Этюды о Галилее - Александр Владимирович Койре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому если тела падают и если их траектории искривляются, так это потому что они подчинены внешним воздействиям. В принципе, и само по себе всякое движение должно было бы сохраняться вечно781.
Последнее возражение: разве это движение не есть нечто? Нечто большее, чем покой? Разве для того, чтобы произвести движение, не требуется сила? И разве не требуется сила, чтобы его сохранить? Когда мы бросаем предмет, мы применяем силу. Не эту ли силу – импетус – мы сообщаем телу и не должна ли она иссякнуть? Отнюдь нет, ибо для того, чтобы поддерживаться, движению нужна лишь сила, сообщенная телу. Поэтому двигатель не нужен782:
…двигатель не сообщает телу ничего, кроме движения. Я говорю, что, соединяясь с тем, что было ему сообщено, тело располагает лишь движением, и движение это продолжалось бы вечно, если бы не ослабевало благодаря каким-то противоположным движениям.
Таким образом, движение сохраняется само по себе.
Прибавлю, – продолжает Гассенди783, – что тем самым можно понять, что следует думать о сложности, которая обычно возникает по поводу силы, сообщаемой снарядам. Спрашивается: что она делает в предмете? как она ему сообщается? как долго она в нем пребывает и как исчезает? Однако же обычно ее принимают за активную силу, движущую камень; но, по-видимому, активная сила, которая является причиной броска, находится в том, кто бросает, а вовсе не в брошенном предмете, который полностью пассивен. Если что и находится в брошенном предмете, так это движение, которое, хоть иногда и называется силой, импетусом и т. д. (как мы и сами поступали, поскольку, чтобы легче быть понятыми, мы по возможности сохраняли знакомые наименования), в действительности есть не что иное, как само движение. И, конечно же, одним и тем же движением, согласно Аристотелю, является действие и претерпевание; действие – как то, что относится к двигателю, претерпевание – как то, что относится к движимому предмету; ибо в двигателе находится активная сила, посредством которой предмет движется; раз предмет движется, нам не нужно искать в нем активную силу, которая пребывает лишь в двигателе, но только пассивную, которая пребывает в нем и которая <…> вызвана действием. Однако ничто не мешает тому, чтобы двигатель был отделен или даже разрушен и чтобы полученное движение длилось. Ибо двигатель не требуется для того, чтобы, помимо движения, передавать предмету силу, которая далее производила бы движение; однако достаточно, чтобы он [двигатель] произвел в предмете движение, которое может продолжаться без него [двигателя]. Однако для движения это возможно, ибо таково свойство его природы, при условии что у него есть устойчивый носитель и ему не встречаются никакие преграды; оно [движение] способно продолжаться без длящегося действия своей причины.
Безусловно, до ясности нам далеко, как и до метафизической глубины Декарта. Однако мы также далеки и от колебаний Галилея, и от ошибок Кеплера. Сознательное устранение понятия «импетус», наличие теории тяжести, окончательная геометризация пространства позволяют Гассенди пересечь границы, перед которыми остановились эти двое великих мыслителей.
Б – Декарт
1. Мир
Обратимся же теперь к Декарту после 1630 года, взглянем на его работу «Мир, или Трактат о свете».
Переходя, как мы намерены это сделать, от Галилея к Декарту, от «Диалога о двух главнейших системах мира» к «Миру, или Трактату о свете», можно поймать себя на странной мысли, что есть основание (разумеется, с большой натяжкой) заключить, что происходит резкая перемена духовной атмосферы.
Эпоха противостояний, эпоха соперничества для нас кажется оставленной далеко позади. Цель Декарта уже вовсе не состоит в борьбе за бесконечно повторяющиеся, если не обновленные аргументы поборников геоцентрической астрономии: коперниканство процветало, мирно и беззаботно распространяя свое учение как единственно возможное. Всякие дискуссии отныне уже бессмысленны.
Цель его, таким образом, не заключалась в критике аристотелевской физики, анализе ее оснований, ее слабых мест и противоречий: достаточно пары насмешек по поводу первой материи и воображаемого пространства философов784. Для Декарта традиционная физика была мертва и даже похоронена – она больше никого не заботила. Если что и надлежит сделать и что преспокойно намеревается сделать Декарт, так это найти ей замену – обосновать и развить новую, истинную физику, представив нам новую картину мира, а значит, в частности, новое представление о материи и новую концепцию движения.
Речь идет о том, чтобы построить или реконструировать мир посредством суждений a priori, нисходя
