Симбиоз - Роксана Форрадаре

- Почему? – резко спросил Люк.

- Она погибла от руки Эрика. Мы с Себастьяном видели. Мне очень жаль.

Я вновь опустилась на траву, очень медленно и осторожно. Казалось, какой-нибудь случайный небрежный жест способен вмиг лишить меня сознания, так нестройно и ненадежно ощущалось все вокруг. Голос Люка и всхлипы Гвинет слились в единый неприятный звук, от которого было не спрятаться. Беспощадно шпарило солнце, и мне вдруг до смерти захотелось окунуться в ледниковую воду, которую мы ежедневно видели на побережье Гренландии, чтобы в ней смыть с себя кровь и пот. Холодная чешуйчатая ладонь накрыла мой лоб – никогда еще прикосновение Аббадона не было столь приятным, – и сразу пришел покой. Мне ничего не снилось. Я не почувствовала, как меня перенесли в дом, и я не знала, сколько времени прошло с того страшного момента, как Бенедикт объявил Николь мертвой.

- … не должны были принимать такое ответственное решение, не посоветовавшись с нами!

Очнувшись ото сна, я сразу побрела на голоса, в гостиную. Они будто бы только недавно переместились с улицы в дом, однако, как выяснилось, все уже успели переодеться и привести себя в порядок.

- Джованни Махоун?! – захлебывался Себастьян, больше не седой, но явно нуждающийся в отдыхе. – Махоун?! Да он и пальца с ее руки не стоил! Пусть он хоть сто раз сдох бы, Николь…

- Она отдала жизнь не за него, - сурово одернул его Бенедикт. – Она спасла Андреа и Франциско.

- Потому что они вновь посчитали себя самыми умными и наплевали на все договоренности, - хмуро бросил Дакота. – Мы готовились застать Питера врасплох, а теперь лишились и ценного бойца, и фактора внезапности.

- Если подумать, мы застали его врасплох, - возразил Франциско. – Он потерял половину приближенных! Гектор Сильва, Магдалена Маршалл, Эйса Боровски – все они мертвы.

- Вы достали Магдалену? – поразилась Гвинет. – Ту самую, которая якобы сделала Питера симбионтом?

- Я справился с ней, - с плохо скрываемой гордостью кивнул Дакота.

- Надеюсь, Эрик еще долго будет горевать по своей мамочке, - прошипел Себастьян. – Уж я бы ему…

- И все равно план состоял в другом, - оборвал его Дакота и смерил Франциско суровым взглядом. - Ты должен был сперва сообщить нам, что Питер взял Махоуна в плен.

- Франциско не виноват, - тихо произнесла я. – Он просил меня не вмешиваться. Это я решила помочь Джованни. Подумала, что все получится, если…

Голос мой оборвался, как только на меня посмотрел Люк. Он долго и тяжело молчал, не вмешиваясь в споры, и казался равнодушным, однако, стоило нам встретиться глазами, как я ощутила всю величину его горя и отступила, не выдержав обрушившегося на меня чувства вины.

- Оно и понятно, - язвительно пробурчала Гвинет. – Наш Франциско никогда не совершил бы подобную глупость.

- Зато Андреа хотя бы нельзя обвинить в трусости, - накинулся на нее Себастьян. – В отличие от некоторых. Ты-то не захотела драться со своими дружками, да, Гвинет?

- Ты спятил! – вскочила она. – Не я передала им камень, не я, старый ты маразматик!

Мне были глубоко безразличны их споры. Я смотрела только на Люка, и он тоже очень пристально смотрел на меня. Мне хотелось, чтобы он узнал, как высоко я ценила Николь и как много была готова отдать, чтобы вернуть время вспять. Если бы только это было возможно. Я продолжала смотреть на него умоляющим взглядом, потому что забыла все слова, да и нужных, казалось, попросту не существовало в природе. И вот он отвернулся, еле заметно опустив и приподняв подбородок. Это был кивок, скупой, но утвердительный.

- Довольно, - между Себастьяном и Гвинет, по обыкновению, встал Бенедикт. – Я уже сказал, что разобрался с человеком, который украл «слезу Преисподней». У него были свои причины поступить так, и он очень раскаивается. Эта тема закрыта. Вчера мы потеряли близкого друга, но нанесли серьезный удар Питеру и спасли ценного фигуранта войны – Джованни Махоуна. Каждый все равно останется при своем мнении, однако я считаю, Франциско и Андреа сделали правильный выбор. К сожалению, сейчас мы не можем выделить себе время на скорбь. Обеим сторонам придется форсировать события, и мы должны быть готовы в любой момент. Уважаемый директор, я знаю, вы слышите, спускайтесь к нам.

Несколько секунд на лестнице было тихо, но вскоре ступени протяжно заскрипели. Джованни поравнялся со мной и с вызовом оглядел присутствующих.

- Хорошо отдохнули? – учтиво поинтересовался Бенедикт.

- Приемлемо.

Я заметила, что Себастьян едва сдерживается, чтобы не обрушиться на высокомерного гостя. Чтобы чем-то занять себя, он судорожно закурил сигарету, хотя раньше не позволял себе делать это в доме. Николь, не переносившая запах дыма, запрещала ему, и он всегда слушался ее.

- Вы, верно, хотите поблагодарить Андреа за то, что она спасла вам жизнь? – задал очередной неудобный вопрос Бенедикт.

Я повернулась к Джованни лицом, ничего хорошего от него не ожидая. Он глянул исподлобья.

- Спасибо.

Сейчас я ненавидела его сильнее, чем когда-либо. Себастьян был абсолютно прав: Николь не должна была умирать за этого ядовитого, упертого, недоброго человека. И я не стала отвечать ему.

- Вот и славно, - миролюбиво кивнул Бенедикт. – Теперь обсудим дело. Андреа, ты плохо выглядишь, отдохни еще немного. Себастьян, Франциско – вас тоже касается. Дакота, свяжись, пожалуйста, с капитаном Кокош и назначь ему встречу на завтра.

Джованни был готов сотрудничать. Он, наверное, впервые оказался так близко к смерти, впервые заглянул ей в глаза, и теперь вынужден был признать, что ему необходима чужая помощь. Я видела это, однако не могла выжать из себя ни капли радости. Его прозрение слишком дорого обошлось нам всем.

После принятия ванны мне нужно было переодеться во что-то чистое, избавленное от кровавых разводов и порванных рукавов, и в доме не нашлось ничего более подходящего, чем розовый костюм Николь. Я просидела над ним полчаса, но так и не заплакала. Слезы не шли, как бы мне ни хотелось избавиться с их помощью от тоски.

- Я подвела ее. Подвела вас всех.

- Потери – неотъемлемая часть жизни, Андреа, - глубоким вечером мы с Бенедиктом столкнулись во дворе. – К ним нужно научиться относиться философски. Теперь Николь ждет