Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

Он поднял волшебную палочку повыше. Никто на него не набрасывался, вспышки зеленого света не вылетали из–за деревьев. В таком случае, почему она привела его в это место?

Что–то блеснуло в свете волшебной палочки, и Гарри развернулся на месте, но все, что он обнаружил — это маленькое замерзшее озерцо; его потрескавшаяся черная поверхность сверкнула, когда Гарри поднял палочку еще выше, чтобы его осмотреть.

Он осторожно подошел и глянул вниз. На льду отобразилась его искаженная тень и луч света от палочки, но в глубине под толстой, туманистой серой коркой сверкнуло что–то еще. Большой серебряный крест…

Его сердце подпрыгнуло до самой глотки; он бухнулся на колени на краю озерца и повернул волшебную палочку таким образом, чтобы направить как можно больше света на самое дно. Отблеск глубокого красного света… это был меч с рубинами, сверкающими на рукоятке… меч Гриффиндора лежал на дне лесного озерца.

Едва дыша, Гарри смотрел на него. Как такое могло быть? Как такое могло получиться, что он лежал в лесном озерце, так близко от места, где был их бивак? Может быть, какая–то неизвестная им магия притянула Гермиону к этому месту? А оленуха, которая, насколько он мог судить, была Патронусом — что–то типа стража озерца? Или же меч был помещен в озерцо после того, как они сюда прибыли, именно потому, что они были здесь? В таком случае — где был тот человек, который хотел передать его Гарри? Вновь он направил свет волшебной палочки на окружающие деревья и кусты в поисках человеческого силуэта или блеснувших глаз, но и на этот раз никого не увидел. Тем не менее, гаррино радостное возбуждение было чуть разбавлено страхом, когда он снова вернул свое внимание мечу, покоящемуся на дне замерзшего озерца.

Он указал палочкой на серебристый контур и прошептал: «Accio меч».

Меч не пошевелился. Да Гарри и не ожидал иного. Если бы все было так просто, меч просто лежал бы на земле, — подходи и бери, — а не покоился в глубине замерзшего озерца. Гарри направился вдоль края ледяного круга, лихорадочно вспоминая о предыдущем разе, когда меч явился к нему. Он был тогда в смертельной опасности и позвал на помощь.

— Помоги, — прошептал он, но меч остался равнодушно и неподвижно лежать на дне озерца.

Что же, спросил себя Гарри (снова идя вокруг озерца), говорил ему Дамблдор в последний раз, когда он доставал меч? Только истинный гриффиндор смог бы вытащить его из шляпы. А какие качества свойственны гриффиндорам? Тихий голос внутри Гарри ответил ему: смелость, хладнокровие, благородство отличают гриффиндоров.

Гарри остановился и испустил глубокий вздох, выпустив изо рта струю пара в морозный воздух. Он знал, что должен был сделать. Если бы он был до конца честен перед самим собой, он бы подумал, что мог бы догадаться в тот самый момент, когда только заметил меч подо льдом.

Он снова глянул на окружающие деревья, хотя и был теперь убежден, что никто не собирается на него нападать. У них были все шансы, пока он шел в одиночестве через лес, у них было множество возможностей, пока он осматривал озерцо. Единственной причиной, по которой он задержался, было то, что ближайшая перспектива была исключительно неприятной.

Дрожащими пальцами Гарри начал снимать многочисленные слои своей одежды. Где тут было задействовано «благородство», печально думал он, не совсем понятно; разве что ему будет зачтено как благородный поступок то, что он не попросил Гермиону сделать это вместо него.

Пока Гарри раздевался, где–то заухала сова, и он ощутил укол печали, подумав о Хедвиг. Теперь он весь дрожал, его зубы выбивали чечетку, но несмотря на это, он продолжал стягивать все с себя, пока не остался в одном белье, стоя на снегу босыми ногами. Он поместил поверх своей одежды сумочку, в которой лежали его палочка, письмо матери, осколок зеркала Сириуса и старый снитч, после чего навел гермионину волшебную палочку на лед.

— Diffindo.

Лед треснул со звуком, прогремевшим в тишине, словно выстрел. Поверхность озерца раскололась, и куски темного льда застучали по взволновавшейся воде. Насколько Гарри мог судить, здесь было неглубоко, но чтобы достать меч, ему придется погрузиться полностью.

От дальнейших размышлений над задачей она явно не стала бы легче, а вода — теплее. Он подошел к краю озерца и положил волшебную палочку Гермионы на землю, по–прежнему зажженную. Затем, стараясь не представлять себе, насколько холоднее ему будет в ближайшее время и насколько сильнее он будет дрожать, он прыгнул.

Каждая пора его кожи протестующее закричала; даже воздух в легких, казалось, замерз, когда он погрузился по плечи в ледяную воду. Гарри едва мог дышать; трясясь так сильно, что вода выплескивалась через край озерца, он нащупал меч онемевшей ногой. Он хотел нырять не более раза.

Гарри откладывал момент полного погружения, секунда за секундой, трясясь и глотая воздух, пока не сказал себе, что это нужно сделать. Собрав всю свою храбрость, Гарри нырнул.

Холод был пыткой: его обожгло, как огнем. Казалось, заледенел даже мозг, когда Гарри рванулся сквозь толщу черной воды ко дну и вытянул руки, пытаясь нащупать меч. Его пальцы сомкнулись вокруг рукояти, и он потянул ее вверх.

В этот момент что–то плотно прижалось к его шее. Он подумал о водорослях, хотя ничто не касалось его, когда он нырял, и поднял свободную руку, чтобы освободиться. Это были не водоросли: цепочка Хоркрукса натянулась и медленно пережимала ему трахею.

Гарри дико толкнулся ногами, пытаясь выбросить себя на поверхность, но лишь продвинулся в каменистую часть озерца. Молотя по воде рукой и ногами, задыхаясь, он цеплялся за удушающую цепочку, не в силах ослабить ее замерзшими пальцами, и маленькие огоньки вспыхивали в его голове, и он должен был неминуемо утонуть, ничего другого не оставалось, он ничего больше не мог поделать, и руки, сомкнувшиеся у него на груди, несомненно принадлежали самой Смерти…

Кашляя и отплевываясь, мокрый, ощущая более жуткий холод, чем когда–либо в жизни, Гарри очнулся. Он лежал на снегу лицом вниз. Где–то поблизости кашлял, тяжело дышал и ходил пошатываясь еще один человек. Гермиона снова пришла на помощь, как она пришла тогда, когда напала змея… но в то же время этот человек звучал не как она, и этот глубокий кашель, и тяжесть его шагов…

У Гарри не было сил, чтобы поднять голову и рассмотреть личность своего спасителя. Все, что он мог — это поднести трясущуюся руку к горлу и нащупать то место, где в кожу глубоко впился медальон. Его не было: кто–то разорвал цепочку и освободил Гарри. Затем прямо над его головой раздался задыхающийся голос.