Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства - Юрген Остерхаммель

в Северной Америке раз и навсегда отвергли притязания Британской короны на суверенитет. Но провозглашение независимости не явилось тогда громом среди ясного неба. Оно стало кульминацией скоординированного сопротивления против британского колониального господства, которое началось уже в марте 1765 года протестами против закона о налоге на печать (Stamp Act). Этот новый налог на газеты и документы всех видов, принятый правительством в Лондоне безо всяких консультаций с колонистами, обострил уже имеющуюся напряженность между колонией и метрополией и спровоцировал нападения на представителей колониальной государственной администрации[637]. Кризис вокруг налога на печать мобилизовал американцев в таких масштабах, которые раньше не были свойственны никаким политическим событиям. В этом лишенном аристократии обществе республиканские идеи находили отклик уже давно[638]. Кризис породил новое чувство единства среди элит из разных колоний, несмотря на то что они порой значительно отличались друг от друга своими формами правления и социальными структурами. Американо-британский кризис перерос в экономическую войну и в конце концов привел к прямому военному противостоянию между Британской империей и повстанческой Континентальной армией, во главе которой встал генерал Джордж Вашингтон. Континентальный конгресс, который принял Декларацию независимости, сочиненную в основном Томасом Джефферсоном, состоялся в разгар военных действий. Поэтому публичное декларирование причин, по которым колонии объявили о своей независимости, было прежде всего символическим актом.

Фактический поворот имел место в 1781 году, когда произошли два события. Во-первых, колонии согласовали Статьи Конфедерации (Articles of Confederation), которые представляли собой нечто вроде конституции вновь созданного союза государств (еще не союза штатов в едином государстве). Во-вторых, 18 октября этого года британская армия капитулировала под Йорктауном, в Вирджинии. В мирном договоре, заключенном в Париже в 1783 году, Великобритания в основном приняла условия американцев и признала независимость Соединенных Штатов Америки. Так США стали дееспособным субъектом международного права, что означало независимость их как государства. Многое говорит в пользу того, чтобы рассматривать это событие как конечный пункт революционного процесса. Но жаркие дебаты о внутреннем устройстве нового союза продолжались еще в течение многих лет. Новая федеративная конституция США вступила в силу только в июне 1788 года, а весной 1789‑го были созданы важнейшие государственные органы союза, в том числе институт президентства; первым президентом стал Джордж Вашингтон. Североамериканская революция длилась с 1765 по 1783 год. Образование нового, независимого государства, которое стало важнейшим результатом этой революции, завершилось всего за несколько месяцев до штурма Бастилии в Париже.

Следующий акт этой драмы на сцене атлантической революции разыгрался не во Франции, а в Великобритании. Между 1788 и 1791 годами там, независимо друг от друга, вспыхнули восстания в Ирландии, Йоркшире и Лондоне. Повстанцы бросили господствующему порядку на Британских островах вызов, по своей радикальности не имевший себе равных в XVIII веке. Было бы неправильным противопоставлять подверженную брожениям Францию мирной Англии. Тот, кто в июне 1780 года видел в Лондоне так называемый Бунт лорда Гордона (Gordon Riots), изначально направленный против новых уступок английским католикам, не мог бы не прийти к заключению, что именно в Лондоне, а не на Европейском континенте назревает какой-то гигантский переворот. Бунт лорда Гордона вылился в необычайные разрушения в центре Лондона. Военные лишь с огромным трудом сумели восстановить порядок. В итоге 59 участников беспорядков были приговорены к смертной казни, 26 из них повешены[639]. Волнения в Ирландии были непосредственно вызваны событиями по ту сторону Атлантики. Их тоже удалось взять под контроль только с большими усилиями, с участием ополчения, в которое набирали даже католиков. Вплоть до 1798 года Ирландия оставалась очагом национально-революционного движения, которое после 1789 года испытало влияние Французской революции. Один из ведущих историков Ирландии назвал восстание 1798 года, поддержанное революционной Францией, «эпизодом наибольшей концентрации насилия в истории Ирландии»[640]. По всей видимости, тогда лишились жизни почти 30 тысяч человек (считая участников со всех сторон конфликта). Жестокие репрессии против восставших продолжались до 1801 года. Только за 1798–1799 годы было вынесено более 570 смертных приговоров[641].

Забегая немного вперед, скажем, что в Англии, как и во многих странах Европейского континента, на ранней фазе Французской революции были симпатизировавшие ей люди, и они требовали радикальных, порой даже республиканских реформ английской политической системы – преобразования политического строя на началах разума. Подобный радикализм ограничивался большей частью публичной словесной войной памфлетистов, которые высказывали свои «за» и «против» относительно революции, и не привел к восстаниям подобным тем, что имели место в 1780 году[642].

Словесные баталии все теснее переплетались с надвигавшейся, а в феврале 1793 года действительно разразившейся войной между Великобританией и Францией. Критика государственной системы в королевстве, как и во Франции, могла интерпретироваться как государственная измена. В экономически трудные военные годы к радикализации некоторых интеллектуалов и ремесленников добавились постоянные волнения в сельской местности. Британское государство наводило порядок с помощью чрезвычайных законов и жестких репрессий (которые, впрочем, никоим образом нельзя сравнить с французским террором). Около 1801 года последние следы квазиреволюционных выступлений были устранены, и возник новый национальный консенсус под знаком антифранцузского патриотизма[643]. Хотя в Великобритании и не произошло большого переворота, она все же была глубоко вовлечена в революционные события. Родом из Великобритании были некоторые важнейшие идеологи революционной эпохи, начиная с уже умерших классиков, таких как Джон Локк, и заканчивая более чем живыми публицистами и агитаторами, такими как Томас Пейн, чей памфлет «Здравый смысл» (1776) в нужный момент придал Североамериканской революции мощный импульс. Правящие политические классы находились в противоположном лагере и с переменным успехом сражались и против американских, и против французских революционеров. В те беспокойные десятилетия британская олигархия сумела сохранить свое господствующее положение.

За почти случившейся в 1780‑х и 1790‑х годах британской революцией последовали тридцать лет консервативной защиты системы, а затем осторожный реформизм сверху, который после реформы избирательной системы в 1832 году до конца XIX века оставался основной моделью для последующих политических шагов.

В некоторых, хотя и немногих, странах Европейского континента ситуация оставалась такой же и даже более спокойной. Прежде всего от России все революционные тенденции того времени словно бы отскакивали, не проникая внутрь. На императрицу Екатерину II, правившую там до самой своей смерти в 1796 году, революционные события на Западе не произвели никакого впечатления. Крупное крестьянское восстание под предводительством Емельяна Пугачева на юго-восточной окраине империи было подавлено в 1774 году. Это был последний за столетие с лишним революционный вызов, брошенный царской центральной власти. Однако страх перед повторением подобного восстания, унесшего жизни нескольких сотен дворян, остался одним из глубинных факторов, определявших политику царского правительства. Россия выстояла