Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

некоторые люди начинают по тем или иным причинам, чаще всего ради интеллектуальной достоверности, «ло­гичности», как бы мы сейчас сказали, увлекаться вещами, которые заведомо мешают переживанию божественной целостности человека, вот тогда рождается, и, как прави­ло, с большим трудом, определение, которое позволяет объяснить суть веры правильно. Такое объяснение, ча­сто далеко не сразу, становится догматом.

Первое и, пожалуй, самое сложное непонимание воз­никло с образом Самого Бога. Представление о Боге как о совершенной сущности, естественно, свойственно всем народам. Здесь ничего нового христианство не принесло. И философствующие, размышляющие нехристиане легко соглашались с тем, что у мира есть Творец. Но между че­ловеком и Богом, творением и Творцом — пропасть. И эта пропасть преодолена Христом. Как это может быть? Это может быть только в одном случае: если Иисус Христос и Бог — Творец мира — это одна и та же сущность. Тогда человек Иисус Христос мог преодолеть эту сущностную бездну между Богом и человеком.

Но весь мир во времена Иисуса думал иначе: чело­век как личность — нечто совершенно отличное от Бога, а Бог прост, Он находится по ту сторону нашего бытия. Так учили повсюду глубокомысленные люди, так учили Платон и Аристотель. И как человек Иисус Христос мо­жет быть одно с Богом? Древние религиозные воззре­ния III тысячелетия до Р.Х. о божественности человека, известные нам по Текстам Пирамид и текстам Шумера, были основательно забыты в самих этих цивилизациях. Поскольку в словах Христа совершенно явно присутству­ет учение об Отце, Сыне и Святом Духе, это как-то надо было объяснить для «культурного общества» греко-рим­ского мира. И возникают конечно же разные объяснения.

Савеллианство и учение о Лицах в Троице

Первое мнение, что называется, напрашивается. В середи­не III века богослов Савеллий (Ха^еАААюд) из Пентаполиса Ливийского учит, что на самом деле Бог един и прост. Но Он выступает вовне, в истории человечества в раз­ных проявлениях, или, как говорил Савеллий, в разных формах ((гхц^аткг^ощ). В древности Бог выступает как Отец, создавший мир; с воплощения Иисуса Бог высту­пает как Сын, но это тот же Бог, и когда есть Сын, уже нет Отца; а в Церкви Бог живет как Дух. Божественная мона­да последовательно являет себя в трех Лицах. Савеллий использует слово -npoawna — просопа — «фасад, маска, личина, театральная маска» (как вы помните, в классиче­ском греческом театре актеры играли в масках). А за эти­ми масками — единая, непознаваемая пучина Божества, которая являет себя различными энергиями, и эти энер­гии люди именуют различно: Отцом, Сыном и Духом. Это учение казалось настолько логичным, настолько близ­ким высоким эллинским представлениям о Боге, что оно увлекло многих христиан. Только непонятно у Савеллия одно: если это Единый Бог, который выступает то как Отец, то как Сын, то как Дух, то при чем тут человек? Вот Бог являет Себя, Иисус Христос приходит в мир как Сын, но обычный человек разве к этому имеет какое-то отно­шение? Бог есть Бог, человек есть человек, между ними — бездна. Бог выступает в трех модусах, в трех появлениях в разное историческое время, Он многому учит, Он созда­ет Церковь. Ну а что такое Церковь? Просто общество, где поклоняются Богу? Так и раньше поклонялись. Обожение человека в Савеллиевом учении произойти не может.

Отцы Церкви, и первый из них священномученик Дионисий, епископ Александрийский, ученик Оригена и глава Огласительной школы, однозначно осуждают уче­ние Савеллия, объявляя, что Отец, Сын и Дух — это раз­ные Личности, а не только маски, что Сын не есть Отец и не есть Дух. С Сыном связан человек, потому что любой, даже падший человек изначально имеет в себе сынов- ство Божие, в отличие от всего остального мира, просто созданного. Как объясняет апостол Павел в знаменитом месте в Послании к Колоссянам: «в Нем (то есть во Иисусе Христе. — А.З.) обитает вся полнота Божества телесно» [Кол. 2:9]. Но Иисус и вполне человек, во всем подобный людям, кроме греха. Иисус не только явил Себя миру (это признавал и Савеллий), но и искупил Собой мир, открыв людям возможность соединяться с Ним по сходству че­ловеческого естества, и через Иисуса входить в полно­ту Божества, Которая обитает в Нем, то есть в ту самую Божественную пучину иного, о Которой учил и Савеллий, и Плотин.

Учение Савеллия было объявлено неверным на Александрийском Соборе 261 года, а на следующий год это решение было подтверждено на Соборе в Риме па­пой Дионисием (другом и тезкой александрийского епи­скопа). На христиан еще обрушивались жестокие гоне­ния императорской власти, но Церковь не переставала заботиться о верности своего учения.

При этом богословы первых веков подчеркивают: мы можем сказать о том, что отношения Лиц Троицы различны, что Сын рождается, Дух исходит от Отца, но мы не можем сказать, что это такое. Григорий Богослов (Назианзин) (329-389) пишет: «Ты спрашиваешь, что такое исхождение Духа Святого? Скажи мне сначала, что такое нерождаемость Отца, тогда, в свою очередь, я, как есте­ствоиспытатель, буду обсуждать рождаемость Сына и исхо­ждение Святого Духа. И мы оба будем поражены безумием за то, что подсмотрели тайны Божии»[67]. То есть христиан­ское богословие четко показывает: мы знаем, что отноше­ния между Лицами различны, но мы не знаем сути этих отношений и понять их не сможем. Однако Личности это разные. «Что различие между рождением и исхождением есть, это мы узнали, но какой образ различия — этого ни­как не постигаем», — признает через несколько столетий после епископа Григория Иоанн Дамаскин[68].

В итоге после многих споров, когда одно и то же слово использовали в разных значениях, на Востоке, в Греции, пришли к выводу, что есть одна Божественная сущность и три Личности. Для определения понятия «Сущность» избрали слово — ova'ia — «усия» (причастие женского рода от глагола ii^t — «быть»), а для «личности», чтобы ее не пу­тать с «личностью-маской» (потому что слово -npoawna, которое использовал Савеллий, можно понять как «лич­ность», но и как «маска актера»), взяли слово Ькоагаак; — «ипостась» (подставка, основание). Не внешнее — личи­на, маска, а глубинно-сущностное, то, на чем зиждется нечто, его основание. Вот так говорили на Востоке. А на Западе и сейчас в Католической Церкви употребляется слово substantia — прямой перевод слова «ипостась» на латинский язык, как обозначение единой Божественной сущности — усии. А три Личности на Западе обознача­лись словом Persona — это и «маска», но это и «личность», и грамматическое «лицо». Латинских богословов такое терминологическое сходство с учением Савеллия не сму­щало. Греков, когда они читали латинские тексты, ви­димо, тоже. За