Космическая ферма - Дмитрий Фокин

— Скажи честно Иван, твои преподаватели могли на этих экзаменах определить уровень твоих знаний? А если да, то в какой мере?

— Да в полной мере и могли, — немного подумав выпалил Поляков.

Панкратов вырвал из своей бесценной тетради чистый лист и на нем, что долго писал, а затем отдал его Полякову. На листе оказались вопросы по истории средневековья. Честно говоря, Панкратов выбрал самую поганую и не интересную тему. Но деваться не куда, сам влез в это. Поляков начал отвечать. Панкратов слушал молча, не перебивал и не задал ни одного вопроса. Когда Поляков закончил отвечать, Панкратов коротко записал его ответы и внизу поставил двойку. Объясняя Полякову, почему он так оценил его знания, Панкратов коротко указал на ошибки и неточности, а в конце поинтересовался его, Полякова, мнением относительно непредвзятости оценки знаний. Уже слушая Панкратова, Иван понял, что основательно подзабыл эту тему и согласился с оценкой, признав ее вполне объективной. Не делая перерыва, Панкратов опять вырвал лист бумаги и опять углубился в написание новых вопросов. Поляков попытался возмутиться тем, что Панкратов все перевернул с ног на голову и превратил банальный ответ на вопрос, в выпускные экзамены. Панкратов ответил, что это и есть ответ на вопрос и протянул лист бумаги. Поляков ознакомился с содержанием вопросов и чуть не полез в драку. Вопросы касались античности. Эту тему Иван знал еще более поверхностно, чем предыдущую. Ворча насчет того, что можно было бы выбрать тему по интереснее, Поляков углубился в изучение написанного, и к своему изумлению увидел, что напротив каждого вопроса стоит три готовых ответа. Панкратов попросил ничего не говорить, а только поставить галочки напротив правильного, по его мнению, ответа. Мобилизовав скудные остатки знаний на победу над зазнавшимся «профессором», Поляков в течение нескольких минут выбрал правильные ответы и уже хотел отдать лист на проверку, однако, испугался, что из-за быстроты ответа и кажущееся легкости этого процесса допустил много ошибок, и опять углубился в изучение содержимого листка. Увидев это, Панкратов почти силой забрал листок, мотивируя свои действия необходимостью сохранения «чистоты эксперимента». Вопреки ожиданиям, Панкратов не стал сразу проверять ответы, а еще раз переписал их начисто и огляделся по сторонам. Кандидатура, второго экзаменуемого возмутила Полякова до крайности. Панкратов попросил подойти к ним Степанца. Степанец являлся воспитанником детского дома, причем, не самым обыкновенным. Он попал в детский дом в 16 лет благодаря стараниям какого-то большого милицейского начальника. Степанец очень хорошо о нем отзывался, однако решительно не мог предположить по какой причине оказался в детском доме, а не в тюрьме, благо «заслуг» у него имелось на несколько полновесных сроков, что прямо указывало на то, что тюрьма его более чем заждалась. Из скупых рассказов сослуживца Поляков знал, что тот находился на «самообеспечении» с пяти лет, то есть занимался воровством, а потом и грабежами. До 16 лет не умел читать. Вопреки установившейся практике, Степанца содержали в детском доме до 18 лет, там научили читать и дали начальные навыки слесаря. В первые дни войны он сразу бросился в военкомат и попал на фронт. С того времени, как Степанец научился читать, он запоем поглощал книги, причем, все без разбора. Как Вы понимаете, в условиях войны мало кто организовывал это процесс, и он носил очень хаотический характер. Выбор ему в противники Степанца, Поляков воспринял как оскорбление. Панкратов это возмущение прекратил самым бесцеремонным образом. Александр поинтересовался у Степанца, что тот знает об античности. Степанец с гордостью ответил, что год назад читал Одиссею Гомера, но только с половины книги — первую часть не успел спасти, так как она пошла на «иные нужды». С самым серьезным видом Панкратов сообщил, что этой информации более чем достаточно для сдачи экзамена и вручил лист с вопросами, объяснив, что необходимо делать. Поляков обиженно нахохлился, с ужасом представляя себе унижение, в том случае, если сослуживец получит более высокую оценку. Ведь тот проучился всего два года по сравнению с ним, окончившим полноценную десятилетку, и даже обогнавшего по уровню образования своего отца. Степанец томительно долго заполнял лист. В процессе этого он, что-то сам с собой обсуждал, и даже один раз попросил Полякова угадать, кисть какой руки он сжал в кулак. Такой подход к ответу на вопросы экзамена поразил Полякова. Иван уж точно бы не стал таким способом искать правильные ответы. Степанец передал Панкратову свой лист и тот углубился в изучение ответов. Наблюдая за выражением лица Панкратова, Поляков увидел, что тот очень доволен увиденным. На оглашение результатов экзамена собрались не только экзаменуемые, но и все их отделение, уже давно втихую наблюдающее за баталией знаний. Панкратов торжественно огласил результаты теста (теперь Поляков точно вспомнил, как это называется) испытуемого Степанца, правильно ответившего на 8 из 10 поставленных вопросов. Поляков с ужасом слушал свои результаты. Их 10 вопросов он правильно ответил тоже на 8. Эта ничья сильно расстроила Ивана, и он обиженно улегся в нишу траншеи, замотав голову шинелью. Его мрачное одиночество нарушил Панкратов, сдернувший шинель с головы и спросивший, а если бы имелась возможность пообщаться с преподавателем, Поляков бы смог объяснить, что знает предмет лучше. Иванов подскочил и горячо стал доказывать, что так нельзя оценивать знания. Панкратов приложил ладонь своей руки к его губам и объяснил, что в этом и заключается суть их спора с Авдеевым, считающего, что путем тестирования можно легко и точно определить уровень подготовки человека. Он с ним согласен только в одном- это легко, быстро и, относительно, объективно. Объективно в том случае, если есть подозрения, касающиеся предвзятости принимающего экзамен, или, наоборот, в его излишней заинтересованности повысить или занизить итоговую оценку. В этом и вся разница. Лично он считает, что излишнее недоверие к преподавателю очень вредно для конечного результата. Лучше направить все силы на «вычисление» недобросовестных учителей и повышение их уровня образованности, и как следствие, преподавания. В заключение Панкратов сказал, что, по его мнению, государство, принявшее за основу тестирование знаний, вместо обстоятельного общения учащегося с преподавателем, не имеет будущего.

Поляков по коммуникатору связался с Николаем Фомичом и поинтересовался, а каким образом происходит прием экзаменов у выпускников школ в России 2013 года. Николай Фомич задумался и ответил, что там уже несколько лет как введен единый госэкзамен в виде тестирования. Свой вопрос Поляков мотивировал ностальгией по юности и отключил связь.