Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани

сказал: «Гандж ‘Али-хан и иракское войско не верят в наш приезд. В противном случае они не отказали бы [нам] в помощи. Советую отвезти вашу семью в Кирман. Мы же отправим с вами Хамза-мирзу{590}, пусть он везет вместе с вашей семьей свою мать. Когда женская часть вашей и нашей семей прибудет в Кирман, Хамза-мирза, так как он еще ребенок, пусть живет в Кирмане, а вы привезите [с собой] кызылбашское войско». Поскольку я был согласен с этим мнением, то принял предложение Малика [Джалал ад-Дина]. Я сказал: «Малик Махмуди и Малик Мухаммад не знают [о вашем] предложении. Быть может, они не дадут согласия. Если же сказать об этом, то тайна перестанет быть тайной. Лазутчики узбеков проведают и перекроют дороги. [Единственный] путь — на завтрашнем /380/ сборище я придерусь к чему-либо сказанному и нагрублю Малику Мухаммеду и поклянусь, что не пойду в войско, в котором будет он. Вы же, [воспользовавшись] этим предлогом, скажите: ”Мы — одни, оставьте такого-то нам!” Когда Малик Мухаммад и Малик Махмуди и остальные родственники уедут в Сарабан и крепость опустеет, мы выедем в Кирман. Через месяц ждите помощь».

Это мнение было встречено с одобрением. В ту ночь [сей] раб не спал, вызвал сорок не имеющих себе равных всадников из Зириха. [Взяв с них] клятву и обязательство не разглашать тайну, твердо сказал им: «Завтра вы поедете со мной. Сделайте вид, что вы отказываетесь повиноваться [систанскому] войску. Это ”неповиновение” направлено ко благу живущих в крепости. Как говорят, ”тот, кто отстал от войска, — лев”». Зирихцы, назначенные сопровождать [нас], доверились этому решению, за исключением Йусуфа Сикандара, который не согласился с ним, тайно от [сего] бедняка ушел с войском в Сарабан и был убит в сражении с узбеками в том самом походе.

Настал день, и назначенное собрание состоялось. Каждый что-то сказал. Малик Мухаммад обратился ко мне, искавшему повод для надуманной ссоры: «Почему ты не стремишься к отъезду в Сарабан?»

Я ответил: «Из-за вас в сражениях, где участвуете вы, ветер победы не колышет знамя победы над хаканом. И вообще ваше мнение расходится с мнением людей разума. Вот уже десять лет, как узбеки вторглись в Хорасан и Нимруз. Мы сделали то, что было в наших силах. Любой человек радуется приезду своих родственников, просит о помощи. Спина нашего терпения согнулась, помогая тебе. Сердце, которое дает силу организму, совсем ослабло».

Малик Мухаммад, полагавший себя [человеком] доблести, при этих словах вышел из себя — ему было стыдно перед систанцами, и он начал кричать. Поскольку судьба уготовила неповиновение, с обеих сторон началось волнение.

Верховный малик сказал: «Такой-то до сегодняшнего дня не грешил строптивостью, а /381/ сейчас возражает. Может быть, малик Махмуди, [остальные] малики и систанцы оставят его в покое? Пусть он побудет с нами в этой крепости, а вы все поезжайте в Сарабан».

[Сей] раб рассчитал зирихцев: «До сегодняшнего дня командование вами было на мне. Теперь приехал молодец из двоюродных братьев малика со стороны отца. Настало время ему показать отвагу и доблесть. Я оставляю вас на него. Нас же увольте!»

На этом собрание закончилось, малики вышли из крепости, с тем чтобы ехать в Сарабан.

Когда показался холм, где находился мазар излучающего свет Ходжи Мухаммеда Ансари{591}, я ехал вместе с великим маликом, провожая то войско. Подъехал Малик Мухаммад, попросил простить ему грехи и легко получил отпущение. [Сей] раб обнял его, извинился и благословил.

Они направились в Кал’а-йи Фатх и в Сарабан. Три дня спустя выехали из Кал’а-йи Фатх в Сарабан, окружили крепость Тагрун и сразились с Баки-султаном. Около четырех тысяч пеших и конных воинов уехали вместе с Маликом Мухаммедом, Шах-Хабибаллахом, Шах-Валадом, Шах-Абу Исхаком, Шах-Мухаммадом сыном Шах-’Али, Шах-Хусравом, накибом ‘Али сыном накиба Камала, Амиром Мухаммад-Салихом сыном Амира ‘Ашика и накибом-шахи-Баги. В тот же день они сделали остановку в Бунджаре{592} и подвергли набегу всю восточную часть Пушт-и Зириха. Всех женщин, что обнаружили, переселили, и малых и взрослых. Все, что нашли, разграбили. И сколько Амир Махмуд ни взывал: «Залейте водой урожай! Вода разрушит крепость Тагрун, и [тогда] Баки-хан, у которого лишь 150 узбеков, попадется к вам в руки», его слова, в которых была заключена правда, они приняли за ложь. Через три дня, когда систанцы узнали о приезде Малика Мухаммеда без согласия великого малике и [о том], что Малик Махмуди находится в Кал’а-йи Фатх и что с ним нет [сего] раба, который всегда вел войну с узбеками, они единодушно приняли сторону Баки-хана.

Теперь я расскажу о себе, что вышло из поездки в Кирман. Когда /382/ войско вместе с маликами отбыло в Сарабан и мы определили час отъезде на следующий день, достоуважаемая мать Мирзы Хамзы, которая должна была ехать в Кирман вместе с семьей и людьми [сего] раба, заболела. Болезнь ее затянулась не четыре дня. Когда случилась эта задержка, я доложил великому малику: «Не дай Бог, Малик Мухаммад и [другие] родственники [мой отказ] уехать припишут осторожности. В этой крепости все еще есть двести пеших [воинов]. Здесь же находятся сорок не знающих себе равных конников Зириха. Если [великий малик] сочтет возможным, [сей] раб съездит в Бар-и Зирих. Без сомнения, мужи Бар-и Зириха присоединятся к [сему] рабу. [Затем] я выеду в Шайх-и Зирих по эту сторону Хирманда, Малик Мухаммад приедет туда с другой стороны. Мы возьмем Баки-хана в окружение».

[Великий] малик согласился с этим, и [сей] раб двинулся в путь. Случилось так, что подоспел Малик Шах-Хусайн сын Малика Касима, который ехал с двадцатью всадниками [на поиски] заблудившегося [воина]. Он умолял меня: «Завтра мы составим вам компанию, а сегодня пусть наши кони отдохнут. Завтра выедем вместе». И я остался. Когда на следующий день утром мы собрались в путь, великий малик сказал: «Раз вы едете, почему бы и нам не поехать. Подождите еще сегодня. Завтра утром отправимся в путь вместе». Таким образом, в тот день вновь вышла отсрочка. Через день великий малик выехал вместе с вашим покорным слугой. Свернув на дорогу, [ведущую] в Систан, мы садами направились в Хауздар. Малик Шах-Хусайн сын Малика Касима уехал в крепость Хауздар и привез с собой местных раисов: Раиса Хусайн-’Али и Раиса Шамс ад-Дина. Вместе с ними мы въехали в крепость и заставили их сняться с места. Было там почти триста семей. Неожиданно из Систана пришел ложный слух о том, что Малик Мухаммад, совершив набег, возвращается назад. Поневоле