Сломленный бог - Гарет Ханрахан

– Карильон. Разуй глаза, – предостерегла Мири. Кари глянула вниз и осознала, что едва не вступила на полянку ядовитых цветов. – Держись тропы. И дай мне на тебя опереться. – Дрожащая шероховатая рука Мири повисла у Кари на изгибе локтя, но чародейка, почитай, совсем ничего не весила. Вся полая, выжженная внутри.

Они переправлялись через изувеченный край. Казалось, духов этих мест особенно оскорбляло присутствие Кари. Ощущение трения и давления, которое предшествовало встрече с Ушарет, было здесь постоянным, словно воздух состоял из наждака, скоблящего исключительно душу. Несколько раз пустые оболочки богов возникали, пытаясь нанести удар. В основном такие манифестации выходили скорее жалкими, чем опасными, богоявления оборачивались ничем, кроме облака пыли, одинокой змеи, говорящей человеческим голосом, или бродячей мусорной кучи, что медленно ползла к ним через долину. От других воплощений путники убегали, а иногда приходилось драться, и тогда заклятия Мири сверкали во мраке сумерек. Все же главным образом на пути попадались лишь пыль, грязь и разбитые камни. Обезбоженная земля, где никто не живет.

На западе гремели бои. В том направлении лежало Праведное Царство Ишмиры. Сражения бушевали за горизонтом, слишком далеко, чтобы затронуть путников напрямую. Однако тот край неба будто объяло пламя, и Кари обнаружила, что если спит, обратившись туда лицом, то непременно видит кошмар, как на нее падает молот. И просыпается с воплями о правосудии Верховного Умура.

На запад они не пошли. Поплелись на юг, через эти вечно переменчивые земли.

Эрефис пропал.

– Такое впечатление, что по нему проползла действительно большая улитка, – прокомментировала Мири, и Кари была бы рада с нею не согласиться, но увы. На краю блестящего слизью ущелья чародейка договорилась с какими-то призраками, обменяв горсть монет за сведения, где найти еду, и новости о постоянно ширящей свой размах войне.

– Хрен ли привидениям делать с наличкой? – пробормотала Кари, выкапывая из грязи на обочине оловянные банки. На этом же месте захоронили и павших, их плоть иссушило слизью, а кости размягчились в кашу – приходилось вытаскивать их, чтобы добраться до банок. Военный обоз, предположила Кари. С одного мертвеца удалось содрать чудесным образом целую куртку.

– Империя Хайта много лет назад разгромила местную богиню смерти, – пояснила Мири. – В обычае же этого народа класть монеты на глаза покойников, чтобы оплатить им переправу в загробную жизнь. Хайитяне заставили богиню принимать только имперскую валюту, но теперь Хайт отступил и на юге их деньги найти тяжело. Поэтому мертвые души неприкаянны и мертвецы разгуливают по земле. – Она сосчитала и убрала оставшиеся монеты. – Вдруг еще где-нибудь понадобится платить за проезд. Короче, они сказали мне, что на юге, в дне пути, живут люди. Двинемся туда.

Кари стерла с банки грязь, ихор и кусочки солдата и попыталась прочесть этикетку.

– Не лучше ли держаться от гребаных здешних людей подальше? Ведь все, кого мы встретим, наверняка захотят нас убить?

Перед тем как ответить, Мири вколола себе очередной флакон лекарства.

– Наличие в тех краях живых душ подразумевает пригодные для жизни условия. На Божьей войне так бывает не везде.

На пятый день ада они подошли к призраку города Гиссы. Даже Кари знала, что Гисса была разрушена не менее десяти лет назад. Гисса, знаменитая монетными дворами и алыми крышами. Красностенная Гисса, со многими храмами и глубокими колодцами. Гисса должна была находиться значительно дальше к югу.

Они спрятались в канаве и смотрели, как мимо движется целый город.

Люди, тысячи людей, волокли мешки щебня и кирпича, согнув обвешанные алой черепицей плечи. Кожа у всех красна от кирпичной пыли. Люди шли, выстроившись в колонны, что копировали расположение сгинувших улиц, – и им сопутствовало нечто свыше, невидимая сила разравнивала перед шествием землю, отпечатывая на почве карту ползущего города. Кто-то нес дорожные знаки на манер армейских знамен, другие торжественно перлись по грязи, облаченные в расшитые наряды чиновников, советников и судей. Дух карнавала пропитывал эту процессию, смесь дикого запустения с гражданской гордостью. Все лица, от заморенных голодом детей до седобородых старцев, были подернуты божественным экстазом. Они жили в Гиссе, а Гисса – рай на земле.

Кари вновь почувствовала, как ее перетирает наждачка, и уткнулась в грязь – мимо ехала чудовищная культовая повозка. Огромный пирамидальный храм, обитель бога горожан, водруженный на полозья из тикового дерева, тянула толпа восторженных почитателей. На вершине пирамиды стоял прекрасный, сияющий юноша – избранный богом города Гиссы.

– Скажешь, когда проедут, – прошептала Кари, но не успела Мири ответить, как святой воздел левую руку. Грянули трубы, землю тряхнуло – и вокруг воздвиглись дома. Теперь канаву со всех сторон окружали воспоминания о погибшем городе – и бредущие враскачку изгнанники с божественным светом в очах.

Шепотом посовещавшись в канаве, путники решили, что на закате Кари выберется наружу и разузнает, как далеко они от края этого мобильного города. Слабость не позволит Мири быстро передвигаться, поэтому чародейка останется в укрытии и начертит защитные руны, чтобы ее точно не обнаружили.

– Если не сможешь найти короткий путь, возвращайся обратно, – сказала Мири.

– Может, мы их пересидим, – предположила Кари. – Будем прятаться, пока город не уйдет дальше.

– Насколько мне известно, они могут осесть на несколько месяцев. Ума не приложу, с чего они окопались именно тут.

– Ладно. Я пойду. Дай только мне денег.

– Прошвырнешься по магазинам?

Кари пожала плечами:

– Это город. Должен быть и базар. Во всяком случае, без открывалки нам жопа.

– Это не город. Призрак былого города, хранимый обрывками бога его бывших граждан.

– Людям все равно надо ходить за покупками. Гони монету.

– Нет.

– Ладно, сворую.

Мири чертыхнулась и выдала кошелек, что Кари восприняла как обвинительный вердикт своим талантам карманницы.

– Без вещей обернешься быстрее. – Чертова книжка так и висела у Кари на спине, вместе с эфирографом притороченная линем с «Тимнеаса» к плечам. Грубая пенька впивалась в кожу, и вес ценного скарба сильно замедлял ход. В то же время на ум моментально пришла картина, как Мири, умыкнув книгу, крадется из этого города галлюцинаций, как прежде убежала из Гвердона.

– Твоя правда. – Кари развязала узел, стряхнула вьюк. Потом резко наклонилась, сгребла пригоршню склянок с препаратами Мири и сунула их в карман для страховки. Мири смурно ощерилась, но на протесты уже не было сил. – Увидимся через пару часов.

В сумерках город оказался еще чуднее. Столбы из наваленных друг на друга камней отмечали углы улиц, кое-где ими были выложены невысокие стены. Кари не могла сказать, таскали ли горожане все эти камни с собой или валуны ковыляли сами, участвуя в процессии. А может, камни просто лежали здесь, только сейчас их включили в планировку, упорядочив хаос по своему образцу. Верхушки многих столбов венчали кости – на ум приходили жертвенные алтари, и это обеспечивало бездну, сука, хорошего настроения. От этого места