Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

греха, в отличие от чело­века, который не прошел через Омытие. Крещение для каждого — это залог Пятидесятницы, это смерть и восста­ние из мертвых Христа. Но образом нисхождения Святого Духа является, безусловно, таинство Миропомазания, ко­торое соединяется в Православной Церкви с таинством Омытия-Крещения. В Католической же Церкви два эти таинства разделены.

Святой Дух вошел в апостолов не после смерти, не в каком-то другом «посмертном» мире, они будут другими. Нет, сошествие Святого Духа происходит здесь, на земле, в мире, который «лежит во зле». И для этого сошествия необходимы два условия — объективное и субъективное. Объективно необходима победа над смертью и восше­ствие «к Отцу» Иисуса Христа. Эта победа и это восше­ствие произошли — и об этом Евангелие. Субъективно же необходимо согласие человека на соучастие в смер­ти и воскресении Иисуса Христа, даваемое каждым хри­стианином в таинстве Омытия. И тогда происходит соше­ствие Святого Духа. Поэтому не совсем верно разделение во времени этих двух таинств. Если омылся во Христа, то и одухотворился Духом Божиим. Второе следует за пер­вым обязательно и ощутимо.

И если человек здесь, в этой жизни не стал соучаст­ником Пятидесятницы, то там, за гробом, она уже не со­вершится, потому что только здесь у человека есть сво­бодная воля сказать Богу «да». Так же как Божия Матерь сказала: «Се, Раба Господня», — и только поэтому вошел в Нее Дух Святой, а если бы Она сказала «нет, я не хочу, в другой раз, пожалуйста», то не вошел бы.

«Царственное священство»

Иисус отошел от этого мира физически, но Он являл­ся в этом мире и продолжает являться. Он присутствует здесь в своих братьях, то есть в людях. И каждый человек постольку, поскольку он является сосудом Святого Духа, также является частью Христа. Лука описал ситуацию I ве­ка, которая возникла вскоре после смерти и Воскресения Иисуса. Уже в это время складывается собрание верных — то, что называется Церковью, и она живет своей жиз­нью. Хотя смущения возникают, видимо, с самого нача­ла. Когда мы читаем послания апостола Павла, мы видим в них объяснение очень многих реалий, которые смуща­ют людей. Мы видим, что многие не понимают, что зна­чит восстание Христа из мертвых, не знают о том, что есть дары Святого Духа, что, когда Святой Дух входит в человека, человек обожается, становится божествен­ным. В Деяниях рассказано о том, как Павел спросил уче­ников в Эфесе: «Приняли ли вы Святого Духа, уверовав? Они же сказали ему: мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святой». Апостол уточнил: «Во что же вы крестились?» Они отвечали: «Во Иоанново крещение». Если точно пере­водить, они говорят: мы омылись в покаяние (слово «кре­щение» опять же тут не работает). Тогда Павел разъясня­ет: «Иоанн омывал омовением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, то есть во Христа Иисуса». Тогда ученики омылись во имя Господа Иисуса, после чего апостол Павел сам, налагая на них руки, со­общает им Святого Духа, «и они стали говорить иными языками и пророчествовать» [см.: Деян. 19: 1-6].

Здесь очень важно — Святой Дух передается через возложение рук. Потом возложение рук останется толь­ко для обозначения снисхождения Духа при получения священного сана[65], но в первое время это был универ­сальный знак передачи (сообщения) Святого Духа. Это все, конечно, символические действия. Святой Дух вхо­дит, естественно, не через чьи-то руки. Это лишь сим­вол, но символ очень важный. Как и все символы, он ва­жен тем, что руки-то — человеческие, руки принадлежат апостолу Павлу или епископу. Это означает, что человек имеет силу сообщать Святого Духа. Да, конечно, силой Христа, но Святого Духа сообщает человек, то есть человек божественен, поскольку во Христе он восстановил свою божественность. И поэтому через него Святой Дух при­ходит на другого человека. Он может прийти и без этого — это мы знаем, ведь сами апостолы получили Дух не че­рез рукоположение — «Дух дышит, где хочет» [Ин. 3:8]. Постепенно в церковной практике устанавливается форма символической передачи Святого Духа как через таинство

Рукоположения, так и через таинство Миропомазания. Значит, человек соучаствует в таинстве не только как объ­ект, пассивно, но и как субъект — активно.

Первые века люди жили в радости живого и вполне ощутимого пребывания во Христе. Апостол Петр говорил первым христианам: «Вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы воз­вещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чуд­ный Свой свет» [1 Пет. 2:9]. Это же подчеркивали авторы «Писаний мужей апостольских» — текстов, не вошед­ших в Канон Нового Завета, — посланий папы Римского Климента, «Пастыря Ермы». Поскольку восшедший к Отцу Иисус — истинный царь и священник Бога Всевышнего, то и каждый христианин, каждый пожелавший умереть и воскреснуть со Христом — тоже и царь, и священник, а отнюдь не «тварь дрожащая». Христиане часто забы­вают о своем царственном и иерейском естестве, явля­ются христианами только по имени, но не по сути. Но Пятидесятница, повторяющаяся в таинствах нисхожде­ния Святого Духа, властно напоминает, кто есть каждый христианин по сути, взятый в удел Божий из тьмы ми­ра сего.

Новый Завет христиан благовествует, что мир, кото­рый не хочет быть со Христом, остается во власти са­таны. А те, кто хотят, теперь могут прийти ко Христу и одухотвориться Духом Святым. Опять обращу внима­ние на существенный момент. Если в кумранской тради­ции все предопределено — кто с Учителем праведности, а кто с врагом, — то в Христовой Церкви ничего не пред­определено. Каждый выбирает сам свой путь. Отсюда и проповедь — чтобы каждый услышал. И каждый слы­шит ее — чудо Пятидесятницы! — на своем языке. Может быть, некоторые из тех, кто услышит, захотят соединиться со Христом, хотя другие будут, как и во времена апосто­лов, смеясь говорить о проповедниках: «они напились сладкого вина» [Деян. 2: 13].

Постепенно распространяясь, евангельская пропо­ведь порождает попытки понять умом великую тайну, великий новый шанс человека войти в сообщество сы­нов и дочерей Божиих, в сообщество святых, в «Communio Sanctorum». Ведь, по учению Нового Завета, в него войти может каждый, и в этом — цель жизни.

Как это может быть? Как человек может стать боже­ственным? Как это объяснить? Вот именно здесь, ко­гда от веры переходят к осмыслению веры, и возникают ошибочные мнения, разномыслия, которые мы называ­ем ересями[66], и одновременно строится то, что мы име­нуем догматом82.

Как возникают догматы?

Догматы не выдумываются. Это не то что какие-то ум­ные люди сидят и пишут догматы, придумывают обяза­тельное вероучение. Нет. Церковь живет жизнью, но когда