Черная мантия. Анатомия российского суда - Борис Миронов

Вслед за Найденовым к микрофону вышла его адвокат Наталья Котеночкина, тоненькая, с короткой стрижкой темных волос: «Если верить Дорожкину, Крыченко и Чубайсу, а также пулевым повреждениям на автомобиле БМВ, то получается, что сотрудники ЧОП врут про то, что они выходили из автомашины «Мицубиси Ланцер», шли в сторону взрыва и только потом были обстреляны. Так как ни один нормальный человек, понятно, под пули даже из машины с заглохшим мотором не вылезет. Если верить сотрудникам ЧОП про то, что стрельба началась только после того, как они обнаружили нападавших в лесном массиве, тогда врут Дорожкин, Чубайс и Крыченко, а пулевые повреждения автомобиль БМВ мог получить где угодно, только не на Митькинском шоссе, так как ко времени остановки автомашины «Мицубиси Ланцер», и выхода из него охранников, автомобиль БМВ с вип-персоной или без нее был уже далеко от Митькинского шоссе».

Из логического повествования адвоката Котеночкиной складывалась четкая мозаика событий, обретающая очертания строго документальной картины имитации покушения на Чубайса. Это очень не нравилось обвинителям. Юная прокурорша даже сняла очки, быстро запотевавшие от испарины, и метала острые гневные взгляды на соперницу у микрофона, которая невозмутимо разъясняла присяжным: «Из показаний водителя «девятки» Вербицкого нам известно, что во время взрыва автомобиль БМВ совершал обгон его машины. То есть, фактически, отечественный шедевр АвтоВАЗа заслонил собой импортное бронированное чудо техники в самый опасный момент, при этом, не получив ни одного осколочного, ни одного пулевого повреждения, поимев только деформацию корпуса от взрывной волны и разбитые стекла».

Обрисовав противоречия в показаниях потерпевших, адвокат перешла к анализу документов: «Вы своими глазами видели на фотографиях место взрыва. В протоколе оно описано так: «На обочине имеется воронка 1 м 35 см от полотна дороги. Воронка представляет собой яму вытянутой формы вдоль полотна дороги. Размер воронки 60 см до уровня дорожного полотна. На дне воронки находятся сломанные сучья деревьев, комки льда и смерзшегося снега. Поверхность воронки имеет следы окопчения». При этом деревья над воронкой, как вы помните, не имеют повреждений. Неопровержимые фотодоказательства находятся в противоречиях с показаниями потерпевших сотрудников ЧОП, что глубина воронки более полутора метров, диаметр — метров шесть.

Мне кажется странным, что железячки, которые, по утверждению потерпевших, повредили их машины, не были замечены ни братьями Вербицкими, ни водителем, ни пассажиром Газели, ни водителем, ни пассажиркой Ниссана, ни водителем лесовоза, ни сотрудником ГАИ Ивановым, ни специалистом Мосэнерго. От этих предметов нет повреждений ни у автомашины Вербицкого, ни у автомашины Ниссан, ни у автомашины Газель, ни у стеклопакетов, которые эта Газель перевозила. В лесу ни на снегу, ни в стволах деревьев ничего подобного также не найдено. Таким образом, кроме сотрудников правоохранительных органов, которые приобщили к материалам дела весь этот вещественно-доказательный металлолом, этих предметов на дорожном покрытии Митькинского шоссе 17 марта 2005 года никто не видел».

Сомнения, похоже, затронули даже пару прокуроров-обвинителей, они сидели тихо-тихо, не пытаясь даже делать страшные и умоляющие глаза судье.

А Наталья Котеночкина сеяла в умах новые сомнения: «Внешние повреждения БМВ нам известны из экспертиз. Более никаких документов, кроме оглашенной справки из страховой компании с сомнительным названием, о том, что ущерб возмещен полностью на страшную сумму шесть миллионов сто двадцать семь тысяч двести семьдесят четыре рубля 44 копейки, нам о повреждениях автомобиля БМВ, о его регистрационных данных, о замененных деталях, количестве нормо-часов, потраченных на его ремонт, если таковой вообще производился, ничего не известно. Ни вы, уважаемые присяжные заседатели, ни мы, я имею в виду сторону защиты, включая адвокатов и наших подзащитных, этот автомобиль никогда не видели». 

Атакует защита (Заседание шестьдесят второе)

Да простят меня читатели, что я нарушаю ставшую привычной для них форму подачи материалов, и предлагаю выступления защиты в прениях без показа атмосферы в зале, эдакого крикливого восточного базара прокурора с прокуренком, адвокатов Чубайса, а, главное, судьи Пантелеевой. Сделать это я не могу по той простой причине, что после каждого предложения надо все время вставлять ремарки: «Вскакивает прокурор…», бесконечные прокурорские выкрики «У меня заявление!..», всем опротивевшие, бессовестные и бесчетные судейские заклинания «Адвокат предупреждается… Прошу присяжных заседателей не принимать во внимание сказанное адвокатом…». Судья Пантелеева, не зная чем еще помочь обвинению, дошла до того, что, затыкая рот адвокатам, зачитывает в оправдание себе статьи Уголовно-процессуального кодекса и умышленно перевирает их! А малейшую попытку указать ей на искажение закона пресекает гневной истеричной угрозой удаления с процесса.

Вот почему я решила очистить выступления адвокатов от этой судейской грязи и прокурорского мусора, чтобы вы, дорогие читатели, имели возможность пить воду из незамутненного их криками и поперечинами источника и могли сами оценить доводы защиты.

Из выступления Оксаны Михалкиной, адвоката Р. П. Яшина

«Как только в поле зрения сыщиков попала машина Квачкова В. В., которая стояла на Минском шоссе, в полутора километрах от места взрыва, то следствие сделало все, чтобы притянуть к участию в деле еще, как минимум четырех человек. Почему четырех? По количеству найденных в лесу ковриков-лежаков. Следствие не смущало, что, по их же собственному утверждению, стрельбу осуществляли два человека, еще один приводил в действие взрывное устройство. Ковриков-лежаков было шесть. Что делали еще три человека? Только один коврик имеет следы примятия. Остальные коврики просто были положены на снег. Никаких окопов в лесу не обнаружено. Поэтому вывод обвинения о необходимости закупки лопат для того, чтобы копать окопы в снегу, не подтверждается. Один нажимал кнопку взрывателя, двое вели огонь, что делали еще двое неизвестно, но при этом эти люди так торопились покинуть место происшествия, что оставили после себя множество улик, а именно: коврики-лежаки, на которых не выявлено никаких следов их использования; автоматный магазин с патронами, который затем исчез из дела и был заменен на пластмассовый иного калибра, который и был показан вам, уважаемые присяжные заседатели, в качестве вещественного доказательства. Найдена нитка на дереве, но кому принадлежит не установлено. Нитку на дереве обнаружили, а следы от пуль, которые обязательно должны были задеть ветки и стволы деревьев, не нашли. Не обнаружены даже сбитые пулями ветки! Еще одна особенность стрельбы. 17 марта 2005 года гильзы от пуль калибра 5,45 не обнаружены. Их нашли 14 мая 2005 года. Должны ли мы рассматривать исключительно как совпадение тот факт, что в гараже Квачкова нашли канистру с патронами калибра именно 5,45. Тогда как быть с тем, что место обнаружения гильз 5,45 не совпадает с местом расположения стрелка, как его определили эксперты. Что, гильзы отскочили от места стрельбы на несколько десятков метров, дружно закопались в снег и стали ждать лета?..

Теперь об отходе двумя группами с места происшествия, о котором говорит обвинение. Одна группа побежала к Минскому шоссе, чтобы вскочить в СААБ, вторая направилась к улице 30 лет Октября в Жаворонках. Но нет никакой информации, что в Жаворонках видели вооруженных людей в зимней экипировке. Если стрелявшие спрятали все это, то почему следователи ничего не нашли? Фактом является лишь то, что в квартире в Жаворонках, которую снимал Яшин, не найдено не только само оружие и экипировка, но не обнаружено даже химических следов их пребывания. Однако мы хорошо знаем, что рядом с улицей 30 лет Октября находится дача Чубайса. А вот ее никто и никогда не осматривал. Есть основание предположить, что нападавшие, если они действительно уходили в этом направлении, могли спокойно спрятаться только на даче у Чубайса. А если еще учесть, что в этом районе следственная группа описывает следы снегохода, а Чубайс в декларации об имуществе указывает снегоход, то фактическая картина следующая: с места происшествия на снегоходе убывают два стрелка. Снегоход заезжает на дачу Чубайса, которую никто осматривать не планировал. Или, может быть, он заехал в другое место, но только не на 4-й этаж дома на улице 30 лет Октября, где Яшин снимал квартиру.

Обвинение не обладает доказательствами причастности подсудимых к преступлению, поэтому и выстраивает свою позицию исключительно на предположениях, опираясь прежде всего на детализацию телефонных соединений. Когда мы слушали трактовку телефонных соединений из уст гособвинителя Колосковой, мне стало понятно, что страна теряет автора фантастических романов. Используя детализацию телефонных соединений, в которой указаны лишь номера абонентов, длительность соединений и адреса базовых станций, гособвинитель уверенно называла не только точный адрес, где находились телефоны абонентов, но и то, о чем они, по ее мнению, говорили между собой, и даже чем занимались во время разговора. Что это, как не фантазии гособвинения!