Советский Союз. История власти. 1945–1991 - Рудольф Германович Пихоя

невинные мирные грузы. Неужели Вы думаете, что мы только тем и занимаемся, что возим так называемое наступательное оружие, атомные и водородные бомбы? ...Поэтому, господин Президент, давайте проявим благоразумие. Я Вас заверяю, что на тех кораблях, которые идут на Кубу, нет вообще никакого оружия (!). То оружие, которое нужно было для обороны Кубы, уже находится там. ...Если бы были даны заверения Президента и Правительства Соединенных Штатов, что США не будут сами участвовать в нападении на Кубу и будут удерживать от подобных действий других, если Вы отзовете свой флот,— это сразу все изменит». Хрущев потребовал от американского президента отказаться от планов вторжения на Кубу, от реализации того, что, по терминологии американских военных, называлось планом «Мангуста». «Тогда,— заверял Первый секретарь ЦК КПСС американского президента,— будет стоять иначе и вопрос об уничтожении не только оружия, которое Вы называете наступательным, но и всякого другого оружия».

Знакомство с этим посланием Хрущева развеивает миф об особой роли контактов американского журналиста Д. Скали и советского журналиста и разведчика А. Фомина (Феклисова) в преодолении Кубинского кризиса. Настойчивость Скали в получении ответа из Москвы, которую разделял и Фомин (Феклисов), вступала в противоречие с интересами советской дипломатии. В Москве ждали официального ответа президента на официально сформулированные предложения Хрущева о компромиссе как способе выхода из конфликта. Отсюда и незаинтересованность советского посла в Вашингтоне в спешной передаче неофициальной информации Скали в Москву. Там ждали ответа по полной форме85

Утром 26 октября Ф. Кастро приказал начиная с 27 октября сбивать американские самолеты. «Куба не признает... пиратского права каких бы то ни было военных самолетов нарушать ее воздушное пространство... Наше законное право на защиту неопровержимо, и посему всякий боевой самолет, вторгшийся в кубинское воздушное пространство, рискует навлечь на себя наш оборонный огонь»86 Вечером того же дня по гаванскому времени советское военное командование на Кубе проинформировало Москву о планируемой в ближайшее время атаке американцев. В ночь с 26 на 27 октября Ф. Кастро посетил советское посольство в Гаване и сообщил о своем приказе сбивать самолеты и о том, что готовится нападение американцев в ближайшие 24-72 часа. Ф. Кастро продиктовал письмо Хрущеву, предупредив его о вероломстве американцев. Сокращенный вариант этого письма А. А. Алексеев послал телеграммой в Москву, полный текст был отослан позже и был доложен Хрущеву только 28 октября87

Возникла реальная угроза, что конфликт приобретет плохо контролируемые формы. В него все активнее вмешивалась «третья сила» — Ф. Кастро. Роль статиста в столкновении двух великих держав его не устраивала, и он активно вел стороны к обострению столкновения.

27 октября кубинская зенитная артиллерия открыла огонь по американским самолетам. Самолетов не сбила. Успешнее действовали советские зенитчики: ракетой «земля — воздух» был сбит американский разведывательный самолет У-2.

На путях выхода из кризиса

В тех условиях, когда мир оказался на грани войны, советское руководство предприняло немыслимый для нормальной дипломатической практики шаг. Для того чтобы немедленно довести советскую точку зрения до США, 27 октября по Московскому радио, по обычной радиовещательной сети, в 17 часов было передано Послание Председателя Совмина СССР Н. С. Хрущева Президенту США Дж. Кеннеди. Копия этого послания была направлена генеральному секретарю ООН У Тану.

«Я с большим удовлетворением ознакомился с Вашим ответом г-ну У Тану о том, чтобы принять меры, с тем чтобы исключить соприкосновение наших судов и тем самым избежать непоправимых роковых последствий,— писал Хрущев.— ...Вы хотите обезопасить свою страну, и это понятно. Но этого же хочет и Куба; все страны хотят себя обезопасить. Но как же нам, Советскому Союзу, нашему правительству, оценивать Ваши действия, которые выражаются в том, что Вы окружили военными базами Советский Союз, окружили военными базами наших союзников... расположили там свое ракетное вооружение. ...Ваши ракеты расположены в Англии, расположены в Италии и нацелены против нас. Ваши ракеты расположены в Турции.

Вас беспокоит Куба. Вы говорите, что беспокоит она потому, что находится от берегов Соединенных Штатов Америки на расстоянии 90 миль по морю. Но ведь Турция рядом с нами, наши часовые прохаживаются и поглядывают один на другого. ...Вы ведь расположили ракетное разрушительное оружие, которое Вы называете наступательным, в Турции, буквально под боком у нас. ...Поэтому я вношу предложение: мы согласны вывезти те средства с Кубы, которые Вы считаете наступательными средствами. Согласны это осуществить и заявить в ООН об этом обязательстве. Ваши представители сделают заявление о том, что США, со своей стороны, учитывая беспокойство и озабоченность Советского государства, вывезут свои аналогичные средства из Турции. Давайте договоримся, какой нужен срок для вас и для нас, чтобы это осуществить. И после этого доверенные лица Совета Безопасности ООН могли бы проконтролировать на месте выполнение взятых обязательств».

Из послания Хрущева следовало, что каждая сторона — и СССР, и США — должна дать гарантии уважения неприкосновенности границ и суверенитета Турции и Кубы и удерживать от попыток интервенции третьи страны.

Вечером того же 27 октября из Вашингтона было отослано Послание Президента США Дж. Кеннеди Председателю Совета Министров Н. С. Хрущеву. Американская сторона также пошла на нарушение обычной практики. Текст послания в тот же вечер был передан прессе. Причина была та же, что и в радиообращении Хрущева,— ускорить время передачи, сократив долгий процесс зашифровки и расшифровки дипломатических телеграмм. Кеннеди писал:

«Я прочел Ваше письмо от 26 октября (хотя, по сути, это был ответ на два послания — от 26 и 27 октября. Но такая форма позволяла уйти от прямого разговора о ракетах в Турции, от обвинений в уступчивости США, сделанных под давлением СССР.— Авт.) с большим вниманием и приветствую заявление о Вашем стремлении искать быстрого решения проблемы. Однако первое, что необходимо сделать,— это прекращение работ на базах наступательных ракет на Кубе и вывод из строя всех видов оружия, находящегося на Кубе и имеющего наступательный характер, под эффективным наблюдением Организации Объединенных Наций....

Когда я читал Ваше письмо, то пришел к выводу, что ключевые элементы Ваших предложений, которые, по-видимому, в целом приемлемы, насколько я их понял, заключаются в следующем:

Вы согласны устранить эти виды оружия с Кубы под надлежащим наблюдением и надзором Организации Объединенных Наций и принять обязательство, при надлежащих гарантиях, прекратить доставку этих видов оружия на Кубу.

Мы, с нашей стороны, согласимся — при достижении через Организацию Объединенных Наций соответствующей договоренности для гарантии выполнения и сохранения