Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани

мы заставили тех людей сняться с места и приехали в крепость Тракун. По воле случая на пятый день Баки-хан сел на коня и [выехал] из Бунджара. В тот же час ему на помощь от Вали-Мухаммад-хана прибыли еще двести человек. Весь народ Пушт-и Зириха из-за плохого обращения Малика Мухаммада объединился с Баки-ханом и выехал с ним. По злой воле рока Малик Мухаммад, /383/ возвращаясь назад, ступил [на дорогу] в обратном направлении. В это время подъехало узбекское войско и [войско] Пушт-и Зириха. Если бы он поехал прямой дорогой, можно было бы вернуться не опозорившись. Глаза всех почему-то отвернулись от прямого пути. Они вступили в пустыню с правой стороны и ехали по пересеченной местности среди ям, в большинстве из которых стояла глубокая вода. Узбеки, видя их трусость и малодушие, дерзнули сразиться с ними. Было около пяти-шести тысяч семей из Хусайнабада, Ханака и Гармсира, которых узбеки переселили в Пушт-и Зирих. Эти люди для придания храбрости войску Малика Мухаммада вошли в [число] его воинов, а их жены и дети застряли среди ям, [наполненных] водой, и среди непролазной грязи дорог. [Отовсюду] доносились вопли и стоны. Узбеки заняли сушу с краю от воды. Часть [из них] спешилась вместе с систанцами. Они преследовали этих несчастных, обездоленных людей, загоняя их в воду. Неприятель окружил их. Они были собраны [все] в одной яме. Стрелки-узбеки, поднявшись на возвышенность, взяли их под прицел мушкетов. Сражение продолжалось с раннего утра до самого полудня. После того они потерпели поражение. Были убиты почти 1500 человек из Зириха и Рамруда, из [числа] старых нукаров [великого] малика и [других] маликов. В том числе погибли Шах-Валад, Малик Мухаммад сын Малика ‘Али и Шах-Хусрау. Шах-Хабибаллаха схватили, Шах-Абу Исхак был ранен. Малик Мухаммад [тоже] был ранен в поясницу и в голень. Амир Махмуд хитростью вынес его оттуда. Малик Мухаммад с великим трудом шел вброд среди воды два фарсаха. Кто-то помог, и он выбрался. Из накибов Зириха были казнены накиб ‘Али, Амир Мухаммад-Салих и накиб-шахи-Баги, которые были главнокомандующими, и двести [других] накибов.

Когда мы вернулись из Хауздара на службу к великому малику, был полдень. Из степи появился пеший [путник]. Мы, сторожившие крепость все дни, сказали: «Человек этот голый!» Потом выяснилось, что это был накиб ‘Али сын /384/ Мухаммад-Хусайна-мустауфи, он был ранен и бежал с поля сражения. Он и принес весть о разгроме войска. Стоны и вопли находящихся в крепости Тракун достигли небесной цитадели. Во время вечерней молитвы стали прибывать толпами раненые и раздетые [воины]. Они сообщали, кто убит, кто остался в живых. Во время последней вечерней молитвы мы отправили в степь людей и коней. До того как настало утро, пришли Малик Мухаммад и Шах-Абу Исхак. Известие о разгроме подтвердилось. Сыновья Шах-Валада, Шах-Хусрау и Шах-Кубад, выехали за своим отцом. Услыхав известие о его гибели, вернулись домой несчастные и отчаявшиеся.

Мать Шах-Хабибаллаха, [узнав], что сына ее схватили, лишилась чувств. Жители Зириха и Рамруда громко плакали по причине случившегося с накибом ‘Али, Мухаммад-Салихом и военачальниками. [Легендарные события] — гибель сыновей Гударза и сражение на склоне [горы] Албурз{593} — стали былью в крепости Тракун. К [одной] скорби великого малика в крепости Тракун мы добавили другую. Временами великий малик вспоминал слова, сказанные мною для виду Малику Мухаммаду (они сбылись на деле), и удивлялся. Временами из всевидящих глаз ручьем лились слезы скорби [и] печали по погибшим жителям крепости. Крепость была объята великим страхом. Целый месяц продолжалось оплакивание [погибших]. Через месяц, приложив пластырь на раны людей, лишившихся своих близких, мы с помощью увещеваний, наставлений и милосердия запретили людям лить слезы и предаваться скорби.

Малик Мухаммад пролежал в постели четыре месяца. Случившимся был нанесен страшный урон делам [местных] маликов. Ежедневно из Кал’а-йи Фатх приходило известие, что [там] не осталось продовольствия, что узбеки собрались в крепости Тракун и помышляют об осаде. Благомыслящие систанцы и благожелатели прислали тайно к Малику Махмуди гонца: «Это сборище затевает осаду. Мы твердо знаем, что у вас нет продовольствия. Если после бесполезного сражения будет открыт путь к миру, то отдайте им одну крепость, а [себе] возьмите один-два округа, что в окрестностях Тракуна, дабы в вашу крепость поступало зерно. [Тогда] вы сможете продержаться еще два года. Если ссора будет [продолжаться], вы потеряете все крепости».

Малик Махмуди передавал эти вести [малику], пока он сам не обратил внимание. /385/ Поскольку было предельно ясно, что Мир Бабаш, брат Мира Кутлуга, и Дусти-атака принадлежат к старейшим воинам и приближенным султанов Турана и приехали в крепость Тракун для подготовки [договора] о мире, было решено, что оба великих эмира будут находиться у нас в крепости, чтобы день изо дня в Кал’а-йи Тракун шло из Кал’а-йи Фатх продовольствие, [прибывали] люди. Округа Хауздар, Кундар и Рамруд оставили родственникам [великого] малика. Со всей поспешностью мы вывезли зерно из тех округов. В крепости Тракун [теперь] скопилось много припасов. Зерно из Кал’а-йи Фатх было подвезено [к крепости Тракун]. Родственники и мулазимы Малика Махмуди спокойно переехали в эту крепость. Поскольку в крепости [Кал’а-йи Фатх] никого не осталось, семью накиба Махмуда Сарабани тоже перевезли в крепость [Тракун]. Малик Махмуди, оставшийся один со своими двумястами стрелков, тоже приехал в счастливую крепость Тракун. После двух-, трехдневного угощения навваб малик, наградив Мир Бабаша и Дусти-атака почетным платьем, отпустил [их]. Они осели за пределами крепости Тракун, разбив палатки рядом с ветряной мельницей, на небольшом расстоянии [от крепости]. [Сей] раб, узнав об этом, встревоженный, отправился к [великому] малику: «Зачем же вы отпустили бахадуров? Еще тысячу харваров нашего зерна осталось на месте!» — «Мы отпустили их, — сказал великий малик. — Вторично звать их в крепость бессмысленно».

[Сей] бедняк сел на коня и поехал к ним сам: «Сегодня в моем доме — угощение. Все готово, приезжайте, посидим. В конце дня оттуда мы проводим вас».

Простодушные бахадуры вместе с нами приехали в крепость. Тотчас был назначен человек, чтобы привезти в крепость их мулазимов. Бахадуры, проведав, что за угощение ждет их, начали проявлять беспокойство, но пользы это не принесло. В конце концов они назначили часть своих людей привезти в крепость на верблюдах и ослах Систана все зерно. Через 20 дней мы отпустили бахадуров. Если бы они уехали [тогда], в крепость не поступило бы ни мана зерна.

/386/ Во всяком случае, благодаря этой хитрости еще целый год мы [жили] в той крепости, проводя время в пирах и