Космическая Одиссея (сборник) - Артур Кларк

Артур Кларк

Космическая Одиссея

Сборник

Arthur C. Clarke

2001: A Space Odyssey

2010: Odyssey Two

2061: Odyssey Three

© Arthur C. Clarke and Polaris Productions, Inc., 1968

© 1982 by Serendib BV

© 1987 by Serendib BV

© Я. Берлин, Н. Галь, И. Почиталин, Д. Старков, перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Одиссея в космосе

Артур Кларк отчетливо помнил день, когда заинтересовался фантастикой: 30 марта 1930 года он прочел один из первых номеров НФ-журнала «Эстаундинг» (Astounding Science Fiction) – и его, что называется, зацепило. Через 16 лет он опубликует в «Эстаундинге» дебютный рассказ «Лазейка», который, правда, восхищения у читателей не вызовет. Но уже второй рассказ, «Спасательный отряд», запомнится многим. Галактическое сообщество шлет к Земле спасателей, чтобы эвакуировать людей перед тем, как Солнце превратится в сверхновую, но… не находит на планете вообще никого: раса, в талантах которой все сомневались, умудрилась в кратчайшие сроки построить грандиозный космический флот – и эвакуировалась к звездам самостоятельно!

Писатель всегда был безграничным оптимистом – и верил в силу науки и разума. Природа наделила уроженца сомерсетской деревушки блестящим умом: к своим 20 годам он успел не только поработать в британских Королевских ВВС над секретным проектом радара, но и выдвинуть идею «мирового радио» на основе космических аппаратов на геостационарных орбитах – то есть коммуникационной сети, на которой сегодня держатся мобильная связь и Интернет. И это за 12 лет до запуска первого спутника!

Любовью к космосу Кларк проникся с детства. Его любимыми писателями были Герберт Уэллс и Олаф Степлдон; от первого он взял веру в светлое научное будущее, от второго – грандиозность воображения. Кларк всю жизнь был атеистом – он свято полагал, что наше выживание зависит не от Бога или богов, а только от нас самих, от нашей преданности прогрессу. Наука была его религией, он исповедовал ее ревностно и где-то наивно. Как писал его друг фантаст Майкл Муркок, «Артур предпочитал думать, что будущее будет таким, каким его видел Уэллс: множество башковитых людей в тогах сидят и обмениваются теоремами».

Поначалу научно-популярные книги Кларка вроде «Межпланетного полета» (1950) и «Исследования космоса» (1951) расходились лучше, чем его фантастика. Всё изменил роман «Конец детства» (1953) – фантазия об эволюции человечества, под надзором Сверхправителей превращающегося в единое сознание, которое в итоге сливается со Сверхразумом. За ним последовали «Земной Свет» (1955), «Город и звезды» (1956), «Лунная пыль» (1961).

К моменту судьбоносной встречи с режиссером Стэнли Кубриком Кларк снискал известность и как популяризатор науки, и как фантаст – один из «большой тройки», в которую входили также Роберт Хайнлайн и Айзек Азимов.

После «Спартака», «Лолиты» и «Доктора Стрейнджлава» Стэнли Кубрик стал всемирной знаменитостью. Около 1964 года он страстно захотел поставить фильм в жанре НФ. Помощник посоветовал ему поговорить с Артуром Кларком. Режиссера идея связываться с «отшельником, каким-то психом, живущим на дереве» (так Кубрик представлял себе Цейлон), поначалу не прельщала. Что до Кларка, он, едва узнав о проекте, дал телеграмму: «ЗАИНТЕРЕСОВАН РАБОТЕ АНФАН ТЕРРИБЛЕМ ТЧК СВЯЖИТЕСЬ МОИМ АГЕНТОМ ТЧК ПОЧЕМУ ОН ДУМАЕТ ЧТО Я ОТШЕЛЬНИК ВПРС».

22 апреля две знаменитости встретились в нью-йоркском ресторане – и убедились в том, что понимают друг друга. В феврале 1965 года газеты написали о том, что Кубрик снимет на студии MGM крупнобюджетный фильм «Странствие по ту сторону звезд» по роману, написанному в соавторстве с Кларком. Рабочее название фильма придумал Кубрик, и Кларку оно не нравилось. Альтернативами были «Туннель к звездам», «Вселенная» и «Планетопад». В шутку Кубрик и Кларк называли проект «Как была завоевана Солнечная система» – по аналогии с культовым вестерном 1962 года «Как был завоеван Запад».

С темами Кларк определился сразу: «Прошлое и будущее человека в космосе. Наше место в иерархии Вселенной, вероятно, невысокое. Реакция человечества на высший разум… НФ-фильмы всегда означают чудовищ и секс, и мы решили поискать для нашего фильма другой жанр». Кубрик добавлял: «Это космическая одиссея, почти как у Гомера». Отсюда и возникло впоследствии название «2001: Космическая Одиссея».

За основу сценария решили взять рассказ Кларка «Часовой», написанный в 1948 году. Поначалу работа шла весело. Соавторы отмели несколько задумок, в том числе об инопланетных машинах, для которых органика – это болезнь, о людях из другой звездной системы – потомках людей, вывезенных с Земли, о том, как «семнадцать инопланетных черных пирамид разъезжают в открытых машинах по Пятой авеню, а на них смотрят ирландские копы». Кларк пишет в дневнике, что потратил день на то, чтобы «научить Стэнли пользоваться логарифмической линейкой; Стэнли в восхищении». В другой раз они сели обсуждать сценарий – и три часа спорили о теории трансфинитных множеств Кантора.

Следующая запись гласит: «Теперь у нас есть всё, кроме сюжета». Кларку снились кошмары: в одном сне он видел себя роботом, которого переделывают, в другом присутствовал на съемках – по-прежнему без сюжета на руках. Кубрик все время придумывал что-то новое: то он решил назвать сходящий с ума компьютер Афиной (потом ЭАЛ стал Сократом), то воображал «роботов, создающих для услаждения героев викторианские декорации», – вот откуда появился роскошный гостиничный номер в финале…

Первую версию романа Кларк передал Кубрику уже 24 декабря 1964 года. Стало ясно, что «Часовой», в котором инопланетный артефакт находят на Луне, – это лишь начало, точнее, середина. Началом должны быть доисторические времена, в которые черный монолит подтолкнул питекантропов на путь эволюции; затем шел «лунный» сегмент; затем – полет «Дискавери» к черному монолиту на орбите Сатурна, безумие ЭАЛа и падение Фрэнка Боумена в бездну звезд.

Всего над сценарием священнодействовали полтора года, в среднем по четыре часа в день шесть дней в неделю. Кубрик был адски работоспособен и требовал того же от Кларка, которому «после каждой сессии со Стэнли требовалось прилечь». Сроки всё это не сокращало – наоборот: фильм планировали выпустить в декабре 1965-го, а в итоге 20 декабря съемки только начались.

Кубрик был славен своим перфекционизмом: ему надо было прочесть всю научно-популярную литературу и посмотреть все фантастические фильмы, до каких он только мог дотянуться, включая, кстати, советскую «Планету бурь» – ее он нашел «ужасной» и насилу досмотрел до конца. После мучительного просмотра «Облика грядущего» (1936) по сценарию Герберта Уэллса Кубрик позвонил Кларку и сказал, что предлагаемые тем фильмы больше смотреть не будет.

Изначально предполагалось, что роман, как и фильм, станет совместным детищем двух умов и выйдет накануне премьеры, но Кубрик так и не выкроил время, чтобы поработать над книгой, и не всё то, что писал Кларк, ему нравилось. Он не стеснялся сообщать об этом автору, который к лету 1966 года пребывал из-за бесконечных правок сценария и романа в депрессии. Кларк явно скромничал, говоря, что 90 процентов фильма – воображение Кубрика, пять процентов – труд мастеров по спецэффектам, а остальное – его вклад. Но, конечно, на съемках Кубрик был царь и бог. Взять, например, цель полета «Дискавери»: в сценарии это окрестности Сатурна, и Кубрик около года честно пытался снять Сатурн, понял, что ничего не выйдет, – и перенес действие на орбиту Юпитера. Юпитер сняли как надо, для чего собрали специальный аппарат Jupiter Machine.

Постепенно проблемы нарастали. Съемки выбились из графика на два года, бюджет вырос с 6 до 10,5 миллионов долларов. Кубрик боролся со сценарием, но не мог понять, какой должна быть концовка. Ему явно не нравилось превращение Боумена в Дитя Звезд. Дошло даже до того, что он предложил поработать над фильмом другим фантастам, включая Муркока и Дж. Г. Балларда, но все отказались по этическим соображениям.

Чем дальше, тем яснее становилось, что режиссер и писатель преследуют разные цели. Кларк хотел показать, как здорово летать в космос, ну а Кубрик снимал «пресловутое хорошее фантастическое кино». Его занимала визуализация, он гордился тем, что диалоги занимают меньше половины ленты. «Кто восхищался бы “Джокондой”, если бы внизу было написано: “Она улыбается, потому что у нее гнилые зубы” или “потому что она скрыла что-то от любовника”? – говорил он в интервью «Плейбою». – Так зритель был бы скован реальностью, и я не хочу, чтобы это произошло с “2001”».

«Проблема крылась в разнице между ними, – вспоминал побывавший на съемочной площадке Муркок. – Артур был популяризатором науки. Объяснения были его сильной стороной. Двусмысленность заставляла его чувствовать себя неловко. Кубрик, с другой стороны, был движим интуицией и предпочитал оставлять трактовку зрителям… В сценах, которые благодаря Артуру обзавелись закадровыми объяснениями, Кубрик хотел рассказать историю почти исключительно образами». Не советуясь с фантастом, режиссер убрал из фильма почти все закадровые объяснения; испарился и 10-минутный черно-белый ролик, в котором ученые, включая советского академика А. И. Опарина и физика Фримена Дайсона, обсуждали, какой может быть инопланетная жизнь.