Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

В то самое лето, когда Дамблдор вернулся домой в Годрикову Лощину, став сиротой и главой семьи, Батильда Бэгшот согласилась взять к себе в дом своего внучатого племянника Геллерта Гринделвальда.

Имя Гринделвальда сегодня общеизвестно, и это вполне заслуженная известность: в списке Самых Опасных Темных Волшебников Всех Времен он промахнулся мимо первой строчки исключительно благодаря тому, что поколением позже появился Сами — Знаете-Кто и украл у него корону. Однако, поскольку Гринделвальд никогда не распространял свою кампанию террора на Британию, детали его восхождения к власти не приобрели здесь широкой известности.

Проходя обучение в Дурмштранге, в школе, уже тогда известной своим достойным сожаления тяготением к Темным Искусствам, Гринделвальд показал себя таким же не по годам выдающимся, как Дамблдор. Однако, вместо того, чтобы пустить свои таланты на получение призов и наград, Геллерт Гринделвальд посвятил себя иным целям. Когда ему было шестнадцать, даже в Дурмштранге поняли, что они больше не могут смотреть сквозь пальцы на извращенные эксперименты Геллерта Гринделвальда, и он был исключен.

До настоящего времени все, что было известно о последовавших за этим действиях Гринделвальда — это то, что он «несколько месяцев был за границей». Теперь мы знаем, что Гринделвальд принял решение навестить свою двоюродную бабку в Годриковой Лощине и что там, сколь бы шокирующим это ни показалось многим, он завел близкую дружбу с никем иным, как Альбусом Дамблдором.

— Мне он казался очаровательным мальчуганом, — бормочет Батильда, — кем бы он ни стал позже. Естественно, я познакомила его с несчастным Альбусом, которому так недоставало компании ребят его возраста. Мальчики прикипели друг к другу с первого взгляда.

Что верно, то верно. Батильда показала мне хранившееся у нее письмо, которое Альбус Дамблдор прислал Геллерту Гринделвальду однажды поздно ночью.

— Да, даже после того, как они проводили весь день в обсуждениях — оба столь блестящие молодые люди, они были дружны, как котел с огнем — я иногда слышала, как сова стучится в окно спальни Геллерта, принося письмо от Альбуса! Ему в голову пришла идея, и он должен был поделиться с Геллертом немедленно!

И что это были за идеи! Сколь бы невероятно шокирующими ни нашли их фанаты Альбуса Дамблдора, вот они, мысли их семнадцатилетнего героя, поведанные им своему новому лучшему другу (копию оригинального письма можно увидеть на странице 463):

Геллерт,

Твой аргумент о том, что волшебники должны доминировать над муглями ДЛЯ ИХ ЖЕ БЛАГА — это, я думаю, ключевой момент. Да, нам была дана сила, и да, эта сила дает нам право на власть, но она также дает нам ответственность за тех, над кем мы властны. Мы должны подчеркнуть этот момент, это будет фундамент, на котором мы будем строить. Там, где нам будут возражать, а это наверняка случится — это должно лечь в основу наших контраргументов. Мы берем управление ВО ИМЯ БОЛЬШЕГО БЛАГА. И из этого следует, что там, где мы встретим сопротивление, мы должны применить лишь ту силу, какая необходима, не более того. (Это была твоя ошибка в Дурмштранге! Но я не жалуюсь, потому что если бы тебя не исключили, мы бы никогда не познакомились.)

Альбус

Как бы ни были потрясены и возмущены многочисленные поклонники Альбуса Дамблдора, это письмо содержит доказательство того, что он когда–то мечтал снять статут секретности и установить власть волшебников над муглями. Какой удар для тех, кто представляет Дамблдора величайшим защитником муглерожденных! Какими пустыми кажутся теперь его речи в защиту прав муглей в свете этого нового убийственного свидетельства! Каким презренным предстает перед нами Альбус Дамблдор, занятый планированием своего восхождения к власти, когда он должен был оплакивать свою мать и заботиться о своей сестре!

Несомненно, те, кто стремится удержать Дамблдора на его шатком пьедестале, будут блеять, что он, в конечном итоге, не привел этот план в действие, что он наверняка поменял точку зрения, что здравый смысл в нем возобладал. Однако правда представляется еще более шокирующей.

Едва минуло два месяца с начала их новой большой дружбы, как Дамблдор и Гринделвальд расстались, чтобы никогда больше не увидеться вплоть до их легендарной дуэли (подробности вы найдете в главе 22). Что вызвало этот внезапный разрыв? Может быть, Дамблдор пришел в себя? Может быть, он сообщил Гринделвальду, что он более не желает участвовать в осуществлении этого плана? Увы, нет.

— Думаю, это произошло из–за смерти бедной маленькой Арианы, — говорит Батильда. — Это стало ужасающим шоком. Геллерт был у них дома, когда это случилось, и он вернулся ко мне весь дрожа от возбуждения и сказал, что хочет на следующий день уйти домой. Очень был взволнован, знаешь ли. Поэтому я договорилась насчет Портключа, и это был последний раз, когда я его видела. Альбус же был просто вне себя от смерти Арианы. Для обоих братьев это было так ужасно. Они потеряли всех близких, кроме друг друга. Неудивительно, что они стали немного агрессивными. Аберфорт обвинил Альбуса, знаешь ли, как многие бы сделали в таких ужасных обстоятельствах. Но Аберфорт всегда говорил немного по–сумасшедшему, бедный мальчик. Хотя, конечно, ломать нос Альбусу на похоронах было неприличным поступком. Кендре бы очень не понравилось видеть, как ее сыновья так дерутся над телом ее дочери. Какая жалость, что Геллерт не смог остаться на время похорон… он мог бы по меньшей мере утешить Альбуса…

Это ужасная драка над гробом, известная лишь тем немногим, кто был на похоронах Арианы Дамблдор, поднимает ряд вопросов. По какой именно причине Аберфорт Дамблдор обвинил своего брата в смерти сестры? Был ли это, как делает вид старая «Батти», просто взрыв горя? Или для его ярости могли быть более конкретные причины? Гринделвальд, исключенный из Дурмштранга за нападения на других студентов, едва не повлекшие за собой их смерть, покинул страну через считанные часы после кончины девушки, и Альбус (от стыда или, возможно, от страха?) никогда с ним больше не встречался, пока его к этому не принудили мольбы всего волшебного мира.

Ни Дамблдор, ни Гринделвальд, похоже, никогда в своей дальнейшей жизни не упоминали об этой краткой дружбе детства. Однако не вызывает сомнений то, что Дамблдор задерживал свою атаку на Геллерта Гринделвальда примерно пять лет — пять лет беспорядка, смертей и исчезновений. Были ли причиной такой нерешительности Дамблдора остатки приязни к этому человеку, или же это был страх того, что их близкая дружба будет раскрыта? Возможно ли, что Дамблдор лишь с огромной неохотой направился захватывать человека, знакомству с которым он когда–то был так рад?