Советский Союз. История власти. 1945–1991 - Рудольф Германович Пихоя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако следующий удар нанес Вашингтон. И нанес вовремя и точно. Поводом стали результаты разведывательного фотографирования территории Кубы американским самолетом У-2 14 октября 1962 г. На следующий день расшифрованные фотографии были представлены президенту и руководству ЦРУ Доказательства размещения ракет были бесспорными. Однако и в этих условиях Кеннеди предпочитал выбрать максимально эффективные способы употребления этой информации.
18 сентября 1962 г. состоялась беседа А. А. Громыко с президентом Дж. Ф. Кеннеди. Беседа продолжалась долго — 2 часа 20 минут. В центре обсуждения оказался вопрос о Кубе. Обе стороны не слишком затрудняли себя обязанностями говорить о своих истинных намерениях. «Кто серьезно может поверить, что Куба представляет угрозу для США? — заявлял своему американскому собеседнику министр иностранных дел СССР.— Что касается помощи Советского Союза Кубе, то, как Советское правительство заявляло, и мне поручено подтвердить это вновь, наша помощь преследует исключительно цели содействия обороноспособности Кубы и развитию ее мирной экономики. Ни промышленность, ни сельское хозяйство Кубы... ни обучение советскими специалистами кубинского персонала обращению с некоторыми оборонительными видами оружия не могут представлять угрозу ни для кого». Громыко говорил эти слова в те дни, когда на Кубе полным ходом завершалось строительство пусковых установок для советских ракет.
С той же степенью искренности ему отвечал Кеннеди: «...правительство США не имело никаких намерений предпринять агрессию против Кубы. ...Но вдруг господин Хрущев, не поставив меня в известность об этом, начал бурными темпами увеличивать поставки оружия Кубе, хотя с нашей стороны не существовало никакой угрозы, которая вызывала бы в этом необходимость. ...Советскому Союзу,— заявил Кеннеди далее,— известно наше мнение о нынешнем режиме на Кубе. Мы считаем, что было бы лучше, если бы там существовало другое правительство. Но мы не имеем никаких намерений нападать на Кубу...»71 И это говорилось в те дни, когда завершалась подготовка ко вторжению на остров, а октябрь 1962 г. должен был стать временем воплощения в жизнь плана «Мангуста» — свержения правительства Фиделя Кастро на Кубе.
Убаюкивающе для советской стороны прозвучали слова Дж. Кеннеди о том, что «правительство США верит заявлениям Советского правительства об оборонительном характере поставляемого на Кубу вооружения»72.
Обратим внимание на важное обстоятельство: Громыко в беседе с Кеннеди не отвечал на его вопрос о советских ракетах, так как этого вопроса с американской стороны просто не было. Американская сторона и не хотела услышать от советской стороны ответы на этот вопрос, потому что важнее было сохранить элемент внезапности дипломатического наступления.
Это наступление началось 22 октября. Его открыло заявление, сделанное Кеннеди в 7 часов вечера по всем радио- и телевизионным станциям Соединенных Штатов. Президент заявил о вероломстве Советов, установивших ракеты на Кубе, об опасности, нависшей над США, и о необходимости дать отпор. В своем выступлении Кеннеди объявил об установлении «строжайшего карантина с целью помешать доставке на Кубу всякого рода наступательного оружия». Досмотру подлежали все корабли, шедшие на Кубу. Президент сообщил, что им были даны указания привести вооруженные силы США в состояние повышенной боеготовности, провести эвакуацию семей военнослужащих с американской военной базы Гуантанамо, расположенной на Кубе. Он заявил, что США требуют созыва Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. Вечером того же дня пришло сообщение, что американские ракеты на базах в Турции подготовлены к запуску. Утром того же дня президент издал директиву № 196 о создании под его председательством Исполнительного комитета Совета национальной безопасности по оперативному руководству страной в кризисной ситуации73
За час до запланированного выступления президента, в 18 часов по вашингтонскому времени, в Посольство СССР в США был передан текст Послания Дж. Кеннеди Председателю Совета Министров СССР Н. С. Хрущеву. Это было резкое заявление, указывавшее на готовность США использовать все средства для того, чтобы ликвидировать советское военное присутствие в западном полушарии.
В послании сообщалось: «...во время наших обсуждений и обмена мнениями по Берлину и другим международным вопросам больше всего меня беспокоил один момент, а именно: возможность того, что Ваше правительство не поймет волю и решительность Соединенных Штатов в какой-нибудь конкретной ситуации, поскольку я не допускаю, что Вы или любой другой здравомыслящий человек преднамеренно толкнет в наш ядерный век мир в войну, которую, как это абсолютно ясно, ни одна страна не может выиграть и которая может привести лишь к катастрофическим последствиям для всего мира, включая и агрессора. ...Именно для того, чтобы избежать какой-либо неправильной оценки со стороны Вашего правительства того, что касается Кубы, я публично заявил, что, если на Кубе произойдут определенные события, Соединенные Штаты предпримут все, что надлежит предпринять для защиты своей собственной безопасности и безопасности их союзников.
Более того, конгресс принял резолюцию, выражающую его поддержку этой провозглашенной политики. Несмотря на это, на Кубе продолжалось быстрое развитие баз ракет дальнего действия и других систем наступательного оружия. Должен сказать Вам, что Соединенные Штаты полны решимости, чтобы эта угроза безопасности данного полушария была устранена...»74
К заявлению Кеннеди советское руководство отнеслось со всей серьезностью. Уже на следующий день, а если учитывать разницу в поясном времени, то в тот же день, когда в Москву поступила информация из Вашингтона,— 23 октября — в четыре часа дня по радио зачитывалось Заявление Советского правительства, в котором сообщалось, что в ответ на действия правительства США, которые квалифицировались здесь как «провокационные и агрессивные», приказано:
«1. Задержать увольнение в запас из Советской Армии военнослужащих старших возрастов в Ракетных войсках стратегического назначения, в войсках противовоздушной обороны и на подводном флоте.
Прекратить отпуска всему личному составу.
Повысить боеготовность и бдительность во всех войсках».
Было сообщено, что приняты меры повышения боеготовности войск Варшавского пакта75
Это заявление зачитывалось Ю. Левитаном, знаменитым диктором, голосом которого Советское правительство говорило со страной со времен Великой Отечественной войны. Его появление в эфире после позывных «Широка страна моя родная...» почти всегда означало, что в стране случилось что-то исключительно важное. Думаем, не было в стране людей, которые, слушая Левитана, не решили бы, что СССР на грани войны с Америкой и грань эта очень тонкая...
После выступления Дж. Кеннеди на Кубу пришла телеграмма министра обороны СССР Р. Я. Малиновского, в
