Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

могло, он все же облегченно вздохнул, увидев камень, перегородивший тропу, на прежнем месте, а потом и лошадей, стоявших рядом у источника. Положив древки и винтовку на землю, он поспешил навстречу отцу, чтобы взять у него хотя бы рога и хоть немного облегчить его ношу. Наконец они совместными усилиями дотащили оленью тушу до места.

До рассвета оставалось уже не так много времени, и они решили устроить себе завтрак пораньше. Вначале они утолили жажду, потом Маттотаупа освежевал заднюю ногу оленя и вырезал из нее два больших куска мяса. Харка отбил их как следует камнем и испробовал новый нож, нарезав мясо полосками. Его пока еще было неудобно держать, но резал он хорошо. Они жадно принялись за еду, потом еще раз напились и, в изнеможении опустившись на землю, проспали до полудня.

После отдыха они почувствовали себя так, словно заново родились на свет. Маттотаупа снял с оленя шкуру, разделал тушу, извлек жилы для луков, отделил рога от головы и соскоблил мясо с костей, которые хотел использовать для разных нужд. Харке надлежало нарезать часть мяса полосками и повесить сушиться, а остальное, завернув в оленью шкуру, закопать в землю, чтобы у них был запас пищи. Он покорно принялся за дело, но ему не давала покоя мысль о том, что это женская работа, которую всегда выполняли бабушка и сестра. Он представил себе при этом Унчиду и Уинону, но боль воспоминаний уже не была такой мучительной, как прежде. Светило солнце, он был сыт, и к нему снова вернулась вера в будущее, присущая здоровому и полному сил человеку. Они должны найти какой-нибудь способ доказать Сыновьям Большой Медведицы, что Маттотаупа — не предатель, что обвинение, предъявленное ему шаманом, было несправедливым. Они вернутся к родным вигвамам великими охотниками и храбрыми воинами, и братья, осознав свою ошибку, с радостью примут их в свою семью.

Харка смотрел, как отец сгибает лук, натягивает и завязывает тетиву. Маттотаупа тоже выглядел сегодня отдохнувшим и повеселевшим. Делать оружие — вот настоящее занятие для охотника! Лук и стрелы — это его инструмент, его орудие труда.

Найденные им камни не все имели нужную форму для наконечника стрелы. Харка принялся расщеплять некоторые из них. Он с раннего детства неплохо разбирался в камнях, сразу видел, как тот или иной камень «рос», видел трещины, которые можно использовать, обрабатывая один камень с помощью другого. Всему этому его научил отец.

Два дня они занимались оружием. Наконец все было готово, и каждый из них имел нож, копье, лук и стрелы. Маттотаупа забавы ради взял одну из оставшихся костей и принялся вырезать какую-то фигурку, в которой Харка вскоре с изумлением узнал орла. В этот день рано утром орел опять кружил над горными вершинами.

— Теперь нам нужно поскорее выкопать землянку. Солнце будет светить не каждый день. Начнем сегодня. Завтра ты продолжишь копать один, а я опять пойду на охоту.

— На орла?

— Нет, не на орла. У него красивые перья, но мало мяса. А нам нужно много мяса, чтобы не каждый день ложиться спать с пустым желудком. О перьях мы подумаем позже.

Они нашли на южном склоне горы подходящее место для землянки. С севера его защищала сама гора, а с запада — выступающая из земли скала. В углублении между этой скалой и уходящим вверх склоном они и начали копать. Лопат у них не было, но камней и оленьих рогов оказалось достаточно, чтобы снять дерн. Потом дело пошло быстрее.

На следующий день Харка, как и было задумано, продолжил работать один. Вскоре в яме можно было уже сидеть, но он хотел расширить ее настолько, чтобы можно было и лечь, поэтому стал копать дальше. В конце концов он уперся в скалу. Но яма показалась ему уже достаточно большой и глубокой. Боковые стены он выровнял и выложил камнями. Осталось решить проблему «двери». Харка пока повесил над входом оленью шкуру, прикрепив ее к выступу скалы.

Потом он отдыхал в новом жилище. При этом он в первый раз вспомнил своих друзей и товарищей по играм: младшего брата Харпстенну, старшего друга Четана, Черную Кожу, веселого курчавого мальчика, увезенного вместе с отцом в рабство белыми людьми и убежавшего от бледнолицых, — вспомнил отряд Молодых Собак, предводителем которого был он, Харка Ночное Око Твердый Камень, Убивший Волка, Поражающий Стрелами Бизонов, Охотник на Медведей.

Вот сколько имен получил он, сын вождя, от своих товарищей! Интересно, как они называют его теперь? Отваживается ли вообще кто-нибудь из них говорить о нем? И если они молчат из страха перед шаманом — кто хотя бы думает о нем?

Как прекрасно они могли бы играть здесь, в горах, в этой маленькой долине, у этой землянки!

Харка прервал поток своих невеселых мыслей и посмотрел в небо, где снова кружил орел. Упорство, с которым пернатый хищник вновь и вновь парил над долиной, удивило его. Может, где-нибудь поблизости находится добыча, которую он обнаружил и теперь лишь ждет удобного момента, чтобы камнем броситься на нее? Или он возмущен пришельцами — людьми и лошадьми, дерзнувшими вторгнуться в его владения?

Эта маленькая высокогорная долина — вдали от городов и индейских стойбищ, в стороне от караванных путей пришельцев из Европы, от маршрутов посыльных, от строительства железных дорог, — этот затерянный мир, в котором по ночам царил холод, а зимой и вовсе ледяная стужа, — был настоящим раем для пернатых хищников. Судя по следам, у источника и на лугу с самой весны не было никого, кроме овец и птиц. А люди, возможно, появились здесь впервые.

Харка посмотрел на свой нож. Может, отец был прав, говоря, что этот нож, только с другой рукояткой, уже мог служить оружием какому-нибудь другому индейцу? Сейчас лезвие было вставлено