Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

свидетельствует появление аналогичных критериев отбора на службу откупщиков, т. е. тех, кто, по сути, покупал должность, внося залог — сумму денег, которая ожидалась казной от исполнения данной службы. Первой королевской службой, которую затронул этот процесс, была должность королевского прево. Если в правление Людовика IX Святого она по-прежнему отдавалась на откуп (à ferme) тому, кто больше заплатит[1280], то в правление его внука, Филиппа IV Красивого, появилось кардинальное новшество, способствовавшее профессионализации данной важной службы. Фундаментальный ордонанс от 23 марта 1302 г. установил новую процедуру замещения должности королевского прево: ее могли получать лишь «люди верные и пригодные, хорошей репутации, платежеспособные, не клирики и не ростовщики, не бесчестные и не замеченные в притеснениях подданных»[1281]. Таким образом, наряду с материальной состоятельностью откупщик должен был обладать, по сути, тем же набором качеств, что и другие королевские служители на ординарных должностях, где вассальная верность сочеталась с профессиональной пригодностью. Ордонанс Филиппа V Длинного, специально посвященный служителям короля на местах, содержит аналогичное предписание в иной интерпретации: службы прево отныне передавать «людям мудрым, подходящим, знающим, не дворянам, хорошей репутации, кто способен законно отправлять и оберегать правосудие»[1282]. Как следует из этой формулировки, профессиональная пригодность кандидата на должность прево ориентируется на самую главную функцию власти — судебную. Об этом свидетельствует не только прямое разъяснение о судебных полномочиях прево, но и требование «мудрости и знаний», т. е. образования, которое необходимо было только для отправления суда. Знаменательно буквальное повторение этих требований к кандидату на указанную должность в ордонансе, изданном вслед собранию Штатов в бальяже Оверни в апреле 1355 г. В этом ордонансе среди прочих положений, удовлетворяющих требования депутатов трех сословий, содержится и обещание короля Иоанна II Доброго давать отныне службу прево на откуп только «людям мудрым и достойным доверия, кто способен отправлять правосудие и умиротворить распри и споры»[1283].

Эти профессиональные критерии сохранились при смене формы держания должности. Так, ордонансом от 2 февраля 1363 г. корона возвращалась к откупу должности прево, которая до этого передавалась «на хранение» (en garde). Сохранились, однако, в неприкосновенном виде условия передачи должности «людям подходящим и состоятельным для нее»[1284]. Таким образом, накануне внедрения процедуры выборов служба прево передавалась на основании критериев профессиональной пригодности и моральных достоинств.

Такое новшество в системе откупов не ограничивалось службой прево, но получило распространение на целый ряд королевских служб на местах, значимость которых для верховной власти выходила за узкие рамки финансовых интересов казны. В том же краеугольном ордонансе от 23 марта 1302 г., которым устанавливались критерии отбора прево, вводился принцип передачи и других должностей и королевских сборов «на откуп» (à ferme) только «людям пригодным, почтенным и доброго имени»[1285]. Эти службы и доходы в той или иной форме были связаны с королевскими печатями и выдачей королевских грамот (sceaux et escriptures)[1286]. Вслед за ордонансом 1302 г. они подробно расписывались в серии указов 1318–1319 гг. о домениальных службах. Здесь были установлены следующие критерии отбора откупщиков: службы «печати и письма» отныне должны «продаваться с торгов людям добрым и подходящим»; точно на таких же условиях отныне продавались службы «растопителей воска» (chauffecires) для печатей ярмарок Шампани, равно как и служба смотрителей королевских тюрем (geoles) — «людям добрым и подходящим…, кто предоставит убедительный залог хорошего обращения с заключенными»[1287]. Наконец, ордонанс от 22 июня 1349 г. установил общую норму для замещения служб печати и письма: они выставлялись на торги (au enchère), но давались не тому, кто больше заплатит (au plus offrant), а лишь «подходящим, состоятельным и доброй репутации» соискателям[1288]. А когда отбор служителей на эти должности был передан в компетенцию Палаты счетов как главной хранительницы домена, ей предписывалось выбирать «добрых людей пригодных и состоятельных». Точно так же предписывалось давать на откуп службы писцов-секретарей в элексьонах (податных округах) людям «добрым, состоятельным и опытным»[1289]. Когда Карл VII указом от июля 1433 г. реорганизовал нотариальные службы короны, создав в каждой шателлении по одному нотариусу (tabellion), он также распорядился отдавать ее на откуп (à ferme) сроком на один год лишь «человеку пригодному, опытному и состоятельному»[1290].

Ордонанс от 27 мая 1320 г. устанавливал принцип конкурсного отбора тех, кому отныне должны продавать службы «жезла, столоначалия и правосудия» (la verge, le siege et la justice): это не должны были быть «люди дурной репутации, замешанные в постыдных делах или несостоятельные управлять этим откупом»[1291]. На откуп выставлялись изначально и службы монетчиков «белой и черной монеты» на местах, однако постепенно и для их получения необходимо было соответствовать определенным критериям. Ордонанс от 28 июня 1337 г. «для блага и пользы короля и народа» предписал продавать их «людям состоятельным и верным»[1292]. На продажу выставлялись и службы прокуроров (т. е. поверенных в судебных делах), но со временем эта важная для судопроизводства служба могла быть продана только тому, кто ей соответствовал по своим знаниям и опыту. Так, например, случилось со службой прокуроров парижского Шатле: ее мог получить любой человек, «кто захочет», но только если он «пригоден и состоятелен» (ydoine et souffisant) для ее исполнения, а об этом должны были вынести свое компетентное суждение «три-четыре почтенных адвоката» Шатле, т. е. профессионалы в сфере судопроизводства[1293]. Наконец, те же адвокаты Шатле высказывали мнение о «пригодности и состоятельности» нового адвоката, получающего должность[1294].

В результате, процесс выработки качеств, необходимых для служителя короны Франции, затронул службы всех уровней, в столице и на местах, в финансах и правосудии, оплачиваемые из казны или выставляемые на откуп.

Этот процесс типизации достоинств чиновников нашел отражение и в политических представлениях, что красноречиво свидетельствует о его укорененности в культуре эпохи. Досконально исследовать столь обширное поле свидетельств не представляется возможным, поэтому ограничусь лишь выявлением общих тенденций.

Первое, что сразу же бросается в глаза при знакомстве с политическими произведениями, это пристальное общественное внимание к набору качеств, которым должен был обладать тот, кто получает должность в королевской администрации. Можно констатировать, что это сделалось главным предметом общественного внимания к складывающимся институтам королевской власти. Не их компетенция, не дисциплинарные нормы, не статус чиновников, а именно их способности, достоинства и доблести находились в эпицентре общественной полемики. Еще одно свойство этой полемики заслуживает внимания: практически все качества чиновников, которые фигурируют в королевском законодательстве, были хорошо известны вне коридоров власти, притом даже тем авторам, кто не принадлежал к среде служителей короны Франции.

Уже в «Прославлении Парижа» Жана де Жандена начала XIV в. особое восхваление