Похождения видов. Вампироноги, паукохвосты и другие переходные формы в эволюции животных - Андрей Юрьевич Журавлёв

говоря, онихофора рождается ксенузией. Ведь и среди кембрийских ксенузий были виды с антеннами или челюстями. Правда, и того и другого сразу не бывало. Вот только слюнных желез они не имели – какой смысл плеваться в море? А сформировались эти железы, видимо, на основе парных выделительных органов ксенузий, располагавшихся как раз в основании ножек. Появились онихофоры (точнее, ксенузии выбрались на берег) в середине каменноугольного периода (около 300 млн лет назад), когда на суше разрослись влажные леса и образовались кучи прелой листвы, которые они с тех пор и населяют. (Слюнные железы и даже разлетевшиеся во все стороны слюни, как всегда, застыли в янтарях – 20 млн лет назад и позднее.) Выведя своих прямых потомков из моря, настоящие ксенузии тогда же навсегда исчезли.

А если попробовать стать совсем маленькой ксенузией – около миллиметра длиной или и того меньше, чтобы смочь спрятаться под любой дерновинкой? Тогда нужно сократить число когтистых лапок до минимума (скажем, до четырех пар), а хоботок – до втяжного ротового конуса (рис. 22.3). Ротовое и анальное отверстия при этом остаются на противоположных концах измельчавшего тельца. Мышечная система тоже сокращается до предела: вместо мощных кольцевых и продольных мышц, образующих единый кожно-мускульный мешок, как у ксенузий и онихофор, остаются тонкие разрозненные продольные пучочки в несколько волокон каждый. Чтобы питаться, прокалывая и высасывая растительные клетки или какую-либо подвижную мелочь, разместим в ротовой полости пару острых жестких стилетов. (Их можно «сделать» все из тех же коготков.) Правда, исходя из «ксенузийной модели», если у онихофор челюсти – производное второй пары конечностей, то у этих существ, видимо, первой. Получаются тихоходки, или тардиграды (Tardigrada; от лат. tardus – медленный и gradus – шаг), прозванные так за свою медлительность. Генетические исследования выявили, что эти организмы действительно лишились изрядной части важных генов Hox-комплекса, а вмести с ними и буквально целых кусков тела. По сравнению с ксенузиями у них не развиваются средние сегметы туловища.

Как бы лениво тихоходки ни передвигались (1/10 000 км/ч), за 505 млн лет своего существования эти симпатичные, хотя и странноватые на вид создания, освоились и в море, и на суше: от тихоокеанских глубин до гималайских высот, от тропических морей до арктической тундры. Сухопутные предпочитают жить во мху, который для них все равно что для нас высоченный лес.

Тихоходки могут похвастаться не только долгой историей, но и завидным долголетием. В тундре сезон, называемый «теплым», настолько короток, что большую часть жизни лучше провести во сне. Если летние температуры недостаточно высоки, тардиграда может не просыпаться сотню-другую лет и очнуться, когда по-настоящему потеплеет. Первым оживание этих организмов после оттаивания наблюдал натуралист Ладзаро Спалланцани из Университета Реджо-ди-Калабрия в 1776 г. Он-то и придумал название «тардиграды», отметив, что природа наградила их «способностью к настоящему воскрешению после смерти». Чего любопытные и коварные ученые с ними только ни делали: нагревали до +151 ℃, охлаждали почти до 0 К, воздействовали мощными дозами гамма-лучей, ультрафиолетового и рентгеновского облучения. Но тихоходки упорно воскресали даже после фотосъемки в сканирующем электронном микроскопе, что означало бомбардировку электронами в вакууме. Выживали они и в вакууме космическом, будучи выставленными за иллюминатор без скафандра. (Недавно тардиград выловили в открытом космосе: наверное, какой-то экипаж, покидая космическую станцию после смены, забыл закрыть форточку…)

Хотя собственный скафандр у тихоходок есть – это опять же жесткая, почти непроницаемая кутикула. Кутикула древнейшей – среднекембрийской – тихоходки (ее нашли на севере Сибири, впрочем в то время тропической) еще состояла из покровных пластинок, как у ксенузий, хотя само существо уже было очень мелким (0,35 мм) и на тельце помещалось всего три пары ходных ножек. Однако это могла быть не взрослая особь, а личинка. Конечно, на такую мелочь палеонтологическая летопись не разменивается: еще пара древних видов известна из меловых и кайнозойских янтарей. Причем даже те из них, которые жили примерно 30–20 млн лет назад в лесах Гаити, имели челюсти, больше похожие на челюстные крючья онихофор или коготки ксенузий, чем на стилеты современных тардиград. И что самое интересное, у молоди «янтарных» тихоходок было по три пары конечностей, а четвертая отрастала лишь у взрослых.

Некоторые ксенузии тоже лишились почти всех конечностей, но, наоборот, «решили» вырасти до исполинских, по кембрийским меркам, размеров (1–2 м длиной) и воспарить над дном – отправиться в толщу воды. Так получились аномалокаридиды (Anomalocaridida), чье название (от греч. ανωμαλια – несоразмерность и καρκινοζ – рак, т. е. «похожие на огромных раков») говорит само за себя. Впрочем, о раках у аномалокаридид, кроме названия, напоминают только шипастые членистые головные придатки и огромные (до 4 см в диаметре) сложные (фасеточные) глаза на стебельках (рис. 22.1.7, 22.1.9, 22.4). В кембрийских отложениях австралийского острова Кенгуру минерализованные остатки таких фасеточных глаз сохранились настолько хорошо, что можно сосчитать каждый отдельный глазок – омматидий (от греч. οµµατοω – снабжать глазами): их от 3000 до 24 000 в каждом глазу (для сравнения: у рабочих муравьев – около 100, у стрекозы – до 28 000). Наиболее крупные линзы сосредоточены в верхней части глаза (рис. 22.4б). Расположение и размер преломляющих шестигранных линз указывают на то, что эти органы зрения принадлежали активному хищнику, способному видеть даже при тусклом освещении и предпочитавшему нападать на жертву снизу – из темных глубин. Устройством они ни в чем не уступают фасеточным глазам одних из самых совершенных насекомых – мух. (Даже не все глазастые трилобиты могли «похвастаться» столь острым зрением: у них фасеток заметно меньше, и линзы устроены проще.) К моменту появления австралийских гигантов аномалокаридиды прожили уже 15 млн лет (с 520-миллионного года до н. э.). И хотя их единственная пара членистых конечностей очень похожа на ножки раков или других членистоногих (рис. 22.5а), она расположена там, где у настоящих членистоногих ничего подобного нет – перед ротовым отверстием. Но есть у ксенузий. И само это отверстие – совершенно круглое и иногда вытягивается в ротовой конус и даже небольшой хоботок, как у ксенузий. В нем по кругу размещены плоские треугольные зубы с режущим краем (рис. 22.5в). Причем вершины зубов у некоторых «монстров» – сдвоенные и строенные, а в глотке находятся дополнительные ряды зазубренных пластин, опять же как у ксенузий.

Снаружи позади рта могли располагаться несколько пар больших жестких крючьев – это гипертрофированные коготки ксенузий (все, что осталось от передних ножек). Далее вдоль брюшной стороны и по бокам в два этажа сидели широкие плавательные пластины: верхние представляли собой выросты кутикулы, нижние – преобразованные конечности ксенузий. Если у некоторых ксенузий от лапок отходили тонкие, видимо дыхательные, трубчатые выросты, то у аномалокаридид они превратились в еще более тонкие жаберные нити, образовавшие плоские широкие жаберные