прямом и обратном, во всех направлениях: цепочка текста развернута в трехмерном пространстве, как в кубике. Генетический аппарат обладает бесконечным множеством языков, проявляя себя через голографическую память.

Почему это важно понять? Чтобы человек ощутил себя «душой Вселенной», ответственной за Жизнь. Но и эти открытия человек несмышленый может использовать во зло, которое поглотит его самого. О такой возможности предупреждает президент Института квантовой генетики. Человек оказался в ситуации выбора: или подняться над собой, или исчезнуть. Говоря словами уже знакомого нам японского христианина Утимура Кандзо: «Истина Универсума сама себя обнаруживает, и каждый человек, находя ее в самом себе, становится универсальным человеком, поднимаясь над собой и над миром».

Но труднее всего меняется логика, обусловленная, кстати, психологией: «или то, или это» – третьего не дано. Однако без свободы невозможно преображение сознания, а свобода невозможна вне Духа. О своеобразии этого Духа говорит знаток китайской мудрости Алан Уоттс: «Так же как любая точка на поверхности сферы может рассматриваться как центр поверхности, каждый орган тела и каждое явление космоса может рассматриваться как его центр и повелитель. С даосской точки зрения нет ни того, кто управляет, ни того, кем управляют. Все происходит самоестественно ( цзыжань ). Все со-возникает… Приведя свой ум в состояние покоя, сосредоточенности, мы поймем, что это такое, но вряд ли сможем выразить словами». [492] Индивидуальную суть каждого явления (что китайцы назвали ли — Единого в единичном) признавали и западные мыслители – от Николая Кузанского до Лейбница. Но их идеи не изменили сознание, настроенное на наращивание количества, множества, за которым не просматривается Единое.

О Времени и Вечности

Одно из следствий неразвитого сознания – возросшая зависимость от Времени. Я уже писала об этом, но отношение ко времени, к возрастающей скорости действительно угрожает человеческой жизни. Интерес к проблеме Времени обострился по причине объективного и субъективного характера. Объективная вызвана тем, что происходит глобальный эволюционный поворот: меняется вектор пространственный – горизонтальный на вектор времени – по вертикали. Таков закон вселенского Пути-Дао: «Одно Инь, одно Ян и есть Дао». Все подвержено Переменам. На смену одному «зону» приходит другой. Но инь-ян, пространство-время, нераздельны, присутствуют друг в друге, происходят из одного истока, сохраняя единство центра, что и делает возможным их взаимодействие, а не разлад.

По «воле Неба» или духовной Эволюции активному ян – расширению, динамичной модели поведения, приходит на смену умеренное инь – сжатие, успокоение, созерцательность. На смену внешнему, количественному параметру – сосредоточенность на качестве, углубленность в себя ли, в модель атома. Прошедшая эпоха, занявшая несколько веков, ознаменована преобладанием центробежной силы, устремленностью вовне: освоение пространств, географические открытия, колонизация. В сфере искусства – литературе, живописи, музыке – стремление к широкому, панорамному охвату, которое обернулось дробным, «клиповым» сознанием. (Крайности сходятся.)

На высшем плане в иньскую эпоху происходит поворот к центростремительной силе, интровертной, – устремление внутрь, самососредоточенность. Пространственная горизонталь переходит в вертикаль Времени, что подрывает основы одномерного мышления, однозначной логики. Линия как бы сворачивается, сжимается в точку. Проницательные умы воспринимают точку как символ Целого, центрированности. Для Павла Флоренского «точка» олицетворяет двуединую природу сущего: полноты и пустоты, единицы и нуля.

За два с половиной тысячелетия человеческая мысль прошла путь от безымянной точки до точки как знака Единого. «Это та реальная в пределах нашего мира точка, где два мира: мир „этот“ и мир „тот“, мир сущего и существующего, мир абсолютной свободы и мир причинной обусловленности – соприкасаются в реальном взаимодействии». [493] Рождается новый тип логики, многомерной или логики Целого, новый тип мышления, который Бердяев назвал сингулярным , видя в нем возможность избавиться от связанного по горизонтали, «рабского» или «несчастного сознания», неизбежного в мире объективаций. Именно потому, что точка сингулярна, сопряжена с вечностью.

Но постигают сущность происходящего единицы, наделенные сверхзнанием. Неразвитый ум, человек массы, не привыкший задумываться, вслушиваться в зов Бытия, набирает скорость в противоположном направлении. Одержимый страхом, бежит неведомо куда, видя в маячащей точке приближение конца. Вспомним: «Моменты физического времени бесструктурны и пусты, но пережитые мгновения всегда имеют структуру и содержание». [494] Не подозревая о неподвластных ему Законах, человек вступает в противоречие с мировым порядком, возмущает энергию и попадает в ловушку, им же подстроенную. «Каков человек, таков и мир». Опустошенный человек опустошает время; опустошенное время становится неуправляемой стихией, враждебной человеку.

Укорененная привычка видеть лишь одну сторону, принимать часть за Целое обусловила устойчивость архетипа Хроноса, устрашающего времени. И в XX веке Макс Шелер, веривший в открытость человека миру, в дух как высшее его достояние, не избежал ощущения трагичности времени, исторического и космического, которое все обрекает на рождение и смерть. Убедившись в повторяемости, цикличности времени, и цикличность восприняли односторонне, как «вечное возвращение». В идее, способствовавшей помутнению разума Ницше, Мартин Хайдеггер видел причину опустошения бытия опустошенным человеком, ищущим спасения в нигилизме .

Павел Флоренский предвидел ход событий: «Пафос нового человека – избавиться от всякой реальности, чтобы „хочу“ законодательствовало вновь строящейся действительностью… Вся история просвещения в значительной мере занята войною с жизнью, чтобы всецело ее придушить системою схем… эту порчу естественного человеческого способа мыслить и чувствовать, это перевоспитание в духе нигилизма, новый человек усиленно выдает за возвращение к естественности… стараясь выскребсти с человеческой души письмена истории, продырявливает самую душу». [495]

Ощущение убывающего времени, видимо, идет от греческого представления о замкнутом пространстве и страха перед ним. «Путь вверх-вниз один и тот же». Греческий ум поставил пределы Бытию. (В отличие от китайского Великого Предела-Тайцзи – Беспредельного.) Не это ли заставило Хайдеггера сказать: «Атомная бомба уже взорвалась в поэме Парменида»? [496]

Одним из первых осознал важность проблемы времени как «самого существенного определения жизни» Анри Бергсон. В докторской диссертации «Время и свобода воли» он доказывает их трудную совместимость: выхолощенное, «пустое», измеряемое время посягает на свободу человека.

Стоит ли удивляться, что в наши дни выходят такие книги, как «Тирания момента» Томаса Эриксена! [497] До сих пор поэты воспевали момент как миг вечности, подобно Блейку:

В одном мгновенье видеть вечность,

Огромный мир – в зерне песка,

В единой горсти – бесконечность

И небо – в чашечке цветка…

Или Гёте: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»

И кто мог подумать, что внушающий благоговение миг ополчится на человека? Время сжалось, уплотнилось, как дробь. Но изменилось не время, а человек отпал от Бога, от Духа, и время отпало от вечности, превратилось в стихию. Всякая же стихия, не управляемая высшим Разумом, разрушительна.

Все имеет свою причину. Время тиранит человека, потому что нынешний человек к этому расположен. Потеряв опору в себе, он ищет опору вовне, поддается воздействию низших энергий и даже находит удовлетворение в своей несвободе. Отсюда и спрос на низкопробную литературу, моральная невзыскательность, что даром не проходит. Опуская человека ниже себя, искусство опускается вместе с ним, в самый ад, – возмездие за растление душ.

Чем больше гонится человек за временем, тем меньше его остается. Срочные дела не позволяют делать главное. (Кому это не знакомо?) Не оттого ли Время стало неуловимым, что его обезличили? Количество, не знающее меры, теряет качество. И так во всем. Чем больше информации, тем меньше смысла. Избыточная информация превращается в дезинформацию, притупляя память. «Степень скорости прямо пропорциональна интенсивности забвения» (97).