Черное копье - Ник Перумов

Три дня Отон бросал на хоббита какие-то странные взгляды, а на четвёртый позвал его к себе и спросил напрямую – не чувствует ли тот чего-то необычного? Дело в том, что его, Отона, тянет не на юг, куда по логике вещей должен отходить отряд, а на восток, в глухие и дикие места, невысокие, сильно сглаженные временем горы, покрытые густым лесом, молодым и ещё не прореженным рубками.

– Что-то там есть, клянусь тебе, – стискивая кулаки, говорил Отон хоббиту. – Постарайся, половинчик, ты уже дважды – нет, трижды! – спасал мне жизнь. Что может тянуть меня туда?

– Если тянет, и сильно, – тихо ответил Фолко, – этому не нужно сопротивляться. Талисман больше надевать нельзя, но посмотреть, что там, куда тебя тянет, необходимо. Без этого мы ничего не поймём. А в крайнем случае… я помогу тебе.

Это смелое заявление само собой сорвалось с языка хоббита, однако, произнося его, он вдруг преисполнился странной уверенности, возникшей невесть откуда, что и впрямь сможет помочь.

Наутро они повернули на восток.

Глава 2

Небесный огонь

Напрягая все свои силы, хоббит тянулся вперёд незримыми пальцами дивно обострившихся чувств. Что взволновало Отона, что заставило его повернуть отряд и брести куда-то в неизвестность без дорог, без ясной цели? Никогда опытный предводитель не вёл своих воинов вслепую; а теперь случилось именно так, и дружина, чувствуя ослабевшую волю командира, не шла, а тащилась. Отон никому ничего не объяснял, кроме Фолко, и все терялись в догадках.

Смутные ощущения появились у хоббита три дня спустя – что-то давно знакомое, но глубоко погребённое под слоем позднейших воспоминаний, ожило в памяти. Он уже сталкивался с чем-то подобным – и приятного тогда испытал мало. Но всплывшие на поверхность блики не были во всём тождественны этим, новым; сейчас к чувству застарелой угрозы и дремлющей ненависти прибавилось новое – наполненность этих призраков прошлого какой-то странной силой, словно тени плясали над зарытым в землю драгоценным кладом. Ночь хоббит промучился в тщетных попытках разобраться, что к чему; но это удалось ему лишь на следующий день.

Направление отряду задавали они с Отоном; капитан долго и с пристрастием расспрашивал Фолко о том, что тот ощущает, и вконец измучил его. Появилось и окрепло испытанное как-то около синего цветка чутьё на направление, и, хотя Фолко не мог пока сказать, к чему они приближаются, угадать, куда нужно двигаться, чтобы приближаться, а не удаляться, он мог.

– Идём к какому-то источнику Силы, – поделился Фолко с друзьями. – Как Отон мог это учуять? Мне сейчас тоже не по себе – но он-то ощутил это куда раньше!

– Может, Талисман действует? – предположил Торин.

– Больше нечему, – мрачно заметил хоббит. – А вот мне всё больше и больше это начинает напоминать самое начало нашего пути, Торин, и чёрную яму в Арноре, по дороге к Аннуминасу! Ту самую, у которой Олмер опередил нас на несколько часов.

– Не может быть! – медленно выговорил гном, глаза его расширились. – Ты уверен? Не ошибаешься? Неужто на сей раз мы его опередим?!

– Добро бы, если так, – пожал плечами Фолко. – Но эти эльфийские чувства… В них никогда нельзя быть уверенным. Пока что мы бредём, сбиваясь и путаясь, к некоему странному месту. Средоточие древней злобы, я бы так сказал… А может, и нет, не знаю…

На следующий день Отон, хмурый, осунувшийся, приказал отряду не сниматься с лагеря, пока он, Отон, не вернётся из разведки.

– Ты пойдёшь со мной. – Палец предводителя указывал на хоббита.

Их кони неторопливо шли бок о бок, осторожно пробираясь через густой подлесок, временами они переглядывались и молча кивали друг другу – направление было верным, они не уклонились в сторону. Беспокойство хоббита росло с каждой минутой – впереди было что-то непонятное. Арнорские воспоминания поблекли, отступили перед напором неведомого раньше чувства, которому он не мог найти определения: разбитое – и сохранившее остатки былой мощи; нелюдское – и человеческое; все было так причудливо смешано, что у Фолко начинала кружиться голова, когда он пытался отдаться потоку своих чувств и разобраться в происходящем – сознание не выдерживало… И когда вдруг стало особенно муторно, Отон с невольно вырвавшимся хриплым стоном внезапно натянул поводья. Конь Фолко тоже резко встал, и хоббит пришёл в себя.

Они стояли на краю ямы, глубокой и округлой. Трава покрыла когда-то крутые склоны, ныне оползшие и оплывшие. На дне не росло ничего, кроме сорного болиголова, но и тот выглядел каким-то хилым, не достигая и трети высоты своих собратьев, стеной стоящих по краям поляны.

«Знакомо – и не знакомо, – подумал хоббит, отрешённо глядя вниз. – Там было пусто, а здесь ещё нет».

Перед глазами мельтешили голубоватые лепестки, зрение дивно обострилось – и там, на дне, он различал скрытые корнями травы и землёй смутные чёрные провалы, замкнутые клубки тьмы; и эта тьма имела своё сердце. Хоббит зажмурился – чёрный, иссиня-чёрный комочек где-то под поверхностью земли, сумевший-таки затянуть страшную рану, – тут не было скалы, до которой мог выжечь всё Небесный Огонь. Этот комочек… он казался бездонным колодцем, ведущим куда-то в неведомое, откуда тянуло могильным холодом.

Фолко скосил глаза на Отона – и поразился происшедшей в том перемене. Как никогда, лицо капитана казалось лицом мертвеца – позеленевшее, безжизненное, заострившийся нос, желтоватая кожа туго обтягивала кости черепа. «Словно Талисман надел», – пронеслась мгновенная мысль. Глаза Отона заставили испуганно отшатнуться случайно заглянувшего в них хоббита – зрачки исчезли, тёмно-багровый огонь наполнял их, они горели, словно у дикого зверя; и когда Отон заговорил, голос его был подобен карканью ворона:

– Так вот что ты искал, Вождь… Раньше находил ты, а теперь я… И я возьму это!

– Что?! Что ты возьмёшь? – закричал Фолко, забывая обо всём.

– Там, на дне, – с жуткой усмешкой ответил Отон, – Сила! Я возьму её, возьму то, в чём она содержится. Ты поможешь мне и будешь вознаграждён. Помоги мне найти её! Я чую, где она, но не очень определённо. Где-то под землёй, вот в этом круге…

– Нет, Отон! – Невесть откуда взявшийся металл зазвучал в голосе хоббита. – Мы не выполнили один приказ Вождя – неужели нарушим и другой, важнейший из важных? Он ведь отдал его, расставаясь с тобой, он ведь сказал, что нужно делать, когда найдёшь такое место!

Отон вновь усмехнулся жуткой, мертвенной усмешкой.

– Когда я возьму то, что там есть – не знаю пока, что это, – мне будет некого бояться, запомни это, половинчик! Я не забуду тебя, если ты сейчас поможешь мне! Я спущусь вниз.

– Нет! – с отчаянием крикнул Фолко. – Не бери этого! Ни ты, ни я не знаем, что там, хотя… Вспомни, ты ведь не хотел надевать Талисман! А ведь эта штука посильнее его! Он и так впечатался в тебя – потому-то ты и ощутил близость этого места! Это гибель, я чувствую – там мрак и холод могилы! Талисман – тоже гибель, только медленная… И это тоже! Не ходи туда!